Тюрьмой Варяга не сломить
Шрифт:
Закурив сигарету, капитан выдохнул дым в лицо Варягу. Чтобы не провоцировать его, Варяг отвел глаза и принялся смотреть в окно, за которым видны были только белые снежные шапки на ветках высоких елей. Пальцы у него онемели, и он сосредоточился только на одном, чтобы ненароком не выронить спасительную скрепку. Мельком глянув на водителя, занятого дорогой, красногубый протянул руку с сигаретой к лицу арестованного. Варяг не пошевелился. Когда раскаленный кончик сигареты оказался в нескольких сантиметрах от его глаза, рука старшего замерла.
— Нервы крепкие, — констатировал здоровяк Николай, внимательно наблюдавший за этой сценой с соседнего сиденья.
Варяг бросил короткий взгляд в зеркальце и увидел, что шофер смотрит на него. Старший тоже это заметил и убрал руку.
— Ты, сержант, смотри за дорогой, — ворчливо сказал он. — А то домой сегодня не попадем. А так охота рюмашку пропустить за Новый-то год, поплясать, потрахаться. Люблю погулять в Новый год. Хороший праздник, правда, старший лейтенант? — Николай, крякнув, поддакнул начальнику. Варяг нащупал наконец отверстие для ключа в наручниках и осторожно, стараясь делать это так, чтобы охранники не заметили его движений, попытался повернуть проволочку в отверстии. Скрепка выскальзывала, и Варяг не один раз облился потом, боясь выронить ее из рук.
— С утра во рту ни крохи не было, — жаловался «здоровяк». — Чтоб все мои килограммы прокормить, в день полбыка съедать нужно, а я, блин, как студентка питаюсь…
— В телохранители иди, — посоветовал капитан, — к какому-нибудь банкиру. Там тебя с барского стола кормить будут, мало не покажется.
— Ага, — отозвался Николай, — пулями да гранатами.
Машина продолжала не спеша двигаться по темной лесной дороге.
Варяг, взмокнув от напряжения, лихорадочно продолжал тыкать скрепкой в замок. Наконец он почувствовал, как язычок замка поддался, и — о счастье! — ощутил, как наручники, тихо щелкнув, раскрылись.
— А ты чего это притих? — вдруг обернулся и подозрительно уставился на него капитан.
Он наклонился к Варягу, вглядываясь в темноту салона, и уже зачем-то было протянул руку, как вдруг его напарник Николай, посмотрев в окно, негромко сказал каким-то совсем другим тоном:
— Кажется, здесь. Прикажете остановиться, а, товарищ капитан?
Старшой зло посмотрел на напарника, потом на дорогу и обратился к водителю:
— Тормози. И во-он за тем деревом направо по дорожке: арестованный на двор захотел, — двусмысленно пояснил ситуацию капитан и смачно харкнул в приоткрытое окно «Мерседеса».
Варяг видел, как удивленно сложились домиком брови шофера, который, видимо, не был посвящен в планы этих двоих, но смутно стал о чем-то догадываться. Тем не менее он кивнул начальнику, сбросил газ и стал заруливать на боковую дорожку, ведущую к темным развалинам какого-то старого, заброшенного здания.
Варяг все понял. Он сделал вид, что судорожно закашлялся, при этом наклонился вперед и одновременно незаметно стал освобождать руки.
— Тихо, тихо, ты… — бормотал старший лейтенант, и в общем шуме никто не услышал, как тихо за спиной у арестованного звякнули упавшие на сиденье наручники.
— Вот здесь тормозни, — приказал капитан. Было видно, как он весь подобрался — тон стал жестким, шутливое настроение улетучилось. — Давай, — сказал он, вылезая из машины.
«Здоровяк» открыл свою дверь и, схватив Варяга за воротник, рванул на себя, фальшиво приговаривая:
— Ладно уж, господин Игнатов, иди отлей, а то машину уделаешь.
И, вытащив Варяга из машины, легонько подтолкнул в спину, как бы предлагая воспользоваться шансом. Краем глаза Варяг заметил, что правая рука охранника полезла в карман.
— Сюда его, сюда, — сказал капитан, подходя с другой стороны и показывая назад, туда, где дорога не была освещена фарами машины и где черными призраками в темноте возвышались заброшенные развалины.
Варяг медленно двинулся вперед, спиной чувствуя, как лейтенант тихо вынимает из кобуры пистолет.
«Раз, два», — Варяг просчитывал его движения, как свои собственные.
Все, что произошло потом, заняло несколько секунд. Не поворачивая головы, Варяг резко выбросил назад левую руку и неуловимым движением перехватил наставленную на него руку с пистолетом. Тут же плавно, почти как в танце, повернулся назад, зажал кисть убийцы хорошо отработанным болевым приемом и одновременно вывернул ему руку за спину, точно наставив ствол пистолета на второго, красногубого, который остался возле машины.
«Здоровяк», никак не ожидавший того, что руки Варяга окажутся свободными, почти не сопротивлялся. Оглушенный болью в правом плече, он вскрикнул и автоматически нажал на курок. Из-за выкрика Варяг даже не услышал выстрела. Лишь белая вспышка на мгновение ослепила его, и, чтобы обезопасить себя, он еще сильнее надавил на плечо «здоровяка», одновременно заламывая ему руку назад. В ночной тишине послышался хруст суставов. Охранник взвыл, по-бычьи наклонившись вперед, встретил лицом несколько мощных ударов коленом, после чего без сознания повалился в снег. Подхватив пистолет, Варяг одним прыжком достиг машины, возле которой завалился простреленный своим напарником красногубый. Из машины выскочил белый как снег, перепуганный, не понимающий, что происходит, водитель.
— Лежать! — рявкнул Владислав растерявшемуся сержанту и для убедительности приставил ему пистолет к самой переносице.
Парень, не сопротивляясь, повалился на снег возле машины. Варяг услышал, что в салоне «Мерседеса» вдруг заработала рация и кто-то с поста стал активно запрашивать «тридцать восьмого». Варяг выстрелил несколько раз внутрь машины, вдребезги разнес рацию и, повернувшись, снова гаркнул сержанту:
— Голову вниз! Будешь лежать тихо — останешься жив.
Тот послушно уткнулся головой в снег.
В этот миг из-за машины на Варяга навалился очнувшийся мент. Падая под тушей «здоровяка», Варяг успел дважды выстрелить. Одна пуля ударила в автомобиль, а другая прострелила колено амбалу. От нестерпимой боли мент взвыл и обмяк. Варяг, держа на прицеле водителя, с трудом сбросил с себя тело «здоровяка» и, поднявшись, без сожаления выстрелил ему в другую ногу: мент, лежавший на снегу, взвыл от страшной, невыносимой боли. Варяг молча перевел оружие на сержанта, но опустил руку в последний момент, преодолев искушение выстрелить.