У Германтов

Пруст Марсель

– А, да что там обед! Какое это имеет значение! – опустив голову, сказала она, идя к карете.

Герцог возмутился.

– Ориана! Перестаньте хныкать и подпевать Свану! – крикнул он. – Вы же знаете, что у госпожи де Сент-Эверт садятся за стол ровнешенько в восемь. Раз обещали – значит, надо быть вовремя; лошади пять минут стоят у подъезда. Простите, Шарль, – сказал он, обернувшись к Свану, – но уже без десяти восемь. Ориана вечно опаздывает, а езды до дома тетушки Сент-Эверт больше пяти минут.

Герцогиня, прежде чем прибавить шагу, в последний раз простилась со Сваном:

– Ну, мы с вами еще об этом поговорим; я не верю ни единому слову из того, что вы насказали о своей болезни,

но мы это еще обсудим. Вас зря напугали; приходите завтракать, когда вам угодно (для герцогини завтрак являлся разрешением всех вопросов), только назначьте день и час.

Приподняв подол красной юбки, герцогиня ступила на подножку. Но тут герцог, увидев ее ногу, закричал не своим голосом:

– Беда с вами, Ориана! О чем вы думали? Вы надели черные туфли! А платье – красное! Бегите и наденьте красные туфли… Нет, вот что, – обратился он к лакею, – скажите горничной, чтобы она сию секунду принесла ее светлости красные туфли.

– Друг мой, ведь мы же опаздываем! – тихо сказала герцогиня: Сван, вместе со мной дожидавшийся в передней, когда карета тронется, не мог не слышать, что сказал герцог, и герцогине стало неловко.

– Да нет, у нас есть время. Еще только без десяти, а до парка Монсо самое большее десять минут езды. Ну, а в конце концов, даже если мы приедем в половине девятого, – ничего, подождут, не можете же вы ехать туда в красном платье и в черных туфлях. Вот увидите, мы еще будем не самые последние, вы же знаете, что чета Сасенаж всегда является не раньше, чем без двадцати девять.

Герцогиня пошла к себе в комнату.

– Видали? – сказал нам герцог. – Над бедными мужьями издеваются все, кому не лень, а ведь без них тоже плохо. Если бы не я, Ориана покатила бы на обед в черных туфлях.

– Я в этом беды не вижу, – возразил Сван, – я заметил, что на герцогине черные туфли, но меня это нисколько не покоробило.

– Не покоробило так не покоробило, – сказал герцог, – но все-таки когда туфли одного цвета с платьем, то это имеет более элегантный вид. И потом, можете быть уверены: как только мы бы приехали, она бы на это сама обратила внимание, и пришлось бы мне мчаться за ее туфлями. Я сел бы за стол в девять. Ну, до свиданья, братцы! – сказал герцог, осторожно выталкивая нас. – Уходите, пока Ориана не вернулась. Я вовсе не хочу сказать, что ей неприятно вас видеть. Напротив: ей это чересчур приятно. Если она вас застанет, то опять начнет разглагольствовать, а она и так устала, приедет на обед еле живая. И потом, сказать по совести, я зверски хочу есть. Я ведь приехал сегодня утром и плохо позавтракал. Правда, беарнский соус был дьявольски вкусный. И все-таки я ничего не буду иметь против – ну то есть ровно ничего не буду иметь против того, чтобы сесть за стол. Без пяти восемь! Ох, эти женщины! Из-за нее у нас обоих разболится живот. У моей жены совсем не такое крепкое здоровье, как это принято думать.

Герцогу было ничуть не стыдно говорить умирающему о своих болезнях и о болезнях жены – состояние своего здоровья и здоровья жены волновало его больше, чем болезнь Свана, оно было для него важнее. И только потому, что он был человек воспитанный и жизнерадостный, он, вежливо выпроводив нас, когда Сван был уже во дворе, зычным голосом крикнул, стоя в дверях, как кричат за кулисы со сцены:

– А этих чертовых докторов вы не слушайте – мало ли каких глупостей они вам наговорят! Доктора – оболдуи. Вы здоровы как бык. Вы еще всех нас переживете!

Комментарий к примечаниям

Работа Пруста над романом «У Германтов» (третья часть цикла «В поисках утраченного времени») растянулась на несколько лет. По замыслу автора тема взаимоотношений героя с аристократическим семейством Германтов должна была занять в повествовании центральное место. Так, при издании в 1914 г. первого тома эпопеи были объявлены на контртитуле второй том – «У Германтов» и третий – «Обретенное время». Уже в июне 1914 г. журнал «Нувель Ревю франсез» публикует отрывки из нового романа Пруста «У Германтов» – описание первого пребывания героя в Бальбеке. Как известно, эти фрагменты в сильно переработанном виде вошли затем в роман «Под сенью девушек в цвету». В июле тот же журнал напечатал новые фрагменты писателя; на этот раз они вошли после основательной переделки в роман «У Германтов».

В годы первой мировой войны Пруст продолжал работать над своими рукописями, и написанное ранее настолько разрослось, что уже не могло быть вмещено в один или даже два тома одного романа. В ноябре 1918 г. печатается роман «Под сенью девушек в цвету», где тема Германтов получает первичную разработку.

Однако оставшихся рукописных фрагментов и завершенных эпизодов (а главное – и новых, только еще обдумываемых) оказывается так много, что писатель начинает усложнять композицию всего цикла. Его третьей частью должен был стать роман «У Германтов», в ходе работы над которым начало вырисовываться и его продолжение. Первоначально оно должно было составить лишь имеющую самостоятельное заглавие третью часть книги «У Германтов» («Содом и Гоморра»). Так это и печаталось при первом издании романа: в 1920 г. в издательстве «Н. Р. Ф.» выходит первая часть книги, в 1921 г. – вторая (куда вошла и первая маленькая «Содом и Гоморра»).

В ходе дальнейшей работы Пруста над своим циклом тема современных Содома и Гоморры, то есть морального падения буржуазного общества, все более занимает писателя. Так возникает четвертый роман цикла, а его завершающая часть – роман «Обретенное время» – все более отодвигается. «Содом и Гоморра» распались в дальнейшем на несколько романов: на собственно «Содом и Гоморру», куда потом стал включаться в виде первой части фрагмент, опубликованный в составе романа «У Германтов», и отдельные три тома, вышедшие в 1922 г. (в литературе, посвященной Прусту, первый фрагмент называется «Содом и Гоморра I», а три тома – «Содом и Гоморра II»). Кроме того, под общей шапкой «Содом и Гоморра» должны были быть напечатаны романы «Пленница» («Содом и Гоморра III», часть I) и «Беглянка» («Содом и Гоморра III», часть II). Однако до публикации этих книг писатель не дожил. Вот почему в новейших изданиях произведений Пруста первый фрагмент «Содома и Гоморры» уже не включается в том, содержащий роман «У Германтов».

Марсель Пруст, по-видимому, ощущал катастрофическое ухудшение своего здоровья. Поэтому он очень торопливо читал корректуры своего третьего романа. Эти корректуры носят следы порой очень большой правки, но в некоторых случаях издатели не сумели в ней разобраться или прочли неверно. Иногда, видимо, они просто не успевали получить от автора исправленные им корректурные листы. Добавления и вставки, которыми испещрял их поля Пруст, оказывались порой не на своих местах, снятие некоторых пассажей так и не было осуществлено. Встречаются случаи (и их довольно много), когда писатель не довел правку до конца, и в результате этого в тексте появляются явные противоречия. И в этом далеко не всегда смогли разобраться первые издатели романа. В других случаях автор правил дважды один и тот же корректурный лист, что заставляет отдавать предпочтение тому или иному варианту правки.

Все это вынуждает современных издателей книг Пруста проделывать большую текстологическую работу; некоторые из решений текстологов небезусловны; приходится считаться с тем, что писатель не всегда довел правку корректур до конца и нет возможности выявить единый слой правки.

А. Михайлов