У Черных рыцарей
Шрифт:
Включили приёмник и утром 19 июля. Первым передали сообщение, очень взволновавшее Карлоса: революционное правительство Испании издало приказ об изъятии частных машин для нужд рабочих организаций. Вся семья восприняла это как подлинную катастрофу. Лишить их машины? Да это же неслыханный произвол! Ведь дело совсем не в материальном ущербе. Забирая машину, семью ставят в совершенно безвыходное положение. А что, если понадобится срочно вызвать врача к Иренэ? Как добраться из Сан-Рафаэля до Мадрида? Ведь они из-за болезни дочери живут на два дома, а машина — это не прихоть, а необходимость. Не станет же Агнесса с маленькой Иренэ два часа трястись поездом, если на машине можно домчаться за полчаса. Бывает, что каждый час, даже несколько минут становятся выигрышем в борьбе за жизнь.
— Нет, я буду протестовать! Я уплачу любой штраф, налог, а машину не отдам. Немедленно едем в Мадрид! Должны же там понять наше особое положение,
— заявил хозяин дома так решительно, что никто не решился с ним спорить.
Сразу же после завтрака выехали в Мадрид. Дон Карлос сам вёл машину. И не прямым путём, как обычно, а через Гвадарраму. Это удлиняло дорогу, но давало и серьёзные преимущества: меньше шансов попасть на глаза патрулю, который безусловно уже охотится на автомобилистов на шоссе. Да и местность, по которой придётся ехать, не так надоела. А им всем надо рассеяться, отвлечься от тревожных мыслей.
Новые пейзажи действительно немного развлекли Агнессу. Маленькая Иренэ заснула, и ничто не мешало молодой женщине любоваться дорогой, бездонной синевой неба, наслаждаться тем ощущением движения, которое всегда рождает быстрая езда. Карлос и донья Иренэ, которая сидела рядом с ним на переднем сиденье, о чём-то тихо разговаривали, и муж не докучал Агнессе чрезмерными заботами. Как хорошо, что можно отдаться потоку собственных мыслей или просто закрыть глаза, подставив лицо встречному ветру, и ни о чём не думать. Лишь чувствовать на коленях тепло нежного детского тельца…
— Ещё несколько километров — и Гвадаррама, бросил дон Карлос, повернувшись к жене. Агнесса молча улыбнулась и, откинув голову на спинку сиденья, закрыла глаза.
Молодая женщина, видно, задремала, потому что никогда потом не могла вспомнить, с чего всё началось. Вдруг она услышала выстрелы, увидела голову мужа, упавшую на руль, глубокий кювет, к которому мчалась машина, огромную скалу… Дальше все провалилось и было окутано черным туманом…
Придя в себя, Агнесса увидала, то лежит в нескольких метрах от разбитой машины. Отчаянно вскрикнув, молодая женщина стала искать глазами дочку и только позже поняла, что Иренэ с ней: это её тельце она так крепко сжимает руками. Очевидно, в последнюю минуту мать успела прижать девочку к себе, и из машины их выбросило вместе.
Одного взгляда, брошенного на Карлоса и его тётку, было достаточно, чтобы понять — никакая помощь им уже не нужна. Шатаясь, Агнесса поднялась и побрела в сторону Гвадаррамы…
Если бы не падре Антонио, жену покойного дона Карлоса Менендоса, наверно, заперли бы в сумасшедший дом. На следствии, начавшемся по делу бандитского налёта на машину и её пассажиров, Агнесса упрямо повторяла, что зовут её Мария, а фамилии у неё нет.
Вызванные медицинские эксперты установили, что у молодой женщины сильное нервное потрясение и требуется длительное лечение. Один духовник понимал истинную причину её бреда. Да и был ли это бред? Душевное потрясение, вызванное катастрофой со всеми её последствиями, — это оно привело к уходу в прошлое, о котором теперь, кроме падре, никто не знал. Милое прошлое, — ведь с годами забывается все плохое и помнится только хорошее! Для человека, дух которого сломлен, оно часто становится самым надёжным убежищем. Надо бороться против Марии за душу Агнессы. Католички Агнессы…
Орудием в этой борьбе стала Иренэ.
Лишь впоследствии узнала Агнесса, как много сделал для её несчастной дочки падре Антонио. В хозяйстве, оставшемся после смерти Карлоса и его тётки, он один теперь руководил всем. Вызывал врачей, добывал самые дефицитные лекарства, следил за тем, чтобы своевременно проделывались все необходимые процедуры. Агнесса ничего этого не замечала. Устроившись на скамеечке возле кроватки дочери, она безотрывно глядела на её похудевшее, бледное личико и маленькие неподвижные ножки. Даже плач девочки не выводил её из прострации.
Использовав все способы влияния на убитую горем мать и не достигнув никаких конкретных результатов, падре решил прибегнуть к крайней мере.
— Пойдём! — властно сказал он однажды.
Молодая женщина сидела не шевелясь.
— Пойдём! Именем этой страдалицы приказываю тебе — пойдём!
Оробев под взглядом чёрных пылающих глаз своего духовника, Агнесса поднялась.
Не замечая дороги, она шла за падре куда-то далеко, на окраину селения. Возле покосившейся, сбитой из досок и листов жести хижины Антонио остановился.
— Войди первая!
Агнесса переступила порог. Страшный смрад ударил ей в нос. Но молодая женщина пошатнулась не от этого, а от зрелища, открывшегося ей: в углу, на куче лохмотьев, копошилось какое-то существо, похожее на паучка. На худенькой шейке беспомощно моталась маленькая головка, тонкие, как два шнурочка, ручки старались то ли что-то схватить, то ли на что-то опереться, и лишь длинные ножки лежали неподвижно, как два иссохших стебелька.
— Ты хочешь, чтобы и Иренэ стала такой? — безжалостно спросил падре, указывая на калеку.
Впервые за всё время Агнесса разрыдалась и, не ожидая своего спутника, бросилась домой.
Так вторично умерла Мария и вторично родилась Агнесса — верная дочь католической церкви. Преисполненная деятельной любви мать. Наследница рода Менендосов.
Падре не напрасно боролся за душу своей лучшей прихожанки. Теперь молодая женщина подчинялась ему во всём. Он как бы заново лепил её душу, руководствуясь одному ему известными планами. А планы Антонио простирались далеко. И Агнессе в них отводилась не малая роль.
Впрочем, падре не торопил событий, ибо сейчас молодой донье Менендос было не до его планов. Иренэ все ещё не становилась на ножки, хотя немного повеселела и даже поправилась. Увидев в этом залог выздоровления, Агнесса немного успокоилась, но здесь на неё свалилась новая беда: правительство конфисковало большую часть имущества покойного Карлоса. Дом в Мадриде забрали под госпиталь. А как раз в эта время девочка стала жаловаться на боль в позвоночнике. Невольно рядом с горем и сердце Агнессы рождалось чувство жгучей ненависти к виновникам всех её бед. А виновниками она считала не бандитов, обстрелявших машину, а новую власть, издавшую приказ о реквизиции машины. Не будь этого приказа, они бы в тот день не поехали в Мадрид, не произошло бы аварии, в которой искалечена её дочь и убит муж. И разве не новая власть конфисковала её имущество, забрала мадридский дом? Правду говорит падре: виной всему прежде всего коммунисты, безбожники…