Тысяча и одна ночь
Шрифт:
Рыбак кое-как починил сеть и еще раз закинул ее в море.
Когда сеть погрузилась в воду, он попробовал ее вытянуть, но опять сеть была тяжелая, тяжелей, чем в первый раз.
Наконец он втащил сеть на берег и развернул ее и нашел в ней черепки, осколки стекла и кости.
— Горе мне! — закричал рыбак и ударил рукой об руку. — Кажется, в море подохла вся рыба. Закину сеть еще, в последний раз, и если ничего не поймаю, придется мне вернуться домой без рыбы.
И снова закинул рыбак свою сеть в море и дождался, пока она погрузилась в воду. Он начал
«Она, верно, зацепилась, за что-нибудь», — подумал рыбак. Он быстро разделся, вошел в воду и нырнул. Долго пришлось ему биться над сетью, пока он не отцепил ее. А когда он вытащил сеть на берег, в ней оказался большой медный кувшин, запечатанный свинцовой печатью.
Рыбак обрадовался и сказал сам себе: «Посмотрю, что такое в этом кувшине, и продам его. На рынке медников мне за него могут дать, пожалуй, золотой».
Он вынул из-за пазухи нож и попробовал сорвать печать, но она плотно пристала к горлышку кувшина и не поддавалась. Наконец рыбаку удалось открыть кувшин, и он наклонил его. Но из кувшина ничего не вылилось.
— Он пустой! А я-то думал, в нем золото! — воскликнул рыбак и поставил кувшин прямо.
И вдруг из кувшина пошел густой дым. Он поднимался все выше и выше и наконец дошел до самых облаков. И когда дым весь вышел из кувшина, дым этот превратился в огромное чудовище, у которого ноги были на земле, а голова — в небе.
Руки у него были длинные, до самых пяток, пальцы — крючковатые, с когтями как у льва. Ноги его, точно столбы, вросли в землю, во рту, широком, как городские ворота, торчали длинные острые зубы, из ноздрей валил дым, а из глаз летели искры. И голова — огромная, точно купол, — качалась из стороны в сторону. И вдруг этот великан закричал страшным голосом, от которого загудело все вокруг:
— Слушай, рыбак! Сейчас я тебя обрадую.
Рыбак со страху упал на землю. У него во рту пересохло и зубы громко застучали. Полежав немного, он поднял голову и спросил:
— Чем же ты меня обрадуешь, о джинн?
— Тем, что убью тебя сию же минуту.
— О начальник джиннов, не убивай меня! — закричал рыбак. — Я ведь только что вытащил тебя со дна моря.
— За то, что ты меня вытащил, я окажу тебе милость: выбирай, какой смертью хочешь умереть. Что тебе приятнее: чтобы я тебя разорвал, повесил или утопил в море?
— За что ты меня убиваешь? — спросил рыбак.
— Послушай мою историю, о рыбак, — сказал джинн.
— Рассказывай, да поскорей, а то мне страшно на тебя смотреть, — ответил рыбак.
— Знай, рыбак, — сказал джинн, — что я был стражником у царя ифритов. Однажды я ослушался царя, и царь велел посадить меня в этот кувшин и бросить в море. Я пролежал в море сто лет и сказал: «Тому, кто освободит меня, я дам много денег». Но никто не освободил меня. Когда прошло еще сто лет, я сказал: «Тому, кто освободит меня, я исполню все желания». Но опять никто не освободил меня. Прошло еще пятьсот лет, и я сказал: «Тому, кто освободит меня, я открою сокровища земли». Но я пролежал в кувшине еще тысячу лет, и никто не освободил меня. Тогда я очень рассердился и сказал сам себе: «Всякого, кто меня освободит, я убью и дам ему выбрать, какой смертью умереть». И вот ты освободил меня — выбирай же, как тебе умереть.
Когда рыбак услышал слова ифрита, он громко заплакал и сказал:
— Помилуй меня за то, что я освободил тебя из кувшина.
— Я потому и хочу убить тебя, что ты меня освободил, — сказал ифрит.
И тогда рыбак подумал: «Это — ифрит, а я — человек, и у меня есть разум, который поможет мне перехитрить ифрита».
— О ифрит, — сказал он, — если уж ты непременно хочешь меня убить, ответь мне сначала на один вопрос.
— Спрашивай скорей, мне некогда, — отвечал ифрит.
— Ты говоришь, — сказал рыбак, — что твой царь велел посадить тебя в этот кувшин. Но кувшин маленький, а ты большой. Как же ты уместился в этом кувшине?
— Так ты не веришь, что я был в кувшине и пролежал на дне моря столько лет? — закричал ифрит.
— Никогда тебе не поверю, пока не увижу тебя в кувшине своими глазами, — отвечал рыбак.
— Клянусь тебе, что я был в этом кувшине!
— Не клянись, — сказал рыбак, — все равно я тебе не поверю.
— Хочешь, я тебе докажу, что я был в кувшине? — сказал ифрит.
— Хочу, — ответил рыбак.
Ифрит поднял одну ногу и опустил ее в кувшин.
— Смотри, рыбак: вот моя нога в кувшине, — сказал он.
— А вторая? — закричал рыбак.
Ифрит поднял другую ногу и сунул ее в кувшин.
— Теперь обе ноги вместе в кувшине. Ты поверил? — спросил он рыбака.
— А колени куда ты денешь? — крикнул рыбак.
— Я покажу тебе, — ответил ифрит и опустился в кувшин по пояс. — Теперь ты веришь?
— А живот и грудь, в которых двадцать четвертей высоты, куда ты их денешь? — продолжал рыбак.
— О несчастный! — крикнул ифрит. — Ты все еще не веришь?
И он опустился в кувшин по шею, а рыбак сказал:
— Я еще вижу эту голову, большую, как купол. Для нее-то и не хватит места.
— Если я скроюсь в кувшине с головой, ты поверишь? — спросил ифрит.
— Поверю, — сказал рыбак.
И ифрит сунул голову в кувшин, и, как только он это сделал, рыбак быстро схватил печать, плотно закрыл горлышко кувшина и покатил его по песку к морю.
— Что ты хочешь сделать, рыбак? — закричал джинн.
— Я хочу бросить тебя в море, где ты уже пролежал столько лет, — сказал рыбак.
— Не надо! — крикнул ифрит.
Но рыбак продолжал толкать кувшин к морю и говорил:
— Я сброшу тебя на дно моря и сяду на берегу. А когда кто-нибудь придет сюда с сетями, я скажу: не ловите рыбу в этом месте. Здесь — ифрит. Всякому, кто его вытащит, он предлагает выбрать, какой смертью умереть.
— Выпусти меня, я окажу тебе милость, — сказал ифрит.
— Ты лжешь, проклятый! — закричал рыбак. — Если я тебя выпущу, ты сделаешь со мной то же, что сделал царь Юнан с врачом Дубаном.
— А кто такие царь Юнан и врач Дубан? — спросил ифрит.