Тютюнин против ЦРУ
Шрифт:
«Агент ЦРУ Берк Смит. Русский отдел».
– Это не мое! – в истерике заорала посетительница и, подхватив удостоверение, спрятала его в карман.
– Наверно, бабушки обронили, – предположил Сергей. – Давайте показывайте свою скромную вещицу, а то я скоро закрываться буду.
Нервно подергиваясь и шипя, как паровой клапан, «пожилая женщина» достала из сумки альпийские шорты из настоящей серебристой жуа.
– Е-мое! – только и сумел выговорить Тютюнин, пораженный совершенством этого меха, не
– Давайте, – сразу согласилась «пожилая женщина», понемногу приходя в себя.
«Позор! – внутренне злился Берк Смит. – Позор, провал и полная профессиональная непригодность!»
В первую минуту ему хотелось помчаться в посольство и написать рапорт с просьбой об отставке, но потом он решил, что погорячился и что не правильно бросать босса Джонсона, особенно теперь, когда им на помощь прислали Техасца.
– Скажите, Сергей, а что вы делаете по вечерам? – спросил Смит, убирая в карман полученные двести рублей.
– А чего вам? – насторожился Тютюнин.
– Дело в том, что я изучаю проблемы мездровосстановительных экзекуций, ну и вообще о мехе могу говорить просто часами…
Видя, что Тютюнин смотрит все еще недоверчиво, Смит добавил:
– Есть также пара абонементов на выставку «Меха-Экспо» и серию семинаров на тему «Хорь – мягок и полезен».
– Хорь? – переспросил Тютюнин. Хорь нравился ему всегда, хотя попадался довольно редко. – Вот про хоря мне интересно. Только желательно на дневной сеанс, а то жена Люба меня не поймет.
83
Вечером Сергей как ни в чем не бывало вернулся домой. Опухоль с его побитого лица почти спала, а синяки на ребрах прикрывала рубашка.
Любу он застал сидящей перед телевизором. Она бойко стрекотала железными спицами, старательно вывязывая правый носок. Получалось у нее довольно быстро, но совсем не правильно, и количество левых носков возле кресла множилось.
– Ой, Сережа! А тут Сиси, представляешь, плачет. Она встретила своего сына, а тот оказался ее отцом. Представляешь?
– Ты Афоню кормила? – спросил Сергей, посмотрев на кота, который терся об его ноги.
– Он не жрет, собака. Наверно, тебя ждет… Там на кухне пирожки, как ты любишь. Я их собиралась тебе в передачку положить, но тебя же отпустили. Сереж, а ты не говори никому, что тебя отпустили, ладно? Чтобы мне отгулы до четверга догулять. А в четверг будто бы отпустят. Ладно?
– Ладно, – буркнул Тютюнин.
В замке провернулся ключ, Сергей удивленно оглянулся. Дверь распахнулась, и в квартиру вбежала сияющая теща. По случаю праздника Олимпиада Петровна была наряжена в розовое платье с лентой, в одной руке она держала букет гвоздик, а в другой – бутылку шампанского.
– Первый день без этого придурка! – закричала Олимпиада Петровна, однако
– Это что же, – произнесла она, – мой узелочек с сухариками вам не пригодился, Сергей Александрович?
– Не пригодился, Олимпиада Петровна. Оставьте себе, – ехидно ответил Тютюнин.
Теща неловко присела на софу и отстраненно уставилась на горку левых носков, а Люба отложила вязанье и, подойдя к матери, сказала:
– Ну чего ты, все же обошлось.
В этот момент в дверь позвонили. Сергей вышел открывать и увидел Окуркина. У него было красное лицо, а глаза сияли, как на прошлое Первое мая.
– Получилось, Серег! Получилось!
– Чего получилось?
– Тыклики! Они работают, заразы! Кстати, с возвращением! Я, как в газете прочитал, просто слезы, понимаешь, полились.
– В какой газете?
– В центральной.
– И чего там написано?
– Что Сергей Тютюнин, больше известный под кличкой Фенимор, создавал двойную отчетность на предприятии «Втормехпошив». Дескать, признался во всем и уже посажен.
– Вот сволочи, – покачал головой Сергей.
– Да ладно. Главное, что ты сбежал! Пойдем, работу тыкликов продемонстрирую!
– Постой, почему это сбежал? Меня полностью оправдали.
– Да? А в газете написано, что ты сбежал, опасен и в городе объявлен перехват.
– Тоже в центральной?
– Тоже.
– Вот сволочи… – Сергей вздохнул, затем махнул рукой и сказал:
– Иди, я сейчас спущусь, только пирожков возьму с собой.
84
«Запорожец» стоял прямо у подъезда, и возле него вилась детвора, как будто это был какой-то «мерседес».
– Видишь, как облепили! Чуют силу, чуют! – прокомментировал Леха это явление.
Разогнав мальчишек, они сели в машину и примерно с минуту сидели в торжественной тишине.
– Ну давай, – сказал Сергей. Леха повернул ключ зажигания. Вопреки ожиданиям Тютюнина, мотор не затарахтел, как три бензопилы, а приятно заурчал, вызывая лишь легкое подрагивание корпуса.
Сергей удивленно посмотрел на сияющего Окуркина и заулыбался.
Леха осторожно тронул машину с места, и они выехали со двора.
– Возле стройки бетонка старая – там и попробуем, – сказал Окуркин.
– Как знаешь, – ответил Тютюнин, получая удовольствие от прогулки. – Эх, а про пирожки-то я забыл!
– За коленки держись, сейчас взлетать будем! – предупредил Леха, выводя усиленный «запорожец» на испытательную трассу.
Остановившись в начале запыленного куска асфальта, Окуркин погазовал, оглашая окрестности угрожающим рыком. Потом подмигнул Сергею и, крикнув: «За рулем Шумахер!» – отпустил сцепление.