У истоков истории
Шрифт:
Утром Кей, немало удивленный появлением на столе красиво сделанного каравая, отнес его отцу. Вечером он пришел снова удрученным. Из расспросов Леда поняла, что каравай ее кнесю очень даже понравился, но просто была дана новая задача — сделать что-то вроде покрывала. С этим дело было сложнее, но к счастью во время пребывания у Ягге, ее человеческое тело одели в странную невесомую одежду, которая куда-то исчезала при превращении в лягушку. Леда взяла плащ, состоявший из практически ровного куска чудесной тонкой материи с серебристым, переливающимся узором, и положила его на лавку. Утром Кею будет чем похвастаться перед родителем и братьями.
И второе испытание тоже прошло успешно. Но на третий день Кей был совсем удручен. Намечался пир, и на нем всем братьям надо было быть с женами. Успокоив мужа, Леда решила, что наконец пора показать свое настоящее лицо. Тем более, что до срока оставалось всего три дня. И она решилась. Прикинув, когда надо будет придти на пир, чтобы можно было свободно дышать до его конца, она сказала мужу, как всегда прячась за сундуком, когда ее ожидать, и как объяснить ее отсутствие в начале пира.
Кей отправился из дому, а они все не могла унять волнение. Наступала самая ответственная минута. Если ее примут в человеческом образе, то все удалось. Каким-то новым знанием она понимала, что брак с лягушкой еще никем не был воспринят всерьез, поэтому ее превращение в женщину решит все. Если в это поверят, то ее брак сам собой станет наконец настоящим, признанным всеми. Она приняла человеческий вид, сняла коробочку, которая сильно портила вид, и воспользовавшись подручными косметическими средствами, вроде муки, сажи и свеклы, занялась своим внешним видом.
На пиру все прошло замечательно. Ее не только приняли, но оказалось, что она еще и выгодно отличается от присутствовавших там женщин, в том числе и жен братьев. Пребывание на том свете придало ей легкость и изящность движений, волшебная одежда выгодно выделяла ее среди толпы, а ее собственная фигура и осанка стали существенно лучше. Конечно, и раньше на нее заглядывались деревенские парни, но теперь произошло что-то значительно большее. Неожиданно Леда заметила, что подражает Иагге, которая всегда удивляла ее умением красиво двигаться, легкостью разговора, внутренней свободой. И только ее муж сидел, то распираемый гордостью, то удрученный какой-то идеей. А потом вдруг куда-то исчез.
Заподозрив недоброе, Леда бросилась домой, вбежала в комнату и в отчаянии увидела, как Кей схватил роковую коробочку с кнопкой, грохнул ее об пол и раздавил каблуком. В отчаянии она упала на колени, взвыла нечеловеческим голосом и заплакала горько и безнадежно. Теперь, когда оставалось всего три дня до счастья, все было безнадежно испорчено. Сквозь слезы она, сама не соображая, что делает, то упрекала Кея за поспешность и необдуманность, то пыталась объяснить ему, как попала сюда и откуда и как туда пройти, то вспоминала имена тех, кого боялась, как будто этот непутевый торопливый парень мог ей теперь помочь! А времени оставалось все меньше и меньше, и уже недостаток воздуха начал давить на грудь…
Сигнал тревоги пришел неожиданно поздно поздно вечером. Кош'э лично вылетел по пеленгу, прихватив с собой жену, поскольку с высокой степенью вероятности могло не остаться времени на доставку к кораблю. И это действительно оказалось так. Трансформер был уничтожен, а Леда лежала уже бездыханная в состоянии клинической смерти. Юноша, бывший рядом, вероятно, неправильно поняв их намерения, попытался помешать, но ампула с сонным газом остановила его.
Воспользовавшись переходной установкой, Леду погрузили в анабиоз и срочно доставили на корабль. На месте ей соорудили стационарную установку в том же самом помещении снаружи корабля, в котором она жила до побега. Все необходимое было сделано, оставалось только подождать, когда регенерирующие средства в сочетании с анабиозом окончательно восстановят ее организм. Все было так просто, что пробуждение можно было поручить хоть автоматам.
Кей собирался в дорогу. Зря он, что ли, терпел насмешки братьев, зря, что ли, вытерпел недовольство отца? Как они все поразились на пиру, когда его лягушка вышла такой красавицей! Нет, теперь ему уже другой дороги нет. Или вытащить неизвестно откуда жену, в которую все племя уверовало как в волшебный талисман, или самому сгинуть. А без нее лучше не возвращаться. Как там Леда сказала, перед тем как ее увезли… «В лес на закат и ищи поляну, а на ней избу на ногах. Там старуху спроси, да так, чтоб ответила. Смотри, она из мертвых, так что будь осторожнее, чтоб за своего приняла. А как доберешься до самого их царства, найди иголочку с твой палец. Она там где-то недалеко должна быть. Сломаешь ее — они уйдут обратно к себе, к мертвым, и оставят нас.» Кей крякнул с досады и пошел вон из дому.
Солнце уже клонилось к закату, когда кнесич выехал на ту самую поляну и увидел странный блестящий домик, покачивающийся на трех ногах. Вид у него был жутковатый, а рядом на поляне женщина с белыми, как снег, волосами и в сапогах цвета стали собирала какие-то травы. Вдруг она подняла молодое лицо и, увидев парня, спросила его:
— Ты кто? Чего тебе?
Кнесич опешил от неожиданности и, собравшись с мужеством, рявкнул ни с того, ни с сего:
— Ты сначала накорми, напои, а потом и спрашивай!
И Кей внутренне довольно ухмыльнулся. Здорово, он обманул эту, белую. Коль еду требует, знать, право имеет, а коль еды мертвых не боится, так вообще свой! Еды мертвых он, впрочем, боялся, ну да еще посмотрим! Женщина в ответ действительно улыбнулась и ответила:
— Ну, заходи, гостем будешь, — и показала рукой на вход в избушку. — А коня к дереву привяжи пока.
Внутри все стены были завешаны, уставлены и облеплены самыми разными непонятными предметами. А стол… Стол был заставлен пучками трав, засушенными бабочками, кузнечиками, пауками, прозрачными кружками с мышами, лягушками и прочей гадостью. Кея передернуло от мысли, что может быть именно это и есть та еда, которую он только что потребовал. Но хозяйка поставила на стол обычную с виду миску и кружку, в которых было что-то вполне съедобное на вид, не то каша с киселем, не то что-то похожее. Чуть ободрившись, Кей сел за стол. Но тут он сообразил, что теперь действительно придется есть эту еду, которая предназначалась вовсе не для живых людей, и страх опять поднялся откуда-то снизу и подкатил к горлу. Но ничего не поделать! Кнесич взял одну ложку в рот, и… ничего не случилось! Тогда он, уже смелее, взял вторую ложку, третью… Еда была потрясающе вкусной и чем-то напоминала тот каравай, который Леда испекла недавно по приказу отца.
Когда с трапезой было закончено, хозяйка спросила:
— Ну а теперь рассказывай, зачем пришел?
И подозрительный и недовольный собой Кей немедленно выложил:
— Куда жену мою уволокли?
— Жену?
— Ну да, Леду!
— Ах, Леду… Я, конечно, могу тебя проводить к ней, но она сейчас еще не очень здорова.
— А мне все равно, веди!
— И коня оставить придется. Он внутри не поместится.
Эк, подумал Кей, коня требует взамен. Ну, да ладно, была — не была!
— Оставим, веди!
— Хорошо, — ответила хозяйка и подошла к одной из стен, полных разноцветных огоньков. Дверь сама собой захлопнулась, а хозяйка быстро нажала на что-то на стене и вернулась за стол.
— Скоро будем на месте, — сообщила она, — ты только не забудь, что обратно выбираться так же надо.
— Не забуду, — буркнул Кей, подбоченившись, и хитро прищурившись продолжил, — А, что там у вас за иголочка, которую если сломать, то вам придется уйти отсюда?
— Это ты об источнике для ретранслятора? — хозяйка подозрительно посмотрела на гостя, а потом, улыбнувшись чему-то про себя, добавила: — Он в установке возле корабля стоит. Сундук такой, на выносной штанге висит. Сбоку у него преобразователь за дверцой, вот в него и засунут. Откроешь дверцу, вынешь преобразователь — это шар такой. Раскроешь его пополам, туда эта иголка и вставлена. А тебе-то что?