Тютюнин против инопланетян
Шрифт:
– Правильно, сэр!
– О да, мой адмирал, вы совершенно правы! – наперебой загомонили подчиненные.
– А теперь – танцы, господа офицеры! Танцы и охлажденные лягушки, первые дары нашей новоприобретенной колонии!
О чем кричали и радовались враги, Сергей и Леха не понимали, но догадывались.
А двое стоявших у дверей охранников и дежурный – лейтенант Тиликван, и догадывались, и понимали.
– Смотри, Лех, эти тоже слюни пускают – лягушек им охота, – заметил проницательный Тютюнин.
Лейтенант Тиликван
– Эх, – вздохнул Окуркин. – Я сейчас в таких смятенных чувствах, что с удовольствием дернул бы какой-нибудь стоп-кран.
– Это тебе не поезд, здесь стоп-кранов не предусмотрено, – сказал Сергей, осматриваясь. – Даже не верится, что мы с тобой на космическом корабле.
– Ага, только не по своей воле. Теперь я верю про людей, которых тарелки похищали. И эта бандура, наверное, тоже тарелка… Эй, летеха, это тарелка или чего?
– Что-о-о? – протянул дежурный, и его гребень окрасился в сиреневый цвет.
– Я спрашиваю, этот корабль ваш, где мы находимся, это летающая тарелка или как?
– Ты еще супница скажи, придурок, – криво усмехнулся лейтенант. – Мы находимся на борту величайшего из кораблей. Это флагман, броненосец «Суперквак». На его изготовление ушло девятьсот тоннокилометров стали, два секстиллиона медных проводов и клепок разных без счету. Его команда съедает за день триста тонн соли и выпивает целый океан мочалового пива… Видели бы вы, сколько за одни сутки мы отгружаем фекалий, вы бы поразились, жалкие варвары.
– А мы и так, это самое… поразились… – Сергей ткнул Леху в бок. – Судя по всему, господин старший лейтенант, вы не последний офицер на этом судне, хотя начальство этого не понимает.
– Да, – поддакнул Леха. – Уж если кого мы, варвары, и будем считать высшим существом, то только господина лейтенанта.
Дежурный ничего не ответил, но сел ровнее, а цвет его гребня сменился с сиреневого на зеленоватый.
– Одного я не могу понять, почему целый ящик охлажденных лягушек оставили в коридоре? – громко спросил Серега, обращаясь к Окуркину.
– Этот тот, что за дверью? Его небось уже кто попало курочит – лучших лягушек выбирает…
Эта коварная деза переполнила чашу лейтенантского благоразумия, и он, резко сорвавшись с места, помчался к двери.
Удивленные охранники расступились и о чем-то спросили офицера.
– Ламбури бабанаки лягушки бар! – обронил тот на ходу, и охрана вместе с ним рванула из помещения.
В ставке Верховного Главнокомандующего стало тихо.
– Как дети, честное слово, – вздохнул Леха и пошел искать стоп-кран, а Сергей стал рыться во всех ящиках в поисках хоть какого-нибудь оружия.
Через пару минут лихорадочных поисков друзья ни с чем вернулись к пульту дежурного офицера.
– Эх, вот
– Смотри, какая штука на компьютере ездит, – грустно заметил Серега.
– Это не штука. Это лейтенант на дежурстве забавляется – в игрушки играет. У моего свояка такая же есть, «Мастер Орион» называется… Я даже играл немножко…
С этими словами Окуркин сел на неудобный стул дежурного и стал давить на кнопки уродливой клавиатуры, приспособленной под пальцы дунтосвинтов.
Наконец что-то стало получаться. Кораблики игрушечной эскадры меняли цвет, игра задавала вопросы на неизвестном языке, а Леха смело давил на кнопки, будучи уверенным, что действует правильно.
– Ты смотри, не сломай чего, – заметил ему Сергей. Однако, поняв, что сказал, невесело засмеялся.
– Смотри, Серег, кажется, я выигрываю, а этот долбак лейтенант небось целую смену тут бухтел и пыжился…
Программа задала Лехе вопрос, и тот выбрал ответ. Программа снова написала те же буквы, но уже крупнее и красным цветом.
– Ты смотри, она не поняла – опять спрашивает… – удивился Сергей.
– Что значит не поняла? Я же сказал – «йес»… И Окуркин повторил ответ.
На мгновение в ставке Верховного Главнокомандующего погас свет, но затем освещение восстановилось.
– Ты смотри, и у них есть свой Чубайс, – предположил Тютюнин.
– На то и щука, чтобы рак не дремал, – изрек Окуркин. В этот момент в помещение ворвался обманутый лейтенант и, потрясая каким-то боевым прибором, стал орать, что грязные варвары умрут страшной смертью.
– Постой, ну подожди! – – принялся уговаривать его Сергей, видя, что дунтосвинт не в себе и человеческие слова путает с дунтосвинтскими. – Ну мы просто пошутили – разыграли тебя…
– Разыграли?!! – Гребень лейтенант пылал пурпурными пятнами на черном фоне. – Да вы мою карьеру уничтожили! Вы мою жизнь превратили в… в…
И, не найдя никакого подходящего сравнения, лейтенант неожиданно застрелился.
Его тело с грохотом повалилось на пол, обалдевшие Серега с Лехой беспомощно смотрели то на дунтосвинта, то друг на друга.
– Не ну… за ящик лягушек… Это же не правильно, Лех…
– Чего-то мы не учли, Серега, в их тонкой психологии, – сказал Окуркин и почесал макушку.
Дверь снова открылась, и на пороге показался сам адмирал Пинкван.
Выглядел он как-то странно, да и его свита держалась поодаль, с испугом выглядывая из-за адмиральских плеч.
– Мы его не трогали. Он сам застрелился! – предупредил Сергей, прикидывая, заменят ли им теперь зоопарк на бессрочную каторгу.
– Застрелился? – переспросил адмирал и, странно хохотнув, махнул лапой. – Да и фиг с ним. Одним лейтенантом больше, одним меньше – у нас их еще много осталось.