Тысяча И Одна Ночь. Книга 2
Шрифт:
И один из купцов поднялся и спросил: "Сколько ей лет?" И бедуин ответил: "Она невинна и достигла зрелости, умна, образованна, сообразительна, красива и прелестна, но с тех пор как я отослал её брата в Иерусалим, её сердце занято мыслью о нем, и её прелести изменились и её вид стал другим". Услышав это, купец пошёл с бедуином и сказал ему: "Знай, о шейх арабов, что я пойду с тобою и куплю у тебя невольницу, которую ты прославляешь и расхваливаешь за ум, образованность, красоту и прелесть. И я дам тебе цену за неё, но я поставлю тебе условия и, если ты их примешь, заплачу тебе её цену наличными. Если же ты не примешь их, я верну тебе невольницу обратно".
– "Если хочешь, - отвечал бедуин, - отведи её к султану. Ставь мне какие хочешь условия - скажи только, когда ты её приведёшь к царю Шарр-Кану, сыну царя Омара ибн ан-Нумана, властителя Багдада и земли Хорасана, она, может быть, придётся ему по сердцу, и он отдаст тебе её цену и умножит твою прибыль за неё".
– "А у меня, - сказал купец, - есть к нему просьба: написать мне разрешение из дивана, чтобы с меня не брали
И купец подошёл к ней с приятным видом и увидал, что она небывалой красоты и прелести и к тому же знает арабский язык. И тогда купец сказал: "Если она такова!" как ты её описал мне, я достигну благодаря ей у султана того, чего хочу".
"Мир с тобою, о дочка, каково тебе?" - сказал он потом, и Нузхат-аз-Заман обернулась к нему и ответила: "Это было начертано в Книге". И она посмотрела на него и видит - это человек степенный и красивый лицом, и тогда она сказала про себя: "Я думаю, он пришёл меня купить. Если я не дамся ему, я останусь у этого злодея, и он сгубит меня побоями. Как бы то ни было, лицо этого человека красиво, и от него скорее можно ждать добра, чем от этого грубого бедуина. А может быть, он пришёл, только чтобы послушать мои речи. Я отвечу ему хорошим ответом". И при всем этом глаза её смотрели в землю, а затем она подняла свой взор к купцу и сказала ему нежными словами: "И с тобою мир, о господин, и милость Аллаха и благословение его - так повелел отвечать пророк, - да благословит его Аллах и да приветствует! А что до твоих слов "каково тебе?" - то, если хочешь узнать, что со мною, желай этого только твоим врагам". И она умолкла, и когда купец услышал её слова, ум его улетел от радости, и, обернувшись к бедуину, он спросил его: "Сколько она стоит? Поистине, она благородна!" И бедуин рассердился и крикнул: "Ты испортил мне девушку этими словами! Зачем ты говоришь, что она благородная, когда она - отребье невольниц и происходит из самых низких: людей? Я не продам её тебе!" И купец, услышав его слова, понял, что он малоумен, и сказал: "Сдержи свой нрав! Я куплю её, несмотря на те недостатки, о которых ты говоришь!" - "А сколько ты мне дашь за неё?" - спросил бедуин.
– "Сыну даёт имя только отец; требуй же ты, сколько тебе хочется!" - ответил торговец. Но бедуин воскликнул: "Будешь говорить только ты!" И тогда купец подумал: "Этот бедуин - сухоголовый крикун! Клянусь Аллахом, я не знаю ей цены, но она покорила моё сердце своим красноречием и прекрасной внешностью, а если она пишет и читает, то в этом завершение милости для неё и для того, кто купит её. По этот бедуин не знает, какая ей йена".
И, обернувшись к бедуину, он сказал: "О шейх арабов,я дам за неё двести динаров, целиком тебе в руки, но считая налогов и доли султана". И, услышав это, бедуин пришёл в сильный гнев и закричал на купца: "Поднимайся И иди своей дорогой! Клянусь Аллахом, если бы ты дал мне двести динаров за тот кусок плаща, который на ной надет, я бы не продал его тебе. И я не стану больше её продавать, а оставлю её у себя пасти верблюдов и молоть на мельнице!" И он крикнул девушке: "Пойди сюда, вонючая, я не продаю тебя!" А затем обернулся к купцу и сказал:
"Я считал, что ты из знающих людей! Клянусь моим колпаком, если ты не уйдёшь, я заставлю тебя услышать то, что тебе не понравится".
– "Поистине, этот бедуин одержимый и не знает ей цены, - подумал купец.
– Я сейчас ничего не скажу ему о её цене; будь он человеком разумным, он не говорил бы: "Клянусь моим колпаком!" Клянусь Аллахом, она стоит царства Хосроя, и со мной нет платы за неё, но если он потребует с меня больше, я дам ему сколько он захочет, хотя бы он взял все, что у меня есть". И, обернувшись к бедуину, он сказал ему: "О шейх арабов, будь терпелив и сдержи свою душу. Скажи мне, что у тебя есть из её одежды?" - "А какая одежда годится для этой девки?
– воскликнул бедуин.
– Клянусь Аллахом, и этого плаща, в который она завёрнута, для неё много".
– "С твоего позволения я открою ей лицо и поворочаю её, как люди ворочают невольницу при покупке", - сказал купец, и бедуин отвечал: "Делай с нею, что хочешь, сохрани Аллах твою молодость! Осмотри её снаружи и изнутри, и, если хочешь, сними с неё одежду и погляди на неё голую".
– "Сохрани Аллах, я взгляну только на её лицо", - сказал купец и подошёл к девушке, смущённый её красотой и прелестью..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала пятьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что купец подошёл к Нузхат-аз-Заман и, смущённый её красотою и прелестью, и, сев с нею рядом, сказал ей: "О госпожа моя, как твоё имя?" - "Ты спрашиваешь о моем сегодняшнем имени или о прежнем?" - спросила девушка. "А у тебя есть два имени?" - сказал купец, и девушка ответила: "Да, моё имя до этого было Нузхат-аз-Заман, а сегодня моё имя Гуссат-аз-Заман".
И когда купец услышал эти слова, его глаза наполнились слезами, и он спросил: "А есть у тебя больной брат?" - "Да, клянусь Аллахом, господин мой, - отвечала она, - но время разлучило меня с ним, когда он был в Иерусалиме". И купец растерялся, увидя её ум и нежность её разговора, и сказал про себя: "Прав был бедуин в том, что говорил!" А Нузхат-аз-Заман вспомнила своего брата, больного, на чужой стороне, и свою разлуку с ним, когда он был нездоров, и не знала она, что с ним случилось. И ей вспомнилось, как произошло у неё это дело с бедуином и что она далеко от матери и отца и своего царства, и слезы побежали по её щекам, и она не стала сдерживать их потока и произнесла такие стихи:
"Где б ты ни был, храпим да будешь Аллахом О ушедший, но в сердце вечно живущий! И да будет Аллах к тебе всюду близок, Охраняя от бед тебя и несчастий. Скрылся ты, и глаза мои так тоскуют, И струятся, и как ещё, мои слезы. Если б знать мне, в каком краю и стране ты Обитаешь, в каком дому или стане! Если жизни ты воду пьёшь, свеж, как роза, Мне напитком лишь горькие служат слезы. Если спишь ты когда-нибудь, знай, что уголь Ночи долгой лежит меж мною и постелью. Моё сердце все вынесет, - не разлуку - Все другое снести ему уж не тяжко".Услыхав сказанные ею стихи, купец заплакал и протянул руку, чтобы утереть слезы с её щёк, но она закрыла лицо и сказала: "Берегись этого, господин!"
А кочевник сидел и смотрел на неё, когда она закрыла лицо от купца, хотевшего утереть слезы на её щеке. И он подумал, что девушка не даёт ему себя осмотреть, и, вскочив, подбежал к ней с верблюжьим поводом, бывшим у него, и поднял руку и ударил её по плечам, и удар оказался так силён, что она упала на землю вниз лицом. И камешек на земле попал ей в бровь и пробил её, так что кровь потекла по её лицу, и она испустила громкий крик и почти лишилась сознания, и заплакала, и купец заплакал с нею. "Я непременно куплю эту девушку, хотя бы ценою её было столько золота, сколько в ней веса. Я избавлю её от этого злодея!" - воскликнул купец. И он принялся ругать бедуина, а девушка была в бесчувствии. И, придя в себя, она вытерла с лица слезы и кровь и повязала голову, и, подняв взор к небу, стала взывать к своему владыке с опечаленным сердцем. И она произнесла:
"О, сжальтесь над благородною, Что в притесненье низкой стала. И плачет, и слез потоки льёт, И молвит: "Не спастись от рока!"А кончив эти стихи, она обратилась к купцу и сказала ему тихим голосом: "Ради Аллаха, не оставляй меня у этого злодея, который не знает Аллаха великого! Если я проведу у него эту ночь, я убью себя своей рукой. Избавь же меня от него, Аллах избавит тебя от огня геенны". И купец поднялся и сказал бедуину: "О шейх арабов, эта девушка не то, что тебе нужно; продай мне её за сколько хочешь".
– "Бери её, - отвечал бедуин, - и давай плату за неё, а не то я её отведу на кочевье и заставлю её собирать навоз и пасти верблюдов".
– "Я дам тебе пятьдесят тысяч динаров", - предложил купец, но бедуин ответил: "Аллах великий поможет!" - "Семьдесят тысяч динаров", - сказал купец. "Аллах поможет!
– отвечал бедуин, - это меньше денег, затраченных на неё. Она съела у меня ячменных лепёшек на девяносто тысяч динаров".
– "И ты, и твоя семья, и твоё племя за всю жизнь не съели на тысячу динаров ячменя!
– воскликнул купец.
– Я скажу тебе одно слово, и если ты не согласишься, укажу на тебя наместнику Дамаска, и он возьмёт у тебя девушку силой".
– "Говори", - молвил бедуин, и купец сказал: "За сто тысяч динаров".
– "Я продал её тебе за такую цену и считаю, что купил на эти деньги соли", - сказал бедуин. И, услышав это, купец рассмеялся и пошёл в своё убежище и принёс ему деньги. Он отдал их бедуину, и тот взял их, думая про себя: "Обязательно съезжу в Иерусалим; может быть, я найду её брата, и привезу его и продам", а потом он сел и ехал, пока не прибыл в Иерусалим" Он отправился в хан и спросил о её брате, но не нашёл его - и вот то, что с ним было. Что же касается купца и Нузхат-аз-Заман, то купец, получив девушку, накинул на неё кое-что из своей одежды и пошёл с ней в своё жилище..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала пятьдесят восьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что купец, получив Нузхат-аз-Заман от бедуина, пошёл с нею в своё жилище и одел её в роскошнейшие одежды. А потом он взял её и отправился с нею на рынок, где набрал ей драгоценностей, какие она пожелала, и, сложив их в кусок атласа, положил его перед Нузхат-аз-Заман и сказал: "Все это для тебя. И я хочу только, чтобы ты, когда я приведу тебя к султану, наместнику Дамаска, осведомила его о иене, за которую я тебя купил (пусть этого было мало за один твой ноготь!). А когда ты окажешься у него и он купит тебя у меня, расскажи ему, что я для тебя сделал, и попроси у него для меня султанскую грамоту с рекомендацией. Я отправлюсь с нею к его отцу, владыке Багдад", Омару ибн ан-Нуману, и он не позволит брать с меня пошлины за материю и за все, чем я буду торговать".