Тысяча И Одна Ночь. Книга 4
Шрифт:
А другой сказал:
Глаза мои видели, что двое лежат в пыли, Хотел бы я, чтоб они на веки легли мои.И Дахнаш с Маймуном стали смотреть на них, и Дахнаш воскликнул: "Клянусь Аллахом, хорошо, о госпожа! Моя любимая красивей!" - "Нет, мой возлюбленный красивей!
– сказала Маймуна.
– Горе тебе, Дахнаш, ты слеп глазами и сердцем и не отличаешь тощего от жирного. Разве сокроется истина? Не видишь ты, как он красив и прелестен, строен и соразмерен?
И Маймуна поцеловала Камар-аз-Замана меж глаз многими поцелуями и произнесла такую касыду.
"Что за дело мне до хулителя, что бранит тебя? Как утешиться, когда ветка ты, вечно гибкая? Насурьмлён твой глаз, колдовство своё навевает он, И любви узритской исхода нет, когда смотрит он. Как турчанки очи: творят они с сердцем раненым Даже большее, чем отточенный и блестящий меч. Бремя тяжкое на меня взвалила любви она, Но, поистине, чтоб носить рубаху, я слишком слаб. Моя страсть к тебе, как и знаешь ты, и любовь к тебе В меня вложена, а любовь к другому - притворство лишь, Но имей я сердце такое же, как твоя душа, Я бы не был тонок и худ теперь, как твой гибкий стан, О луна небес! Всею прелестью и красой её В описаниях наградить должно средь других людей. Все хулители говорили мне: "Кто такая та, О ком плачешь ты?" - и ответил я: "Опишите!" - им. О жестокость сердца, ты мягкости от боков её Научиться можешь, и, может быть, станешь мягче ты" О эмир, суров красоты надсмотрщик - глаза твои, И привратник-бровь справедливости не желает знать. Лгут сказавшие, что красоты все Юсуф взял себе - Сколько Юсуфов в красоте твоей заключается! Я для джиннов страшен, коль встречу их, но когда с тобой Повстречаюсь я, то трепещет сердце и страшно мне" И стараюсь я от тебя уйти, опасаясь глаз Соглядатаев, но доколе мне принуждать себя? Черны локоны и чело его красотой блестит, И прекрасны очи, и стан его прям и гибок так".И, услышав стихи Маймуны о её возлюбленном, Дахнаш пришёл в великий восторг и до крайности удивился..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто восемьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда ифрит Дахнаш услышал стихи Маймуны, он затрясся от великого восторга и воскликнул: "Поистине, ты хорошо сказала о том, кого ты любишь и прекрасно описала его, и я тоже обязательно не пожалею стараний и, как могу, скажу что-нибудь о моей возлюбленной".
Потом Дахнаш подошёл к девушке Будур, поцеловал её меж глаз и, посмотрев на Маймуну и на Будур, свою возлюбленную, произнёс такую касыду (а он сам себя не сознавал):
"За любовь к прекрасной хулят меня и бранят они - Ошибаются, по неведенью ошибаются! Подари сближенье влюблённому! Ведь поистине, Если вкусит он расставание, так погибнет он. Поражён слезами, влюбившись, я, и силён их ток, И как будто кровь из-под век моих изливается. Не дивись тому, что испытывал я в любви своей, Но дивись тому, что был узнан я, когда скрылись вы. Да лишусь любви я, коль скверное я задумаю! Пусть любовь наскучит, иль будет сердце неискренно!–
И ещё слова поэта:
Опустел их стан и жилища их в долине, И повержен я, и элодей мой удалился. Я пьян вином любви моей, и пляшет В глазах слеза под песнь вожака верблюдов. ЯУслышав от Дахнаша эти стихи, Маймуна сказала: "Отлично, о Дахнаш, но кто из этих двух лучше?" - "Моя возлюбленная Будур лучше, чем твой возлюбленный", - ответил Дахнаш. И Маймуна воскликнула: "Ты лжёшь, проклятый! Нет, мой возлюбленный лучше, чем твоя возлюбленная!" - "Моя возлюбленная лучше", - сказал Дахнаш. И они до тех пор возражали друг другу словами, пока Маймуна не закричала на Дахнаша и не захотела броситься на него.
И Дахнаш смирился перед нею и смягчил свои речи и сказал: "Пусть не будет тяжела для тебя истина! Прекратим твои и мои речи: каждый из нас свидетельствует, что его возлюбленный лучше, и оба мы отворачиваемся от слов другого. Нам нужен кто-нибудь, кто установит между нами решение, и мы положимся на то, что он скажет".
– "Я согласна на это", - сказала Маймуна.
А затем она ударила рукой об землю, и оттуда появился ифрит - кривой, горбатый и шелудивый, с глазами, прорезанными на лице вдоль, а на голове у него было семь рогов и четыре пряди волос, которые спускались до пяток. Его руки были как вилы, ноги как мачты, и у него были ногти как когти льва и копыта как у дикого осла. И когда этот ифрит появился и увидал Маймуну, он поцеловал перед ней землю, а потом встал, заложив руки за спину, и спросил: "Что тебе нужно, о госпожа, о дочь царя?" - "О Кашкаш, - сказала она, - я хочу, чтобы ты рассудил меня с этим проклятым Дахнашем".
И затем она рассказала ему всю историю, с начала до конца, и тогда ифрит Кашкаш посмотрел на лицо этого юноши и на лицо той девушки и увидел, что они спят обнявшись и каждый из них положил руку под шею другого, и они сходны по красоте и одинаковы в прелести. И марид Кашкаш посмотрел на них и подивился их красоте и прелести, и, продлив свои взгляды на юношу и девушку, обернулся к Маймуне и произнёс такие стихи:
"Посещай любимых, и пусть бранят завистники - Ведь против страсти помочь не может завистливый, И Аллах не создал прекраснее в мире зрелища, Чем влюблённые, что в одной постели лежат вдвоём. Обнялись они, и покров согласия объемлет их, А подушку им заменяют плечи и кисти рун" И когда сердца заключат с любовью союз навек - По холодному люди бьют железу, узнай, тогда, И когда дружит хоть один с тобой, он прекрасный друг: Проводи же жизнь ты с подобным другом и счастлив будь. О хулящие за любовь влюблённых, возможно ли Исправление тех, у кого душа испорчена? О владыка мой, милосердый бог, дай нам свидеться Перед кончиною хоть на день один, на единственный!"Потом ифрит Кашкаш обратился к Маймуне и Дахнашу и сказал им: "Клянусь Аллахом, если вы хотите истины, то я скажу, что оба они равны по красоте, прелести, блеску и совершенству, и отличить их можно только по полу - мужскому и женскому. Но у меня есть другой способ: разбудим одного из них так, чтобы другой не знал, и тот, кто загорится любовью к своему соседу, будет ниже его по красоте и прелести".
– "Это мнение правильное!" - воскликнула Маймуна, а Дахнаш сказал:
"Я согласен на это!"
И тогда Дахнаш принял образ блохи и укусил Камар-аз-Замана, и тот вскочил со сна, испуганный..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто восемьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Дахнаш принял образ блохи и укусил Камар-аз-Захана, и тот вскочил со сна испуганный и стал драть ногтями укушенное место на шее, - так сильно оно горело. Он повернулся на бок и увидел, что ктото лежит с ним рядом, и дыхание его ароматнее благоухающего мускуса, а тело его мягче масла, и изумился Этому до пределов изумления.