Тысяча ликов ночи
Шрифт:
Мак нахмурился и взволнованно сказал:
– Есть много способов убить кошку, кроме как утопить ее, мисс Дженни. Возможно, у нас в запасе есть пара штучек, которые могут удивить вашего дядюшку.
Марлоу сильно толкнул его в коленку, а на лице Дженни О'Коннор отразилось смущение.
– Очень хорошо с вашей стороны, что вы приехали к нам, – сказал Марлоу, – но боюсь, что вашему дяде не удастся разорить нас. Но он уже начал это дело. И конечно, будет продолжать его до конца.
Дженни точно поникла, как и тогда, когда они виделись в последний
– Кажется, я понапрасну теряю время. – Дженни с трудом улыбнулась. – Но я была рада встретиться с вами, мистер Магеллан. Поверьте, если я имела бы хоть какое-то влияние на дядю, я постаралась бы использовать его, чтобы закончить это неприятное дело по справедливости.
Она кивнула Маку и двинулась к двери, ведущей в прихожую. Марлоу вышел с ней. Когда он открыл для нее дверцу ее «ягуара» и помог ей сесть, она сказала:
– Пожалуй, я выставила себя дурочкой.
Он покачал головой и вежливо ответил:
– Вам это никогда не будет угрожать.
Дженни казалась удивленной и задержалась на мгновение, положив руки на рулевое Колесо.
– Кажется, вы довольно много знаете обо мне?
Марлоу утвердительно кивнул:
– Я буду знать гораздо больше, если вы позволите мне увидеть вас сегодня вечером. Не согласитесь ли вы где-нибудь посидеть со мной, немного выпить и что-нибудь съесть?
Дженни посмотрела на него в упор, и медленная, печальная улыбка появилась на ее лице.
– А вы странный человек, – сказала она.
Марлоу усмехнулся:
– Чем дольше вы будете меня узнавать, тем более странным я буду вам казаться. Так как же, смогу ли я увидеть вас сегодня вечером?
Дженни торопливо набросала что-то в небольшой кожаной записной книжке и вырвала листок.
– Вот мой адрес, – сказала она, передавая листок Марлоу. – Заезжайте за мной примерно в семь тридцать.
Она нажала на стартер, и мощная машина завелась.
– Вы лучше быстрее идите в дом, иначе промокнете, – посоветовала Дженни, но он стоял с бумажкой в руке, пока машина не исчезла вдалеке, потом повернулся и пошел к дому.
– Что же там происходило во дворе? – спросила Мария с горящим взором, когда Марлоу вернулся в гостиную.
Он усмехнулся и показал листок бумаги.
– Адрес этой беби, – сказал он. – Сегодня вечером я ее увижу.
Всего лишь на один момент на ее лице отразилось смятение, тут же сменившееся гневом.
– Что это за странные игры, в конце концов?
Марлоу не обратил никакого внимания на ее слова, подошел к серванту и налил себе бренди. Он обернулся, поднял бокал, как бы приветствуя всех, и опорожнил его одним глотком. Когда тепло разлилось по всему телу, он удовлетворенно ухмыльнулся.
– Да, я собираюсь сегодня вечером заехать за этой леди, – сказал он. – Мы проведем вечер в Барфорде, где я постараюсь показать себя с возможно лучшей стороны.
Папа Магеллан и Мак, казалось, сразу поняли все.
– Ты хочешь сыграть роль приманки, – сказал Мак.
Когда Марлоу согласно кивнул, старик
– Это безумие. Барфорд в ночное время нехорошее место. Моноган и его бандиты могут выследить тебя в темном переулке. Марлоу усмехнулся.
– А вот это идея! Вся эта шайка сосредоточит внимание на мне, ломая голову прежде всего над тем, какого черта я делаю в Барфорде. Они потратят на размышления так много времени, что на остальное у них его просто не останется.
– И это – единственная причина, почему вы туда поедете? – спросила Мария, не отрывая от Марлоу взгляда.
– О какой другой причине может еще идти речь?
На мгновение их взгляды встретились, потом Марлоу отвернулся и сказал:
– Пошли, Мак. Надо проверить твой грузовик и как следует нагрузить его перед этим длинным рейсом.
Они вместе покинули комнату; уходя, Марлоу чувствовал на себе неотрывный взгляд девушки.
Мария, конечно, угадала правду. У него была совсем другая причина увидеть Дженни О'Коннор, и Мария своей женской интуицией почувствовала это.
Когда Марлоу вышел из автобуса на главной площади Барфорда, то, увидев свое отражение в зеркале, помотал головой и решил, что никогда не сможет понять женщин.
Мария тщательно почистила и погладила его твидовый костюм, который ему выдали при освобождении из тюрьмы Уондсуорт. Рубашка была ослепительно белой и свежевыглаженной. Так что его костюм выглядел вполне прилично. Во всяком случае, он хорошо на нем сидел.
Проходя по тротуару, Марлоу услышал удар колокола церковных часов и проверил свои часы. Было семь, а Мак должен был отправиться в Лондон в восемь. Будет уже довольно темно, решил Марлоу, глядя на небо.
Он без труда нашел дом Дженни. Она занимала квартиру в небольшом доме неподалеку от площади. Оконные рамы были покрашены в ярко-красный цвет, на подоконниках стояло несколько комнатных растений. Марлоу нажал на кнопку звонка и, ожидая, осмотрелся вокруг. Нигде не было видно ее «ягуара», и он, не слыша в доме никаких звуков, уже забеспокоился, не ошибся ли он адресом.
Марлоу полез в карман, чтобы достать листок, но тут же услышал шаги, и дверь отворилась. Дженни стояла в дверях, улыбаясь ему. На ней был красный домашний халат из тяжелого шелка, а вьющиеся волосы сияли, словно золото. Она отошла в сторону, пропуская его в квартиру.
– Входите, мистер Марлоу. Вы появились немного раньше условленного.
Она прошла через отделанную дубом прихожую в нарядную комнату. Пол был целиком покрыт розовым ковром, тщательно замаскированные светильники окрашивали стены комнаты в тот же цвет. В камине ярко пылал огонь, а тяжелые бархатные занавеси на окнах, казалось, полностью отгораживали эту комнату от окружающего мира. Дженни пригласила Марлоу сесть в большое кресло с выгнутой спинкой, отошла к стойке для коктейлей и наполнила из шейкера два бокала.