Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I
Шрифт:
К Екатерине, теперь официально именуемой вдовствующей принцессой, а не королевой, прибыла делегация советников. Они оповестили ее о решении состоявшегося в Данстейбле суда и о женитьбе короля. «О да, – ответила она, – нам известен источник этих полномочий: власть, а не законность». Она попросила дать ей экземпляр принесенных предложений и, заметив фразу «вдовствующая принцесса», взяла в руки перо и вычеркнула ее. В отместку Генрих сократил численность ее свиты. Летом этого года двух женщин раздели и избили палками, приколов гвоздями за уши к деревянному столбу, за то, что те назвали «королеву Екатерину истинной королевой Англии».
Король и его советники затем обратили свои силы против Элизабет Бартон. Летом 1533 года Генрих распорядился,
Во время ареста и признания Элизабет Бартон король, как сообщалось, был в «чрезвычайно хорошем расположении духа». Он добился всего, чего хотел. Он был папой и цезарем в одном лице. Его сравнивали с Соломоном и Самсоном. «Невозможно взирать, не отводя глаз, – писал один из современников, – на пылающие лучи его блистательного солнца». Король строил новую арену для петушиных боев в своем дворце в Уайтхолле, а его королева носила под сердцем, как надеялись, мальчика, наследника престола. Наконец судьбе династии ничего не угрожало.
Во время беременности королевы Генрих, впрочем, изменял супруге. Личность женщины осталась неизвестной, но императорский посол описывал ее как «писаную красавицу»; он утверждал, что «многие вельможи содействуют королю в новой любовной связи», возможно с целью унизить Анну Болейн. Узнав об этих отношениях, Анна устроила Генриху сцену, произнеся «слова, которые королю очень не понравились». Он разразился вспышкой ярости и, как говорили, приказал ей «закрыть глаза и молча терпеть, как другие на ее месте»; он заявил, что в его силах как повысить ее статус, так и низвергнуть с высоты влияния.
Буря утихла, и Анна Болейн по-прежнему хранила в себе будущее династии. Придворные астрологи и врачи предсказывали рождение сына, а Генрих выбирал между именами Генрих и Эдуард для будущего наследника. Однако 7 сентября в одной из дворцовых спален, известной как «Покои непорочных дев», Анна родила на свет девочку. «Господь отвернул от него свой взор», – писал императорский посол своему господину. Младенца назвали Елизаветой в честь матери короля, Елизаветы Йоркской. Генрих был разочарован, однако выражал надежду, что вскоре родится и сын. Через неделю после этого события семнадцатилетнюю принцессу Марию лишили ее титула; впредь к ней должны были обращаться как к «леди Марии, дочери короля». Она написала тактичное письмо-жалобу, заявляя, что является «его законной дочерью, рожденной в истинном браке». В своем ответе король обвинил ее в том, что она «забыла о своем дочернем долге и преданности», и запретил «бесстыдно узурпировать» титул принцессы. Три месяца спустя Елизавету торжественно привезли в Хартфилд-Хаус в Хартфордшире, где обосновался ее двор. На следующий день Марию также вызвали в Хартфилд, но лишь в качестве «придворной дамы принцессы». Поговаривали, что король якобы желал ей умереть от горя.
Однако не все было благополучно в королевском дворце. Неожиданное рождение дочери и появление у короля новой любовницы ясно дали понять Анне Болейн, что ее положение при дворе было не столь твердо, как раньше. На одном из званых ужинов она сказала французскому посланнику, что не осмеливается выражать свое мнение так свободно, как
7. Королевские радости
Процесс религиозной реформы ускорялся принятием королевских статутов, направленных против папы. Генрих не стремился к каким-либо радикальным переменам в вероубеждениях или богослужении, однако его первоначальные меры, несомненно, должны были повлечь за собой другие. Папское правление являлось краеугольным камнем, на котором зиждился свод старой веры; убери его – и вся конструкция, вероятно, ослабнет и рухнет. Возникновение национальной церкви в конечном итоге привело бы к формированию национальной религии. Радикальный проповедник Хью Латимер в Бристоле читал нараспев назидания о «паломничествах, поклонении святым, поклонении образам, хождении по мукам»; однако он же являлся и видным сторонником развода с Екатериной, и в 1533 году Кромвель пригласил его ко двору. Вскоре Латимер уже рассылал пасторов, проповедовавших его убеждения, в разные части страны. Для Генриха было достаточно, что эти проповеди критиковали правление папы, однако они выступали и за более радикальные меры в других сферах богослужения. Побудительные мотивы религиозной реформы и верховенства королевской власти, таким образом, были взаимосвязаны.
Сообщалось также о некоторых попытках иконоборчества. Джон Фокс, автор «Деяний и памятников церкви сих давешних тревожных дней», более известных как «Книга мучеников», отмечает, как в 1531 и 1532 годах религиозные образы «свергались и уничтожались во многих местах». Распятие – изображение Христа на кресте, висевшее между нефом и алтарем, – было изъято из небольшой церквушки в эссекской деревне Дувркорт. Его пронесли полкилометра, а затем сожгли «без всякого сопротивления вышеупомянутого божества». Поскольку считалось, что распятие обладает чудодейственной силой, держа двери церкви открытыми, это стало знаковым поражением для тех, кто поклонялся ему. Трое из зачинщиков были арестованы и вздернуты на виселице.
Осенью 1533 года стали появляться сообщения, что жители выбрасывают из церквей статуи, словно «бездушные чурбаны»; горожане с женами пронзали их своими пиками, чтобы «посмотреть, потечет ли из них кровь». Однако это не были лишь акты беспорядочного уничтожения. Как говорили в то время, смыв всю краску с Рима, можно свергнуть его величие. Должно быть, находились те, кто рассматривал религиозную атрибутику как один из инструментов порабощения, однако для многих позолоченные статуи и образа являлись оскорблением беднейшей части населения. «Сей год, – писал один каноник-августинец в 1534 году, – на нас обрушились ужасные бури, непрекращающиеся дожди, молнии, особливо летом и на протяжении всего года, настигая в самое непредвиденное время; а также внезапные смертельные лихорадки, да и сердца многих людей черствеют день ото дня; ни любви, ни толики благочестивости не остается в их душах, одни лишь предубеждения и раздоры». Распалась связь времен. Некоторые даже обличительно прозывали Генриха Королем-кротом из английского предания, который будет «проклят устами самого Господа Бога».
Вопросы религии так или иначе еще предстояло проработать законодательно. В конце 1533 года Королевский совет ежедневно собирался для разработки политических решений, и несколько ученых каноников были приглашены в качестве советников. Парламент созывался и собирался в начале каждого нового года. Он заседал в течение первых трех месяцев 1534 года и за это время одобрил и ратифицировал все меры, предложенные королем и его советом. Акт о подчинении духовенства признавал все предыдущие принудительные меры по отношению к священнослужителям. Акт о полном запрещении аннатов возбранял отправлять папе денежные средства и поддерживал инициативу выборности епископов. Акт о диспенсации и Акт о лепте святого Петра подтверждали, что архиепископ Кентерберийский с этого момента отвечал за ограничения и отступления от норм канонического права.