Тысяча И Одна Ночь. Книга 9
Шрифт:
Вот что было с Халифов рыбаком.
Что же касается халифа Харуна Рашида, то у него был приятель ювелир, которого звали Ибн аль-Кирнас, и все люди, купцы, посредники и маклера знали, что Ибаль-Кирнас - купец халифа, и все, что продавали в городе Багдаде и других местах из драгоценных вещей, не продавали раньше, чем покажут ему, и в том числе невольников и невольниц. И когда этот купец, то есть Ибаль-Кирнас, сидел в один день из дней в своей лавке, вдруг подошёл к нему староста посредников, и с ним была невольница, подобной которой не видели видящие. И была она до пределов красива, прекрасна, стройна и соразмерна, и в числе её достоинств было то, что она была осведомлена во всех науках и искусствах, нанизывала стихи и играла на всех музыкальных инструментах. И купил её Ибн аль-Кирнас, ювелир, за пять
Но где этому до слов другого:
На помощь от смертного, чью гибкость покажут нам Высокие, стройные самхарские копья, Печальны его глаза, пушок его шелковист, И в сердце больною от любви его место.А когда наступило утро, халиф Харун ар-Рашид послал за Ибн аль-Кирнасом, ювелиром, и когда тот явился, назначил ему десять тысяч динаров в уплату за эту невольницу. И сердце халифа стало занято этой невольницей, названной Кут-аль-Кулуб, и он оставил Ситт-Зубейду, дочь аль-Касима (а она была дочерью его дяди) и оставил всех любимиц и просидел целый месяц, выходя от этой невольницы только на пятничную молитву, а затем он тотчас же возвращался к ней.
И это стало тревожным для вельмож правления, и они пожаловались на это дело везирю Джафару Барманиду. И везирь выждал, пока не наступил день пятницы, и вошёл в соборную мечеть, и встретился с повелителем правоверных, и стал ему рассказывать все, какие ему встречались диковинные истории, связанные с любовью, чтобы выведать, что с ним такое. И халиф сказал ему: "О Джафар, клянусь Аллахом, это дело случилось со мной не по доброй моей воле, но моё сердце завязло в сети любви, и я не знаю, что делать".
– "Знай, о повелитель правоверных, - ответил Джафар, - что эта твоя любимица, Кут-аль-Кулуб, стала тебе подвластна и сделалась одной из твоих служанок, а чем владеет рука, того не хочет душа. Я скажу тебе ещё и другую вещь: самое лучшее, чем похваляются цари и царевичи, это охота и облава и уменье пользоваться случаем и веселиться. И если ты так сделаешь, ты, может быть, отвлечёшься от неё, а может быть, ты её забудешь".
– "Прекрасно то, что ты сказал, о Джафар, - воскликнул халиф.
– Поедем сейчас же, сию же минуту на охоту".
И когда кончилась пятничная молитва, они вышли из мечети и в тот же час и минуту сели и поехали на охоту и ловлю..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала восемьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что халиф Харун ар-Рашид отправился с Джафаром па охоту и ловлю, и они поехали и достигли пустыни. И повелитель правоверных и везирь Джафар ехали верхом на мулах, и они занялись беседой, и войско опередило их.
А их палил зной, и ар-Рашид сказал: "О Джафар, мной овладела сильная жажда". А потом ар-Рашид напряг зрение и увидел какую-то фигуру на высокой куче и спросил везиря: "Видишь ли ты то, что я вижу?" - "Да, о повелитель правоверных, - ответил везирь, - я вижу какую-то фигуру на высокой куче, и это либо сторож сада, либо сторож огорода, и при всех обстоятельствах в той стороне не может не быть воды. Я поеду к нему и принесу тебе от него воды", - сказал потом везирь. Но ар-Рашид молвил: "Мой мул быстрее твоего мула. Постой здесь, из-за войска, а я поеду сам, напьюсь у этого человека и вернусь".
И ар-Рашид погнал своего мула, и мул помчался, как ветер в полёте или
И ар-Рашид увидел, что он голый и завернулся в сеть и глаза его так покраснели, что стали, как огненные факелы, и облик его был ужасен, и стан изгибался, и он был взлохмаченный, запылённый, точно ифрит или лев.
И ар-Рашид пожелал ему мира, и Халифа возвратил ему пожелание, разъярённый, и его дыхание пылало огнём.
И ар-Рашид спросил его: "О человек, есть у тебя немного воды?" - "Эй, ты, - отвечал Халифа, - слепой ты, что ли, или бесноватый? Вот тебе река Тигр - она за этой кучей".
И ар-Рашид зашёл за кучу и спустился к реке Тигру, и напился и напоил мула, а затем он тотчас же и в ту же минуту поднялся и, вернувшись к Халифе-рыбаку, спросил его: "Чего это ты, о человек, стоишь здесь, и каково твоё ремесло?" - "Этот вопрос удивительней и диковинней, чем твой вопрос про воду, - ответил Халифа.
– Разве ты не видишь принадлежности моего ремесла у меня на плече?" - "Ты как будто рыбак", - сказал ар-Рашид. "Да", - молвил Халифа. И ар-Рашид спросил:
"А где же твой халат, где твоя повязка, где твой пояс и где твоя одежда?" А вещи, что пропали у Халифы, были подобны тем, которые назвал ему халиф, одна к одной.
И, услышав от халифа эти слова, Халифа подумал, что это он взял его вещи на берегу реки, и в тот же час и минуту спустился с кучи, быстрее разящей молнии и, схватив мула халифа за узду, сказал ему: "О человек, подай мне мои вещи и брось играть и шутить!" И халиф воскликнул: "Клянусь Аллахом, я не видал твоих вещей и не знаю их!" А у ар-Рашида были большие щеки и маленький рот, и Халифа сказал ему: "Может быть, ты по ремеслу певец или флейтист? Но подай мне мою одежду по-хорошему, а не то я буду бить тебя этой палкой, пока ты не обольёшься и не замараешь себе одежду".
И халиф, увидав палку Халифа-рыбака и его превосходство над ним, сказал себе: "Клянусь Аллахом, я не вынесу от этого безумного нищего и пол-удара такой палкой!" А на ар-Рашид с был атласный кафтан, и он снял его и сказал Халифе: "О человек, возьми этот кафтан вместо твоей одежды". И Халифа взял его и повертел в руках и сказал: "Моя одежда стоит десяти таких, как этот пёстрый халат".
– "Надень его пока, а я принесу тебе твою одежду", - сказал ар-Рашид. И Халифа взял кафтан и надел его и увидел, что он ему длинен. А у Халифы был нож, привязанный к ушку корзины, и он взял его и обрезал полы кафтана примерно на треть, так что он стал доходить ему ниже колен, и обернулся к ар-Рашиду и сказал ему: "Ради достоинства Аллаха, о флейтист, расскажи мне, сколько тебе полагается каждый месяц жалованья от твоего господина за искусство играть на флейте?" - "Моё жалованье каждый месяц - десять динаров золотом", - сказал халиф. И Халифа воскликнул: "Клянусь Аллахом, о бедняга, ты обременил меня твоей заботой! Клянусь Аллахом, эти десять динаров я зарабатываю каждый день! Хочешь быть со мной, у меня в услужении? Я научу тебя искусству ловить и стану делиться с тобой заработком, так что ты каждый день будешь работать на пять динаров и сделаешься моим слугой, и я буду защищать тебя от твоего господина этой палкой".
– "Я согласен на это", - молвил ар-Рашид. И Халифа сказал: "Сойди теперь со спины ослицы и привяжи её, чтоб она помогала нам возить рыбу, и пойди сюда - я научу тебя ловить сейчас же".
И ар-Рашид сошёл со своего мула и, привязав его, заткнул полы платья вокруг пояса, и Халифа сказал ему:
"О флейтист, возьми сеть вот так, положи её на руку вот так и закинь её в реку Тигр вот так". И ар-Рашид укрепил своё сердце и сделал так, как показал ему Халифа, и закинул сеть в реку Тигр и потянул её, но не мог вытянуть. И Халифа подошёл к нему и стал её тянуть, но оба не смогли её вытянуть. "О злосчастный флейтист, - сказал тогда Халифа, - если я в первый раз взял твой кафтан вместо моей одежды, то на этот раз я возьму у тебя ослицу за мою сеть, если увижу, что она разорвалась, и буду бить тебя палкой, пока ты не обольёшься и не обделаешься".
– "Потянем с тобой вместе", - сказал ар-Рашид. И оба потянули и смогли вытянуть эту сеть только с трудом, и, вытянув её, они посмотрели и вдруг видят: она полна рыбы всех сортов и всевозможных цветов..."