Тысяча орков
Шрифт:
— Иди и скажи ему, — спокойно приказал он. — И передай своему Совету и этой остолопке, хранительнице мирабарского скипетра, что я велел тебе передать.
— Но протокол…
— Создан для людей, эльфов и гномов, — решительно перебил Бренор — Я — не человек, я — точно не эльф, да и не какой-то бородатый гном. Говорю с тобой, как дворф с дворфом. Если бы ты сам пришел ко мне в Мифрил Халл и сказал, что тебе нужно со мной поговорить, уж ты бы поговорил, даже не сомневайся.
Завершив речь, Бренор кивнул и с силой
— Я передам ему, — согласился он, — или, по меньшей мере, передам его «молотам», чтобы те передали ему.
Торгар медленно удалился, шаркая ногами. Бренор презрительно ухмыльнулся: недоступность маркграфа Мирабарского для наиболее преданного из его дворфов-охранников казалась королю дворов воистину чрезмерной.
— Я передам ему, — вновь повторил Торгар, на сей раз с большей долей уверенности.
Затем он отвел двадцать гостей туда, где им предстояло переночевать — в большой, простой каменный дом с несколькими скудно обставленными комнатами.
— Вы можете оставить ваши фургоны и товары снаружи, — посоветовал Торгар. — Немало народу придет посмотреть на вас, я в этом не сомневаюсь… особенно посмотреть на ваши маленькие белые побрякушки. — Он указал на один из фургонов, что попал в крепость вместе с гостями. Фургон катился по каменистой почве, с бортов его свешивались длинные нити дешевых украшений.
— Резьба по кости рогатой форели, — пояснил Бренор. — У моего приятеля неплохо получается. — Он указал на Реджиса, хафлинг смущенно покраснел и кивнул.
— Ты делал что-нибудь из того, что есть в этом фургоне? — с неподдельным интересом спросил дворф у хафлинга.
— Кое-что.
— Покажи мне утром, что ты вырезал, — попросил Торгар. — Возможно, я куплю несколько штук.
С этими словами он коротко поклонился и оставил их, чтобы передать маркграфу приглашение на переговоры от Бренора.
— Тебе удалось с ним совладать, — заметил Реджис. Бренор внимательно посмотрел на него.
— Когда мы прибыли, он жаждал битвы, — пояснил хафлинг. — Но я думаю, что теперь он собирается уехать вместе с нами.
Разумеется, он преувеличивал — но не слишком.
Бренор улыбнулся. Ему доводилось слышать от Дагнаббита о всех проклятиях, что насылали в Мирабаре на Мифрил Халл, но самое странное, что большая часть проклятий исходила не от людей, но от дворфов. И потому Бренор настаивал на посещении этого города, где обитало множество его соплеменников и где условия и климат пришлись бы по нраву скорее человеку, чем дворфу. Пусть увидят подлинного короля дворфов, увидят, как возрождаются предания собственного народа. Пусть узнают речи и мысли Мифрил Халла. Быть может, тогда дворфы Мирабара перестанут нашептывать проклятия, обращенные против
— Ты расстроен из-за того, что тебя не впустили в город, — некоторое время спустя обратилась Кэтти-бри к Дзирту. Они осматривали Мирабар с высокого обрыва, к востоку от повозок каравана и дворфов, что остались снаружи.
Дзирт с любопытством обернулся и заметил, как на лице подруги проступает выражение участия. Он понял: Кэтти-бри не могла остаться равнодушной к его переживаниям.
— Вовсе нет, — заверил он женщину. — Я знаю, что мне остается лишь смириться с тем, что я не в силах изменить.
— Твое лицо говорит о другом. Дзирт через силу улыбнулся:
— Все обстоит иначе, — Темный эльф надеялся, что говорил убедительно.
Но ответный взгляд Кэтти-бри дал понять: она гораздо проницательней. Девушка отступила на шаг и понимающе кивнула.
— Ты думаешь о той женщине из народа эльфов, — догадалась она.
Дзирт отвел взгляд, рассматривая Мирабар, и сказал:
— Я желал бы, чтобы мы ее спасли.
— Нам всем хотелось бы того же.
— Я желал бы, чтобы ты дала выпить противоядие не мне, а ей.
— Да, и тогда Бренор убил бы меня, — заметила Кэтти-бри. Она заключила дроу в объятия и заставила его вновь посмотреть на себя, и улыбка расцвела на ее миловидном лице. — Ты об этом жалеешь?
Дзирт не мог устоять ни перед обаянием, ни перед лаской и теплом, в которых так нуждался.
— Вовсе нет, — пояснил он. — Порой мне так хочется, чтобы все обстояло иначе, чтобы каждый рассказ завершался во всех отношениях счастливым концом.
— Так значит, тебе следует попытаться сделать концы счастливыми, — заметила она. — Это все, что в твоих силах.
«Вполне разумно», — заметил Дзирт. Он глубоко вздохнул, оглянулся на Мирабар и вновь подумал об Эллифейн.
В тот же день, ближе к вечеру, Дагнаббит вышел на прогулку. В небе висело солнце, по улицам города несся и налетал резкими порывами холодный ветер. Дворф не возвращался до самого заката. Весь день провел он с Бренором, и пока торговцы и Реджис возились возле оставленных снаружи фургонов, эти двое обсуждали политическую обстановку в городе и то, какие последствия она может возыметь для Мифрил Халла.
К фургонам подходили немногие — горстка дворфов и еще меньше людей, а большинство покупателей торговались столь ожесточенно, что в конце концов дворфы из клана Боевого Топора отказались продавать товар. Единственным исключением стал случай, что произошел вскоре после Часа Высокого Солнца.
— Ну, хафлинг, показывай мне свою работу, — потребовал Торгар у Реджиса.
Из-за спины Торгара наперебой выглядывала дюжина его друзей.
— Реджис, — представился хафлинг, протягивая руку, которую Торгар сжал в крепком дружеском рукопожатии.