Тюлень
Шрифт:
Представший его глазам морской пейзаж старик сравнивал то с ковровым занавесом, которым в последнее время стало модно украшать двери домов и который придавал им своеобразную красот у, то с просторным покрывалом, под которым море скрывало свой таинственный мир.
На мгновение ему почудилось, что очень скоро из-за этого занавеса покажется Берта в длинной белой ночной рубахе с рассыпанными по плечам белокурыми локонами, его Берта, она появится оттуда, как из-за кулис. И это будет все еще та Берта, его несчастная Берта. Он вспоминал ее каждый раз, когда выходил в открытое море и окидывал взглядом его
К началу войны Балкан уже вышел из подросткового возраста, ему исполнилось семнадцать. К этому времени он уже почти три года жил в Красноводске у старшего брата и учился в техникуме на судового механика. Теперь уже недалеко то время, когда он начнет работать на одном из судов Красноводского морского порта. Он всегда с завистью смотрел на плывущие издалека огромные морские лайнеры. В мыслях он представлял себя всезнающим, суровым и гордым капитаном одного из таких судов. Да и старший брат, вспоминая их у тонувшего во время шторма лет десять-двенадцать назад отца, мечтал о том, чтобы Балкан, как и их отец, стал морским капитаном. Брат внушал Балкану: “Если хочешь стать капитаном, надо вначале хорошо освоить технику, а уж потом будешь постепенно расти до капитана”. Он заботился о завтрашнем дне своего младшего брата.
Каждый раз, когда Балкан приезжал из города в родное село на острове, односельчане с восхищением и завистью смотрели на его одежду — бескозырку с надписью и двумя лентами сзади, морскую форму, из-под которой выглядывала полосатая тельняшка, она очень шла ему. И всякий раз, когда он маленьким капитаном приезжал на побывку, к нему домой, чтобы повидаться с ним и поздравить его мать с приездом сына, сказать ей несколько приятных слов, вместе с двумя-тремя подругами непременно приходила одноклассница Балкана по имени Умман. В последний раз он приезжал домой за неделю-дней за десять до начала работы помощником мастера на одном из судов в порту Красноводска, куда он был направлен по окончании техникума. На судне, время от времени доставлявшем из города товар для островного магазина, он и приехал поздно вечером в родное село.
Возле магазина стояла небольшая толпа мужчин и женщин, ребятишек. Местные жители всегда собирались возле магазина в ожидании интересного товара, не хотели отставать от других.
Поздоровавшись со взрослыми, Балкан, взвалив на плечи свой багаж, прошел было мимо, но в этот момент услышал приятный женский смех и остановился. Оглянувшись, он увидел двух своих одноклассниц, Айтувак и Умман. Стоя в сторонке, девушки делали вид, что наблюдают за тем, как идет разгрузка нового товара, на самом же деле весело и с удовольствием разглядывали его. В свою очередь и он радостно улыбнулся в ответ, давая понять, что узнал девушек.
— А, подруги, вы ли это?!
— Что, уехал на два дня и уже своих перестал узнавать? — первой проворковала Айтувак. Накручивая на палец кончик косы, она раскачивалась из стороны в сторону, словно желая выяснить, на твердом ли месте стоит и удержит ли ее земля.
— Ну, конечно, зачем ему нас узнавать, он ведь теперь городским парнем стал, — с упреком в голосе поддержала подругу Умман, всем своим видом давая понять, что и они тоже были
Балкан не сразу нашелся, как реагировать на неожиданные нападки своих одноклассниц, что им ответить. Но про себя отметил, что со времени их последней встречи девушки заметно повзрослели и похорошели. Сквозь небольшой вырез ворота платьев он увидел округлившиеся груди девушек, они на глазах Балкана с каждым годом наливались соком и теперь подчеркивали красоту и стать девушек.
— Раз уж на то пошло, привез бы ты ее в аул, чтобы и мы могли посмотреть на нее!
Случайно встреченные одноклассницы разговаривали с Балканом так, словно он в чем-то провинился перед ними, в их улыбках таился упрек. Похоже, они пришли к магазину вовсе не за каким-то товаром, а просто так, чтобы показать себя, а заодно и на других посмотреть. Они задавали ему вопросы и сами же на них отвечали, причем, говорили то, что им хотелось. “Эй, парень, когда надумаешь жениться, не забывай, что мы тоже есть!”
Балкан все еще стоял на том же месте, на котором остановился, увидев одноклассниц, с улыбкой выслушивал все их шутки-прибаутки, мысленно соглашаясь с ними. “Однако, ваши слова не лишены смысла…”, - говорил его вид.
— Вон сын Тувакмаммеда, тот, что с вечно засученными рукавами, будто к чему-то приготовившийся, исполняя на свадьбах кушт-депди, поет:
— Друзья, а я женюсь на русской, Лицо, глаза ее прекрасны!
Так вот, в конце концов напел — женился-таки на русской!
— Что ж, добился того, чего хотел.
По тону девушек было ясно, что они никоим образом не одобряют этот брак, чувствовалось, что каждая из них в душе рассчитывала на внимание женившегося юноши.
Айтувак была вправе возмущаться, были у нее на то причины. В ауле уже давно ходили разговоры о том, что Айтувак встречается с сыном Тувакмаммеда, что, как ни стараются они скрыть от посторонних глаз свои отношения, они уже давно стали достоянием гласности.
Обращаясь к Балкану как к своему однокласснику, она протянула руку и в шу тку попросила:
— А ну, парень, если у тебя есть фотография невесты, и нам ее покажи, красива ли она?
— В следующий раз привезу.
Балкан и сам не знал, как у него вырвались эти слова. И в этот раз, приехав домой, среди других пришедших поздравить его мать с приездом сына Балкану хотелось видеть и сверкающие глаза Умман, но она почему-то не пришла. Надежды парня не оправдались, у него даже настроение немного испортилось. Вечером, лежа в постели, он снова думал о ней: “Неужели она считает достаточной ту нашу случайную встречу? А может, у нее появились какие-то неотложные дела, все же она теперь деловой человек”.
Балкан слышал, что Умман вот уже несколько месяцев работает в сельсовете, делопроизводителем у своего дяди Гартагана, занимавшего пост председателя сельсовета. Он продолжил свой мысленный разговор: “А может, я что-то не то сказал и обидел ее?”. Балкан начал вспоминать подробности разговора, состоявшегося возле магазина. Мысленно перебирая каждое произнесенное слово, сейчас он был похож на молодую женщину, разложившую перед собой все свои наряды и не знающую, какой из них выбрать, чтобы быть еще красивее. В конце концов он нашел те слова, которые могли показаться Умман обидными.