Тысяча шестнадцать дней
Шрифт:
Время шло, и трансформация гостя из космоса каждый день радовала чем-то новеньким. Андреев, испытывая родительский восторг, пытался вложить всего себя в эту новую растущую особь. Свои привычки, вкусы, мысли.
И однажды понял, что страха у Эн-О больше нет. Он стоял вплотную к Андрееву и смотрел в того, как в зеркало. Похожий на землянина, но чуть более парящий.
– Я – Андреев, – сказал Эн-О, приложив конечность к груди, а потом вытянув её куда-то вбок, – Ты слышишь меня? Понимаешь?
У инопланетного «Андреева» была андреевская одутловатость,
Андреев засмеялся от души, а потом протянул руку к Эн-О и проникновенно изрек:
– Ты – Эн-О, что значит «неопознанный объект», но это имя тебе уже не подходит. Ты может назваться, как там у вас, инопланетян, принято, или выбрать себе что-то новое. А Андреев – это моя фамилия, дружище.
Инопланетянин нахмурился и стукнул Андреева по руке.
– Я – Андреев, – убедительно твердо произнес он, – А ты сможешь выбрать себе что-то новое…
Удара по руке и враждебности Андреев не ожидал. Испуганно отпрянул, прижал ноющую руку к себе. Пришелец уже не казался милым и безобидным.
Чужеземный «Андреев» перестал парить, встал плотно ступнями на пол, спокойно оделся в одежду Андреева и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
– Товарищ Андреев! – услышал Андреев за дверью голос соседки, обращавшийся к самозванцу. – Вы на собрание жильцов вечером придете к девятнадцати?
– Постараюсь быть, – услышал Андреев свой же глухой голос и взвыл раненым зверем.
Выскочив как был, в семейниках, майке и шлепках, и, прихватив блокнотик, он помчался, перескакивая через три ступеньки вниз, за инопланетным негодяем, слизавшим его, Андреева, внешность до мельчайших подробностей.
– Люди! – Закричал он на улице, понимая, что в шлепанцах далеко не убежит, а сволочь стремительно удаляется в сторону остановки. – Люди! Ловите его! Это инопланетная мразь! Это пришелец, и он скоро впустит сюда своих и научит их копировать внешности!
Кто-то останавливался и смотрел на раздетого Андреева со смехом, кто-то шарахался и шел дальше по своим делам, а кто-то более бдительный не поленился набрать на телефоне «ноль-три» и вызвать неотложку.
В скорой Андреев всю дорогу то плакал, то кричал: «Что я наделал?!», то пытался доказать очевидность неопровержимых фактов, тряся разлетающимися блокнотными мелко исписанными листиками, тормоша за руки всех, кто сидел рядом.
– Думаете, легко было косить глазами? – Орал он ничего не понимающим медбратьям. – А головную боль терпеть всё время? А? А условия ему создавать? Да ведь я для Человечества это всё делал! Во имя науки и мира!
Медбратья и шофер переглянулись.
– А давай-ка на Потешную. Да побыстрее. – Скомандовал тот, что сидел рядом с водителем и был в бригаде за главного.
Машина развернулась и понеслась к Психиатрической.
– У нас тут неопознанный с психозом! – Вскричали медики, волоча Андреева в приемный покой. – Буйный!
Тут же забегали, навалились. Прижали раскрасневшегося орущего Андреева со всех сторон. Затоптали последние листы с записями из разжатых рук.
– Клянусь! Он стал точной копией меня! – бился в руках санитаров раскрасневшийся Андреев, пока те ловко заворачивали его в белый халат с непомерно длинными рукавами. – Это инопланетянин! Понимаете? Пришелец!!!
Андреев зло топал, рычал и плевался, попутно выдув из носа большой пузырь.
Потом нашел глазами внимательного слушателя в лице подошедшего пожилого врача и, уже обращаясь к нему, с убеждением проговорил:
– Он всему научился от меня и стал мной! Один в один! Инопланетянин украл мою личность!
Доктор понимающе кивнул. Однако промелькнувшая высокомерная улыбка врача дала понять Андрееву, что диалога на равных не получится.
Разве могли осознать всю важность информации Андреева в этом лечебном учреждении? Вспотевший, взъерошенный, запеленутый туго, как младенец, пациент Андреев сопротивлялся, мычал и бился, пока его отводили в палату, а там привязывали к кровати и вкалывали успокоительное.
Зло вращая глазами и пытаясь усмотреть среди персонала перехитрившую его инопланетную тварь, Андреев выплевывал слова: «Учатся. Обманывают. Мимикрируют. Копируют людей. Занимают их места! Почему? Вы мне… Не верите?» Видя снисходительные жалостливые улыбки, Андреев пару раз озлобленно выгнулся, словно пытаясь разорвать путы, прокричал что-то нечленораздельное, устал и затих.
– Снимочек черепа надо бы сделать в месте шрама, – спокойно продиктовал доктор медсестре и вышел.
Пациент сдался. Белый безмятежный космос, облупившийся и пожелтевший у плафонов, перед глазами манил неизведанными просторами. Где-то там высоко, уже в черном и безграничном, мириады космических челноков приближались к Земле, но спелёнутый человек перестал беспокоиться об этом.
«Кто я? – подумалось ему отстраненно, – Как меня зовут? Где я?»
Он стал легким, бесформенным и почти невидимым, а из головы, наконец-то, испарилась боль.
В это время ничем не примечательный человек, но распознаваемый многими как Андреев, вошел в здание НИИ космического приборостроения и обратился к вахтеру:
– Слышал, институт слесарей набирает?
– А документы с собой? Паспорт есть? – строго потребовал вахтер и, сравнив фото Андреева с личностью, пропустил пришедшего через турникет, – Направо по коридору четвертый кабинет. Увидите табличку «Руководитель по персоналу».
Андреев уверенной размашистой походкой пошел направо, разглядывая таблички на дверях наметанным цепким глазом.
Работы наметилось невпроворот.
Когда…
– Ну что там, на поверхности? Есть улучшения? – Саныч, дежуривший в эту смену, торопливо задраил за вошедшим Андреем гермодверь и суетливо захромал к аппарату обеззараживателя. Андрей пожал плечами, хоть дежурный на него и не смотрел. Сдернул тяжелый рюкзак с плеч.
Саныч, шустрый старик, вывернул все вентили, запрыгал, ковыляя вокруг Андрея, удерживая руками непомерно тяжелый для своего веса толстый шланг: “Давай, давай, едрит твою кочерыжку”. И тугая плотная струя пара тут же обволокла и всего Андрея в защитном обмундировании и обзорное стекло противогаза.