У богатых свои проблемы
Шрифт:
Девушка перевернулась на спину и уставилась в светлый глянцевый потолок.
– Возьми себя в руки, - шептала она своему не слишком различимому отражению наверху, - ты взрослая девочка. Так нужно ради родителей, которые дали тебе все.
Она коротко выдохнула, стерла рукой слезы и встала, попутно выхватывая телефон из плена подушек и уверенно набирая первый в сегодняшнем списке телефонный номер.
Спешка, спешка, спешка. Юная Аои пыталась делать все тщательно и не торопясь, но это не получалось от слова «совсем». Рури носилась по дому, точно в ягодицы ужаленная, пыталась
Ближе к вечеру приехали Хидан и Дейдара. Брюнетка в это время собирала волосы в прическу.
– Проходите, только не отвлекайте меня, - сразу же сказала девушка и унеслась к себе в комнату, потому что нагромождение на голове срочно нуждалось еще в парочке шпилек.
Друзья ввалились в спальню через несколько минут. Рури как раз забрызгала волосы лаком и приступала к макияжу. Дзимпачи поставил на ее стол с косметикой кружку с кофе, после чего сел на кровать, где уже лежал Дейдара.
– Волнуешься? – спросил пепельный блондин, глядя на спину подруги. Та через зеркало кинула ему взгляд полный скептицизма.
– Угадай, - коротко бросила она, нанося на лицо крем.
– Я думаю, тебе не стоит переживать, - беспечно произнес Тсукури, потягиваясь на мягкой поверхности, - ты всегда прекрасно выглядишь, умеешь себя подать. Ты же Рури. Зачем тебе нервничать? Кофе лучше выпей, - он кинул взгляд на кружку. Девушка покорно отпила.
– Твою мать, - выругалась она, - так коньяк? – она взглядом самого жестокого убийцы в мире посмотрела на друзей.
– Обижаешь, - в кошачьей улыбке расплылся Хидан, - лучший скотч из моей личной коллекции. Там совсем чуть-чуть. Только для твоего успокоения.
Рури закатила глаза и, цокнув, все же принялась за напиток, попутно занимаясь своим лицом.
Аои смотрела на себя в зеркало. Она выгнала друзей из спальни, чтобы переодеться. На самом деле, Рури их не стеснялась, просто боялась, что может расплакаться. Платье село идеально. Другого от отца она и не ожидала. Верх из кружева ровно сел за плечи, руки полностью были голыми, как и добрая половина спины, открытая круглым вырезом. Длинный низ платья был сделан из приятного струящегося шелка, поверх которого был легкий шифон. Цвет слишком хорошо подходил к глазам, а сама модель подчеркивала ладную фигуру. Аои надела черные туфли с закругленным носом насредней высоты каблуке, подобрала к ним небольшую сумку и легкое пальто. Волосы девушки были собраны в низкий пучок, обрамленный косами. Пара прядей непослушно спадала вдоль овала лица. Макияж был неброский, подчеркивал глаза, делая Рури привлекательной, но не соблазнительной. Из украшений – только серьги и часы, оформленные под элегантный браслет – подарок отца.
– Ты восхитительна, - на выдохе произнес Хидан, глядя на подругу, которая, наконец, покинула свою спальню.
– Я даже вдохновился, - с мечтательной улыбкой произнес Дейдара.
– Ты как-то странно произносишь слово «возбудился», - поспешил вставить пепельный блондин, улыбаясь своей шутке.
Рури улыбнулась, прищурив глаза. Телефон в сумочке завибрировал.
– Пора, - выдохнула брюнетка.
У входа стоял черный лимузин. Рури наскоро попрощалась с друзьями и села в салон.
– Чудесно выглядишь, - любовно произнесла Сафайа, едва ощутимо погладив дочь по щеке. Отец окинул дочь взглядом и уставился в окно.
– Спасибо за платье, отец, - тихо произнесла девушка, глядя прямо на мужчину.
– Тебе очень идет, - ответил Мичио, бросив на дочь короткий взгляд и вновь устремив его в окно, над чем-то раздумывая. Старший Аои чувствовал гордость. Его единственная дочь выглядела потрясающе. Настоящая молодая женщина. Взгляд ее был прям и силен. Точно такой же мужчина часто наблюдает, глядя в зеркало.
Машина остановилась. Двери открылись снаружи. Рури вышла первая, принимая руку незнакомого мужчины. Аои приоткрыла рот от удивления, рассматривая дом. Поймав строгий взгляд матери, она взяла себя в руки. Перед семьей Аои стоял внушительных размеров особняк. Больше, чем дом Аои, но все же меньше, чем их поместье на островах. Пока семья направлялась к входу, Сафайа нашептала дочери на ухо, что они находятся в противоположной части города от той, где живут родители девушки, и что именно в этот район стекаются богачи, приехавшие из других городов и стран.
– Добрый вечер, - произнес мужчина, стоявший у высоких парадных дверей, - меня зовут Хаяте. Я управляющий этого поместья. Прошу, проходите, - он чуть поклонился и отвел руку в сторону в пригласительном жесте.
Рури окинула взглядом просторный холл. Прямо перед ней была широкая лестница, точно она оказалась в одном из европейских дворцов, отстроенных пару веков назад.
– Господа еще не собрались. Если желаете, можете осмотреться, - учтиво проговорил Хаяте. Он же помог снять Сафайе и Рури их пальто и принял из рук Мичио верхнюю одежду главы семьи.
Родители Рури завели разговор с управляющим. Младшая Аои решила подняться по широкой поворотной конструкции лестнице из розового мрамора. Через несколько ступеней она расходилась в разные стороны, ведя с обеих сторон на второй этаж. Рури задержалась на «развилке». Перед ней висело большое полотно. Она, как зачарованная, смотрела на него, не в силах оторваться.
– Впечатляет, верно? – раздался голос, заставивший брюнетку вздрогнуть. Рури не слышала тихих шагов по ковру. Аои повернула голову, и сердце пропустило удар.
Рядом стоял мужчина в полном понимании этого слова. Высокий, осанистый, статный. Черные угольные волосы, выразительно красивые черты лица и затягивающий омут темных глаз. «Как же похож на Итачи…», - подумала она. От него веяло силой, а аромат парфюма точно шептал «подчинись».
– Верно, - спокойно ответила девушка, когда поняла по взгляду мужчины, что он ждет ее реакции на вопрос.
– Только всмотритесь в эмоции героев. Скорбь и горечь слез Евы буквально физически ощущаются внутри. А изможденное тело Авеля? Что удивительно, автор не изобразил ни одной раны на теле убитого, но его поза, лицо, его выражение четко передают нам его страдания при смерти. Как физические, от нанесенных, но невидимых нам ран, так и моральные от того, что его убил собственный брат. Возможно, физических повреждений нет как раз потому, что братоубийство куда страшнее, чем просто убийство с точки зрения морали, - голос у него был глубокий. Гораздо глубже, чем у Итачи. Каждое слово, сказанное мужчиной, который достаточно активно жестикулировал одной рукой, отзывалось вибрациями в груди. Будто каждый звук, что издает его рот, это мелодия на ребрах девушки.