У истока реки

Сент-Джон Патрисия М.

Ему захотелось обвить руками мамину шею и все рассказать ей, но в ушах все еще звучали угрозы Тайка. Если он расскажет, то Тайк подкараулит его в каком-нибудь закоулке и изобьет.

– Я ничего плохого не делал, честно. Я просто стоял на углу улицы, а они пробежали мимо.

– Кто «они»?

– Не знаю. Трое каких-то мальчиков.

– На какой улице ты стоял?

– На той, где живет Рэм. А папа опять приехал на машине.

– Так ты был на той самой улице, куда он приходил в прошлый раз?

– Ага.

– Он опять направлялся в тот же самый дом?

– Не

знаю. Он увидел меня и остановился.

– И никто не вышел из того дома?

– Нет. Мам, я не сделал ничего плохого, и я очень проголодался. Можно мне чего-нибудь съесть?

Мамы вышла из комнаты и вскоре вернулась с подносом. Франциск сидел на кровати и за обе щеки уплетал вкусный ужин, а мама сидела рядом, – судя по всему, ее что-то очень заботило. Вне всякого сомнения, ее сын превратился в ужасного маленького лгунишку, и она уже не знала, чему из того, что он говорил, верить, а чему – нет.

На следующий день из полиции позвонила и пришла к ним женщина-офицер, но ей ничего не удалось выведать у Франциска. Она задала ему кучу вопросов, пока отец сидел и внимательно слушал, Франциску даже показалось, что она относится к нему лучше, чем к его отчиму.

– Я просто стоял на улице, а они пробежали мимо меня, – уже в который раз невозмутимо повторял он. Тайк внушал ему намного больше страха, чем эта женщина из полиции.

– Значит, ты просто стоял и ничего не делал? – спросила она.

– Просто собирался прогуляться.

– Куда?

– Никуда. Просто поиграть. А они неожиданно выскочили из темноты и пробежали мимо меня.

– Откуда они бежали?

Франциск колебался, но он видел, что она пристально смотрит ему в глаза.

– Они бежали по дороге, – сказал он.

– Оттуда, где стояла машина?

– Ну, может быть. Я точно не знаю.

Женщина что-то записала в своем блокноте.

– Как они выглядели?

– Большие такие. У одного была длинная черная борода.

– Это неправда, – вмешался в разговор отец Франциска. – Это были дети, самому старшему на вид было не больше лет четыр-надцати-пятнадцати.

Франциск умолк. Он совсем забыл о том, что его отчим тоже их видел.

– Значит, так, – наконец сказала женщина, отворачиваясь от Франциска. – Мы не можем доказать, причастен ли он к этому. Мы не знаем, врет он или говорит правду. Дело за вами, мистер Вест. Следите за ним и не отпускайте из дома вечером ради его же собственного блага и ради блага всех жителей нашего города. Здесь орудует шайка малолетних преступников, и мы уже напали на их след. Постарайтесь сделать все от вас зависящее, чтобы ваш сын не спутался с ними. Ведь ему только десять лет; вы должны лучше присматривать за ним.

– Пусть о нем заботится его мать, – огрызнулся отец.

Когда женщина ушла, он пересказал жене все, что она ему сказала, не забыв прибавить и кое-что от себя. Мама Франциска слушала, все сильнее волнуясь и зная, что пока она жалела себя и старалась во всем угождать мужу, с ее сыном происходило что-то очень нехорошее, а у нее не было времени им заняться.

ГЛАВА VIII ПОБЕГ ИЗ ДОМА

В следующие три дня обстановка дома все больше накалялась. Женщина с крашеными волосами перешла из разряда незнакомых людей в число тех, о ком постоянно говорят родители, точнее – по поводу кого они ссорятся. Выяснилось, что ее зовут Глория. Накануне отец вернулся домой очень поздно и показался только к завтраку. Мама ходила по дому как привидение; вокруг глаз у нее появились черные круги, и, казалось, она никого не слышала. Она часто удалялась в свою комнату с головной болью либо со слезами на глазах, а Венди с Дебби были предоставлены самим себе и делали все что хотели. По мнению Франциска, они стали вести себя слишком вызывающе. На улице весна полным ходом вступала в свои права – во дворах цвели нарциссы и тюльпаны, на деревьях распускались почки, но Франциску казалось, что дома у них настоящая зима.

А затем настало то страшное утро, когда мама не вышла из своей комнаты к завтраку. Стол накрывал отец. Во время завтрака Франциск заметил, что он куда-то торопится и ведет себя так, словно ему не терпится поскорее отправить их в школу. Обычно, по пути на работу, отец подвозил Венди и Дебби, а Франциск добирался до школы на автобусе, и ему незачем было выходить из дома раньше восьми.

– Еще нет восьми, – запротестовал он. – Я буду в школе задолго до начала уроков. И я еще не сказал «до свидания» маме.

– Сегодня ты не сможешь сказать маме до свидания. Она себя плохо чувствует. Ты выйдешь из дома раньше меня, ясно?

– Но почему? Даже Венди и Дебби еще рано отправляться в школу. А тебе нужно быть на работе только к девяти, ведь так?

– Ты когда-нибудь перестанешь мне перечить, Франциск! Немедленно собирайся и иди в школу! Сегодня я не пойду на работу. Мне нужно отвезти маму к доктору. Ей очень нехорошо, поэтому – не осложняй нашу и без того трудную жизнь. Ты вечно путаешься под ногами и мешаешь, так что – вон из дома!

Франциск поспешно покинул дом – он не хотел, чтобы отец видел, как слезы наворачиваются у него на глаза. Это отец виноват в том, что мама заболела, думал Франциск; у него возникло ощущение, что все это каким-то непонятным образом было связано с Глорией. В школе он был рассеянным и невнимательным, за что и схлопотал «неуд» по поведению, но это его совсем не заботило. Он хотел как можно скорее вернуться домой, но когда в четыре часа он вбежал в дом, то увидел там миссис Гленгарри – она стояла у раковины и мыла посуду, а Венди и Дебби тихо сидели за столом и вырезали из бумаги платья для кукол.

– А где мама? – быстро спросил Франциск.

– Боюсь, твоей маме придется полежать в больнице, она очень больна, – мягко сказала миссис Гленгарри.

– Я зашла приготовить вам чай и останусь с вами до шести часов, пока не вернется ваш папа. Раз ты уже пришел, сейчас мы поставим на плиту чайник, а Венди покажет мне, где у вас хранятся продукты и стаканы и поможет накрыть на стол.

– И я помогу, – подала голос Дебби, которая обычно не выказывала желания помогать кому бы то ни было.