Тютюнин против ЦРУ
Шрифт:
– А чего, давай, – сразу согласился Серега, хотя внутренний голос советовал ему остаться дома. – Отпуск у меня только в сентябре, а шашлычка поесть хочется.
– Шашлычок будет, только с этим делом… При жене, сам понимаешь, нельзя. К тому же я за рулем.
– Понимаю, – согласно кивнул Тютюнин. – Но завтра только суббота, а будет еще и воскресенье.
– Будет, – согласился Леха. – Хотя в субботу тоже можно чего-то придумать.
На остановке «Чатланский завод» друзья вышли и направились прямо к стадиону. Туда уже стекались толпы подвыпивших граждан,
Время от времени на территорию под трибунами покушались бомжи из соседнего района, однако местная баночно-алюминиевая мафия давала чужакам достойный отпор.
– Кто сегодня играет? – спросил Леха у синюшного мужика в обоих левых ботинках.
– «Басмач ятаган», Турция, и «Обувщик» из Пескоструйска, – довольно внятно произнес тот. – Принимаются ставки на результат игры.
– Так ты значит этот… брокер?
– Букмекер, – поправил синюшный. – Угадаете исход матча – пол-ящика пива ваши.
– Нет, мы здесь по работе, – ответил за Леху Тютюнин, видя, что тот при упоминании пива стал доверчиво улыбаться маклеру. – Пойдем, нам еще порядок навести нужно.
– Ты прав, нужно успеть до начала, – согласился Окуркин. Под порядком подразумевалась уборка того, что накапливалось под трибунами за неделю между матчами.
На месте они застали своего соседа – пятнадцатилетнего Азамата.
Тот приветливо помахал им, блеснув черными глазами. Прежний хозяин этой территории за долги отдал ее брату Азамата, который торговал на рынке фруктами.
По-русски мальчик говорил плохо, однако соседи хорошо друг друга понимали. Азамат вел бизнес честно и никогда не спорил из-за банок, падавших на демаркационную линию. Он великодушно отбрасывал их на сторону Сергея и Лехи.
Несколько раз после футбола за Азаматом приходили бритоголовые, однако Леха, хотя и был невысок ростом, умело действовал «пальцем» от танковой гусеницы, который он всегда держал под трибуной.
Подчистив территорию и приготовив камни – «прессовалки», которыми плющили банки, Тютюнин и Окуркин стали прислушиваться к тому, что происходило наверху.
Болельщики беззлобно ругались матом, обещая туркам нелегкую жизнь, и открывали банки с шипящим теплым пивом.
Скоро началась игра, и первая тара полетела под трибуны.
Серега работал на подборе банок, а Леха прессовал их в алюминиевые пятачки. За хорошую игру друзья набирали до трех тысяч банок и, если бы не плющили их, могли бы увезти урожай только на самосвале.
Вскоре турки забили гол.
– Басмачей на мыло! – стали кричать с трибун, и вниз полетели недопитые банки – признак неудовольствия.
Пришлось Сереге выливать пиво на землю, что вызывало у Лехи тяжелые вздохи. Вылитое пиво было очень жалко.
Игра стала выравниваться, и банки падали с равными временными интервалами по всей площади трибуны.
Азамат быстро собирал их на своей половине и лишь слегка приминал ногами, прежде чем бросить в мешок, – за ним заезжал брат, а потому проблем с транспортировкой у него не было.
Скоро начало темнеть, однако банки сыпались исправно.
– Я уже пятнадцать сотен насчитал… – сообщил Окуркин, который, словно ложкоштамповочная машина, без устали плющил алюминий.
– Хорошо… – сказал Тютюнин.
Под конец матча «Обувщик» начал отыгрываться. Пиво полилось рекой, и Серега почувствовал, что ему становится жарко. Леха застучал камнем чаще, а сосед Азамат даже стал что-то напевать.
– Две пятьсот! – крикнул Окуркин, утирая со лба пот. «Обувщик» снова атаковал, и трибуны гудели от дружного рева.
«Сегодня будет рекорд, – подсказал Сереге внутренний голос. А затем добавил: – А в деревню ты бы лучше не ездил».
Наконец «Обувщик» сравнял счет, и банки обрушились настоящим цунами. У Сереги от напряжения стали подрагивать коленки, а Леха выдыхал воздух с каким-то хрипом, однако не сдавался и лишь время от времени нервно похохатывал.
– Три семьсот двадцать семь! – торжественно объявил он, когда марафон наконец закончился и болельщики стали покидать трибуны.
Серега помог другу уложить все заготовки и попробовал приподнять раздувшийся мешок. Это оказалось не так легко.
Мимо, словно стая волков, прошли бритоголовые. Они недобро покосились на Азамата, однако раскрасневшееся лицо Лехи Окуркина отпугнуло их.
– А вон и Сайд! – заметил бежевую «шестерку» Тютюнин, и Азамат приветливо помахал брату рукой.
В последнее время Сайд подвозил Леху с Сергеем, вместе с их товаром. Алюминий они тоже сдавали вместе, в подпольном пункте какого-то земляка Сайда и по более высоким ценам.
Пока грузили добычу, неподалеку происходила драка. Точнее, не драка, а избиение. Били букмекера, который за время матча успел пропить все доверенные ему ставки.
Неподалеку стоял милицейский сержант и со скучающей физиономией наблюдал за процессом. Его тоже угораздило поставить на результат, и теперь он мстил букмекеру чужими руками и ногами.
Видимо, решив, что тому уже хватит, он вяло разогнал народных мстителей и, махнув рукой, подозвал машину с клеткой.
– Хорошо денек прошел, – сказал довольный Леха, когда они погрузились в «шестерку» Сайда.
– Да, неплохо, – согласился Серега. – Очень неплохо.
7
Домой Тютюнин пришел в одиннадцатом часу. Не очень поздно, да к тому же трезвый.
Каково же было его удивление, когда жена встретила его потоком бранных слов и своей любимой скалкой.
Натренированный Серега увернулся от пары ударов, опрокинул стул и журнальный столик, однако в лоб все же получил.
– Ты что! – завопил он. – Я же трезвый!
– Не важно! – наступала Люба, на практике отрабатывая выпады и развороты.