Тысячелетняя любовь Рашингавы
Шрифт:
– Его высочество не соврал? – вдруг спросила Цинния Мария у графа Левенхэма. Чистокровные крылатые умели видеть ложь, даже частичную, по глазам.
– Ни разу, – быстро отозвался хозяин дома. – Очень жаль.
– Это прекрасное предложение, – с претензией на вежливость обратилась Цинния Мария к Рашингаве. – Но я хочу чего-то постоянного в своей жизни, потому терять работу, к которой только-только привыкла, считаю неразумным.
– Тогда проявите гибкость и совмещайте одну работу с другой. Если, конечно, Левенхэм не имеет дурных привычек в быту,
Цинния Мария и Левенхэм переглянулись и Рашингава добавил:
– Спортивное запускание предметов в угол из-за того, что невеста всё-таки предпочла другого, естественно, нельзя счесть за дурную привычку.
Левенхэм поджал губы.
– Тогда я согласна совмещать, – решилась Цинния Мария. – А сколько заплатите? А, впрочем, не так важно. Я хочу не менее трёх восьмых сильвера за лунный период!
– Вы будете удовлетворены, – усмехнулся Рашингава, разглядывая фитское создание. Создавалось ощущение, что как только она распустит волосы – они займут очень большое пространство. – Во сколько вы заканчиваете свою работу здесь?
– По чётным дням до шоколада; по нечётным – начинаю работать в среднюю свечу и продолжаю до полуночи, – бодро и звонко говорила Цинния Мария. – Первый день недели – всегда отдыхаю, и собираюсь так делать и впредь, пятый – за редким исключением работаю здесь целый день.
– Как неудобно, – проговорил Рашингава. – Сдаётся мне, крылатые требуют слишком много внимания.
– Это не правда. Просто таково устоявшееся расписание.
– То есть в течение рабочего дня у вас есть время передохнуть? Вы неэффективно расходуете свои ресурсы.
– Мы, фиты, нуждаемся в коротких передышках. Которых, кстати, и не бывает вовсе, когда его светлость принимает гостей. А у вас все работают как заведённые?
– Зависит от должности и обязанностей. Я пошлю за вами паланкин сегодня после шоколада. Оденьтесь в зелёное платье, которое я видел на вас в первый день лета – это будет ваша рабочая одежда.
– Но оно мне не принадлежит.
– Выкупите его.
– У меня нет денег.
– Я хочу видеть только это платье, ясно? Вот аванс за вашу работу, – Рашингава вытащил из кармана какие-то деньги и вложил их сильно дрожащей рукой в прохладную фитскую ладошку. Она заметила неприятность с его рукой:
– Если вы так беситесь уже сейчас, где гарантии, что я вернусь с вашей работы неповреждённой?
– Делла Генезис – вот ваша гарантия. Мне ни к чему лишнее внимание одного из членов принсипата. До встречи.
– Постойте, вы дали мне слишком много.
– Вам понадобятся деньги. На них вы будете покупать всё то, что поможет вам работать на двух работах одновременно и не чувствовать усталости.
– Что же это?
– Вы сами поймёте. До встречи сегодня вечером. Прошу прощения за отнятое время, Левенхэм, – и принц отбыл.
Рашингава не имел дворца на территории Ньона. Ему принадлежал один из больших домов на восьмой улице Цитадели, на тот случай, если нужен будет отдых или приём выходцев с юга, которым хлопотно оформлять себе документы на выезд за северо-восточную стену Ньона. Но именно там, за северо-восточной стеной, находился дворец принца. Как части верхнего предела, так и части нижнего, обе половины настоящего места обитания Рашингавы были оборудованы для проживания и тренировки лучших воинов, отдыха, проведения праздников, соревнований, исследований и даже штучного, не слишком опасного, но высокотехнологического производства необходимых в работе вещей. Это, конечно же, полный смертельных опасностей лабиринт для любого не перевёртыша. Потому первым делом по возвращении, Рашингава приказал нарисовать жирную зелёную линию по полу, так, чтобы она тянулась на протяжении всего пути от ворот и до рабочего павильона.
А ещё для южанки нужен был официальный, правильно оформленный пропуск.
Цинния Мария обнаружилась за его спиной, когда он был очень занят. Пришлось просить её посидеть в ближайшем кресле и подождать. Смотреть на неё было приятно. Она не слишком отвлекала его своим видом. Скорее, Рицке нравилось само её присутствие. Возможность наслаждаться этим стоила и большей суммы денег. Но, скоро гостья перестала смотреть на всё огромными глазами, утомилась от зрелища снующих лаборантов, секретарей, наследников, секретарей наследников, наследников-лаборантов и лаборантов-секретарей, а ещё мелькания образцов, шелеста бумаг, обозначений и схем на стенах, и своего полного неучастия во всём этом:
– Ваше высочество, могу я начать знакомиться со своими обязанностями? – спросила она, когда Рицка проходил мимо.
– Конечно, – Рашингава бросил свой справочник на столик рядом с креслом Циннии Марии и занял свободный стул. – Давайте сделаем так. Мы будем пить шоколад, и вы расскажете о себе. Я сделаю вывод о вашем образовании, интеллекте и талантах, ещё раз обсудим вашу работу, а затем, собственно, приступим, – Рашингава посмотрел на электронную свечу на стене. – Если вы ещё будете в сознании.
– Что? В сознании?!
– Хотя я и пошутил, но, всё-таки, для первого рабочего дня вы рискуете переутомиться от впечатлений. Вы же впервые в пределе перевёртышей?
– Да.
– И как он вам?
– Многие одеты невероятно… красиво. Фантастически.
– В праздники все и всё здесь будет ещё наряднее, гарантирую. Просто из-за риска окунуть пару украшений в нечто химически опасное, многие одеты скромно, я бы сказал приглаженно.
– Вот как? А чем конкретно вы сейчас занимались?
– Вёл шесть процессов исследований и собирал материал для учебника.
– Как это, вести шесть процессов?
– На меня работает действительно много учёных. Я даю им задания, материалы, условия, предписываю методы, характеры и пути их работ, продвигаю вперёд или полностью включаюсь в их работу, когда они оказываются в тупике. Так что насчёт шоколада?
Она забавно мигнула правым глазом и нашлась:
– Мне, пожалуйста, больше молока и какое-нибудь печенье.
– А если точнее?