У чужих берегов
Шрифт:
— Ну Михель, ты меня убил… Не думал, что господа социалисты до такого дойдут. Но как они могут выполнять задания японской разведки? Как они связываются с японцами?
— Это хлеб Черемисова. Пусть он с ними по душам побеседует. Ей-богу, Васька, я бы ему помог… Просто руки чешутся. С японцами связаны, естественно, не эти конкретные исполнители, а те, кто стоят над ними. Не удивлюсь, если нити ведут на самый верх этих заговорщиков. А эти двое — простое пушечное мясо, посланное на убой с задуренными мозгами. Которые совершенно искренне верят, что действуют во благо российского народа, стараясь добиться поражения России в этой войне. А вот те, кто стоит во главе этих организаций, руководит всем из-за границы, находясь в полной безопасности. Как вдали от войны, так вдали и от российских жандармов.
— Да уж… Ладно, а что ты о деталях к «Телефункен» говорил? Где мы их в Порт-Артуре возьмем? А из Петербурга заказывать, это же сколько времени пройдет? Что, будем теперь без связи с Артуром в море выходить?
— Нет, Василий. Связь нам нужна. И причем не столько с Артуром, сколько с нашими крейсерами, чтобы координировать свои действия. Ведь мы будем работать в одном районе — у юго-западного побережья Кореи и в Корейском проливе. И выйдем мы из Артура в любом случае, даже с неработающей станцией, ждать из Петербурга ничего не будем.
— Но где же мы в море недостающие детали возьмем?!
— Зачем в море? После выхода сразу зайдем в Циндао.
— В Циндао?!
— Да, в Циндао. Это немецкая колония, и радиостанция «Телефункен» там точно есть. Знаю еще по прошлой жизни. Вот там и купим недостающие детали. А немцы продадут, не сомневайся. Для фирмы «Телефункен» это такая реклама, о которой они даже не мечтали.
— Ну Михель!!! Ты неисправимый авантюрист. Зайти так же, как в Шанхай? А если японцы нас на выходе поджидать будут?
— А откуда они заранее узнают, что мы зайдем в Циндао? Поэтому помалкивай и никому ничего не говори. А после того, как зайдем, японская агентура все равно не сможет быстро передать эту информацию. А даже если и сможет, по телеграфу, или еще как, то японцам потребуется время, чтобы добраться до Циндао. И все равно, что им это даст? Входить в порт они не будут, останутся ждать нас у кромки территориальных вод, а это три мили. Мы же спокойно сможем погрузиться сразу после выхода из порта, и они ничего не смогут нам сделать. Похожая ситуация уже была в июле 1916 года. Тогда в американский порт Балтимор пришла немецкая транспортная подводная лодка «Дойчланд». Эти субмарины специально строились как прорыватели блокады. Они не имели никакого вооружения, несли коммерческие флаги и управлялись полностью гражданскими экипажами. Англичане тут же потребовали от американцев задержания лодки как военного корабля. Но американские Соединенные Штаты еще не участвовали в войне. Портовые власти проверили лодку и убедились, что никакого вооружения на ней нет. Иными словами, это чисто коммерческое грузовое судно, выполненное в виде подводной лодки, и для задержания нет никаких оснований. Если бы ты знал, какой вой подняли англичане. По их мнению, торговля с нейтралами во время войны — это право исключительно Британской империи. Но ни в коем случае не ее противников. К Балтимору было срочно направлено восемь английских крейсеров, но что толку? «Дойчланд» погрузился после выхода из порта и оставил англичан с носом. Они так и не смогли его обнаружить.
— Надо же, очень интересно! Ты раньше об этом не рассказывал! А что было дальше?
— А дальше американские Соединенные Штаты вступили в войну, и строительство таких подводных кораблей стало бессмысленным. «Дойчланд» и те, которые уже заложили, были переоборудованы в подводные крейсеры для действий в удаленных районах океана. А то, что касается нас, японцы ничего не смогут нам сделать. Быстро возле Циндао они не появятся, а задерживаться там надолго мы не будем. Единственная реальная опасность для нас — это если в Циндао будет стоять какой-нибудь японский военный корабль. И он попытается нас уничтожить любой ценой, даже идя на риск дипломатических осложнений с Германией. Но это мало вероятно.
— Ох, Михель… Как был ты авантюристом Бок Гуем, так и остался. И даже военный мундир тебя не исправил. А Макаров разрешит?
— А куда ему деваться? Или, так и будем работать без связи. Хоть и будем знать, что наши крейсера находятся рядом, а информацией обмениваться не сможем. Тем более, мы можем зайти в Циндао, а крейсера останутся в море, подождут нашего выхода. Все равно, шесть-семь часов ничего не изменят. А больше нам и не надо…
Хочешь не хочешь, а пришлось докладывать командующему флотом. Когда Михаил прибыл на «Петропавловск», Макаров места себе не находил. Но, узнав, что кроме радиостанции ничего не пострадало, несколько успокоился. Рассказ о покушении лишил его на несколько мгновений дара речи. И сразу же после этого он взорвался.
— А куда же эти жандармы смотрели?! Для чего они вообще тогда нужны?! Ведь это чудо, что вам удалось спастись!
— Не такое уж и чудо, Степан Осипович. Террорист действовал очень предсказуемо, тактику господ эсэров я хорошо знаю. А жандармы не виноваты. Ведь никто из них не ожидал нападения со стороны офицера. Да и в такой толпе трудно обеспечить безопасность. Поэтому я и хотел уклониться от этого мероприятия. Хорошо, что этот «поручик» решил стрелять из браунинга, а не швырнул бомбу. Тогда было бы много лишних жертв. Возможно, они этого просто не хотели. Иначе трудно будет сохранить образ защитников русского народа. Ведь там было много простых людей.
— Ладно. Пусть Черемисов этим занимается. Думаю, скоро будет первая информация. А что вы думаете предпринять?
— Полностью исключить выход команды за пределы военного порта до самого выхода. Я тоже никуда ходить не буду. Когда вставки в торпедные аппараты будут готовы, сразу начать установку. На торпеды Шварцкопфа я уже не рассчитываю. Это будет даже хорошо, если они не успеют прийти к моменту выхода в море. Загрузим двойной боекомплект снарядов к орудию, причем так, чтобы это не осталось незамеченным. Пусть японцы считают, что «Косатка» выходит в море без торпед и собирается действовать исключительно артиллерией против транспортов. Может быть, и потеряют осторожность. А после выхода заберем мины Уайтхеда с крейсеров. Они вроде бы уже готовы?
— Готовы. Пока подготовили партию в тридцать восемь штук. Сняли с крейсеров и броненосцев. Причем именно требуемого образца. Но работа еще продолжается.
— Отлично. Пусть погрузят все. В море мы заберем двадцать четыре штуки, а по мере расходования сможем встречаться с нашими крейсерами и пополнять боезапас. И именно поэтому нам необходима связь. Иными словами, все равно придется зайти в Циндао. Больше нам взять запасные части к «Телефункен» негде.
— А не задержат вас немцы?
— А на каком основании? По закону военный корабль воюющей страны имеет право зайти в нейтральный порт на срок до двадцати четырех часов. Но столько нам и не понадобится. Возьмем нужные детали и сразу же уйдем. А немецкие власти в Циндао не очень-то жалуют японцев. Но, Степан Осипович! О нашем заходе в Циндао никто, я повторяю, абсолютно никто не должен знать. Командиры крейсеров должны узнать об этом уже в море, после выхода. Подождут нас несколько часов за пределами территориальных вод. А там отремонтируем радиостанцию и настроим связь с крейсерами. Будем работать с ними в одном районе и обмениваться информацией. Если мы обнаружим отряд броненосных крейсеров Камимуры, то сможем им сообщить. Точно так же сможем сообщить о крупном японском конвое, с которым не сможем справиться. Да и они смогут снабжать нас ценной информацией. Но, разумеется, только в пределах эффективной дальности действия радиосвязи. Связывать их действия своей маленькой скоростью хода мы не будем и займемся свободной охотой.