Тюрьма и зона
Шрифт:
ЯРДС я рождена для счастья.
ЯРМО я рождена мучиться одна.
ЯСССССВД я съел свою совесть с соплями в детстве.
ЯХОНТ я хочу одного (одну) навеки тебя.
ЯХТ я хочу тебя.
ЯХТА я хочу тебя, ангелочек.
ЯХТТ я хочу только тебя.
Необходимо отметить, что толкование аббревиатур не является чемто
нерушимым и неизменным. Оно может быть произвольным.
Многие сокращения трактуются поразному (КОТ, СЛОН, ТИГР, БОГ, БАРС и др.). В главе приведены наиболее распространенные интерпретации. Истинное значение текстовых сокращений знает лишь их непосредственный владелец.
АЗАРТНЫЕ ИГРЫ
Карты в тюрьме и в зоне одна из немногих возможностей
"Двадцать одно" (никогда не называется "очко"), "тридцать одно" ("бура"), стос, терц неполный перечень самых распространенных игр в тюрьме и зоне.
Все игры сопровождаются огромным количеством неписаных правил и "примочек" (нюансов), которые нужно знать досконально. В затруднительных случаях играющие обращаются к авторитетному "катале", к "авторитету", вору в законе.
В карты никогда не играют просто так. И никогда не говорят: сыграем "просто так", ибо это выражение означает игру на то, что ниже спины. Говорят: играем "без интереса" или "под интерес".
Играют обычно один на один. Время по договоренности, до отбоя например... Или пока есть ответ в денежном или вещевом выражении. В долг (на представку) играют один раз. Проиграл плати, нет значит, ты ставил фуфло (см. Приложениесловарь), ты фуфлыжник и тебе дорога в "козлятник", в "петушатник" или под нож кредитора.
Изготовление карт в тюрьме мастерское действо подручными средствами. Пережевывается и протирается сквозь носовой платок хлеб получается отличный клейстер; склеивается бумага, режется прямоугольниками, (книги, газеты, тетради), и по трафаретам наносится рисунок (всегда найдется шариковый стержень).
В зонах же всегда найдется монопольная колода фабричного изготовления.
Азартными в тюрьме и в зоне являются все без исключения игры шахматы, шашки, домино.
(В зоне забивают не "козла" а "барана"). Все играют "под интерес", пусть и небольшой: сигаретки, конфетки...
При игре очень важное значение придается "словам" карточным терминам, жаргонным выражениям ("фене"). Никого не удивляет нынче слово "штука", означающее тысячу. Однако в лагере при игре в "двадцать одно" под сигаретки проигрывающий партнер неожиданно спросил: "Ты сколько ставишь?" "Две штуки", ответил другой и бросил на кон сигареты. И проиграл. Проигрывавший ранее предъявил ему счет две тысячи (штуки) сигарет 100 пачек, огромное количество по лагерным меркам. Нашлись и "очевидцы". Лишь после длительной разборки с участием авторитетных блатных решено было переиграть до "ответа". Выиграл в конце концов тот, кто допустил "косяк" с двумя "штуками". Но могло повернуться и поиному, многое зависело от личностей игроков и настроения авторитетов.
Играют и в нарды. Это практически разрешенная игра в зоне. Но проигрыши равнозначны карточным, а страсти не менее жестоки. Российский зек быстро овладел этой азиатской игрой, представляющей смесь случайности (вбрасываются два кубика на вариант хода) и тонкого расчета. Говорят, это любимая игра (после шахмат) эксчемпиона мира Анатолия Карпова. Но, думаю, за колючкой
Есть и хорошие шахматные самоучки, но более всего шашистов. К зеку Виталику Э. приехал сразиться майор из управления, чемпион МВД, мастер спорта и проиграл под улюлюканье едва ли не всей зоны. А на Виталика, сбросив шкуру "офицерского благородства", наехали "кумовья" (оперчасть). Благо, что срок у него подходил к "звонку" отделался десятисуточным в ШИЗО...
Азартные игры один из основных источников неприятностей и конфликтов в тюрьме и зоне, как со стороны ментов, так и между партнерами.
Карточный синдром
Тюремные игры имеют богатую историю. Они были едва ли не основным развлечением. Профессиональный преступник не мог обойтись без холодка в своем животе, без которого не мыслилось ни одно серьезное преступление, и охотно переносил это ощущение азарта в камеру. Карточные игры вору сопутствовали всегда. Ими он не только зарабатывал на жизнь, но и гадал на фарт, проверял благосклонность фортуны и попросту развлекался.
Вместе с картами в тюремных камерах появились и другие игры. Многие из них родились именно в тюрьмах, где изворотливый арестантский ум искал для себя все новых и новых развлечений. Игры сливались воедино, комбинировались, отходили, вновь возвращались. Безобидные ставки граничили с истязаниями, деньги с побоями. В каменных стенах играли в кости, домино, спички, монеты, бумажные купюры, металлические пуговицы, щепки, хлебные шарики, устраивали тараканьи бега и крысиные бои... Однако на первом месте попрежнему оставались карты. После посещения сахалинской каторги Чехов, наблюдавший местные карточные сражения, заметил:
"Ссыльный развлекается тайно, воровским образом. Чтобы добыть стакан водки, который при обыкновенных условиях обходится только в пятак, он должен тайно обратиться к контрабандисту и отдать ему, если нет денег, свой хлеб или чтонибудь из одежи. Единственное духовное наслаждение игра в карты возможно только ночью, при свете огарков, или в тайге. Всякое же тайное наслаждение, часто повторяемое, обращается малопомалу в страсть; при слишком большой подражательности ссыльных один арестант заражает другого, и, в конце концов, такие, казалось бы, пустяки, как контрабандная водка и игра в карты, ведут к невероятным беспорядкам. Как я говорил уже, кулаки из ссыльных на тайной торговле водкой и спиртом наживают состояния; это значит, что рядом с ссыльным, имеющим 3050 тысяч, надо искать людей, которые систематически растрачивают свою пищу и одежду.
Картежная игра, как эпидемическая болезнь, овладела уже всеми тюрьмами; тюрьмы представляют собою большие игорные дома, а селения и посты их филиальные отделения. Дело поставлено очень широко, и говорят даже, что здешние картежникиорганизаторы, у которых при случайных обысках находят сотни и тысячи рублей, ведут правильные деловые сношения с сибирскими тюрьмами, например, с иркутской, где, как выражаются каторжные, идет "настоящая" игра. В Александровке уже несколько игорных домов; в одном из них, на 2й Кирпичной улице, произошел даже скандал, характерный для притонов подобного рода: застрелился проигравшийся надзиратель. Игра в штосе туманит головы, как дурман, и каторжный, проигрывая пишу и одежду, не чувствует голода и холода и, когда его секут, не чувствует боли, и, как это ни странно, даже во время такой работы, как нагрузка, когда баржа с углем стучит бортом о пароход, плещут волны, и люди зеленеют от морской болезни, в барже происходит игра в карты, и деловой разговор мешается с картежным: "Отваливай! Два с боку! Есть!"...