У каждого свои недостатки

Santia

— Уходи, — повторил Рауль и спокойно вышел на открытое место, демонстративно подняв руки. — Эй, вы, — крикнул он, — я сдаюсь!

Его обыскали, потом толкнули в спину и, угрожая револьвером, погнали к сцене.

В спектакле пение сменил танец, и в узор балетных па вторглись слонами в посудную лавку вооружённые люди.

— Остановите музыку! — донёсся откуда-то приказ, и музыканты оборвали мелодию. Месье Рейер, выпучив глаза, смотрел, как по проходу неторопливо шествует незнакомый, но явно богатый и знатный чернобородый господин. А на сцене танцовщицы столпились

у левого края, недоуменно и испуганно глядя на группу в центре: красивый молодой человек во фраке — под прицелами трёх револьверов.

— Вот мы и встретились, Дюшан, — сказал барон. — Зря ты приезжал в Ниццу.

— Я того же мнения, — согласился Рауль.

Кристина стояла вместе с танцорами, и Эрик был рядом, мысленно костеря себя за то, что не сбежал. «Вот сейчас нас обоих и пристрелят, — бормотал он под нос. — Толку-то….» Рауль обернулся — друзья встретились взглядами, и в голубых глазах бывшего виконта читалось нечто многосложное и нецензурное, явно выражающее отношение партнёра к его всё ещё присутствию в театре. «Тебя забыл спросить», — красиво артикулировал в ответ Эрик одними губами и обернулся к Кристине.

Она смотрела — не так, как несколько минут назад, когда высматривала в толпе труса, попытавшегося изъясниться на бумаге, и не так, как накануне вечером у подземного озера. Она смотрела прямо на Эрика. Ярко сияли искусственные камни, украшавшие её костюм и волосы, — фальшивым блеском, меркнущим перед пламенем рубина на пальце.

Эрик вздохнул.

— Кристина, моя милая Кристина, — прошептал он, заглядывая в полные слёз карие глаза. — Ни один мужчина в мире этого не стоит.

Бросив на неё последний взгляд, он в несколько прыжков взлетел по лестнице вверх. С самого начала его удивляло, как небрежно закреплена огромная люстра, а сейчас он благодарил за небеса за эту небрежность. Понадобилось несколько ударов, чтобы передвинуть рычаги и перерубить канаты, и тогда огромная люстра — восемь тонн хрусталя и золота, стоит миллион франков! — задрожала, сорвалась и грянула вниз, где немедленно раздались полные ужаса и паники крики.

А Эрик дернул один рычаг, потянул за другой, спрыгнул на сцену и ударом ноги сорвал крепёж с люка, открывая последний тайный ход. Рауль не заставил себе долго ждать: воспользовавшись суматохой, он от души врезал одному из захвативших его молодчиков барона, отправил второго корчиться от боли на полу, и сиганул в провал почти одновременно с партнёром.

Люстра упала на сцену и погребла под собой проход, но за мгновение до этого к люку подбежала темноволосая девушка и успела прыгнуть вниз.

*

— Я поверить… не могу… что ты… сбросил эту люстру! — с трудом переводя дух на бегу, выпалил Рауль. — Она ж… стоит… целое… состояние!

— Вот… сейчас… жалеть… начну! — так же прерывисто ответил Эрик.

Они бежали по темному коридору, не разбирая дороги.

— Стоп! — велел Рауль, и оба чуть не рухнули на пол. Эрик привалился к стене, пытаясь восстановить дыхание, партнер согнулся пополам. Наконец оба кое-как отдышались и, уставившись друг

на друга, от души расхохотались. — Куда теперь?

— Подальше! — просто ответил Эрик.

— У нас нет ни су, — напомнил его приятель, продолжая хихикать. — Мы теперь беднее, чем были, явившись в Париж! Ты даже моё кольцо умудрился проср… употребить!

— Наше кольцо, — напомнил Эрик. — Ну и что — это всего лишь золото, рубин и бриллианты. А у нас остались ноги, чтобы бежать, и мозги, чтобы думать. Не пропадём.

Они шли потайным ходом ещё некоторое время, пока, наконец, не уперлись в стену. Но это не был тупик — просто коридор закончился ведущей наверх лестницей, выведшей друзей на одну из улиц Парижа в богатом квартале, среди особняков и карет, одна из которых чуть не раздавила их в лепёшку, не успей они отскочить в сторону. Карета остановилась, и кучер рявкнул на двух недоумков.

— Быть того не может! — Рауль бросился к экипажу и схватился за дверцу. Возница попробовал помешать — и сразу же узнал на себе силу хватки Эрика.

— Che cosa sta succedendo? — донеслось изнутри знакомое сопрано, и из кареты выглянула Карлотта Гуидичелли.

— Любовь моя, сами небеса послали мне тебя этой ужасной ночью! — воскликнул Рауль, хлопаясь перед примадонной на колени прямо на мостовую.

— Что случиться? — Карлотта перешла на французский. — Опять революция?

— О нет, сударыня, — вздохнул Эрик. — Но в ваших силах спасти виконта от участи ужаснее смерти! Ему нужно бежать из этого города.

— О, caro mio! — расчувствовалась итальянка, сторонясь и приглашая Рауля в карету. — Мы уезжать из Париж немедленно!

— Мы уезжать с Эриком, он будет свидетелем на нашей свадьбе.

— Splendido, — кивнула Карлотта. — Карло, трогай, avanti!

— Подождите! — слабеющий голос, прерывистое дыхание… Кристина едва держалась на ногах. — Я бежала… боялась, что не успею… — Силы оставили девушку, и она начала было сползать по стене, пачкая в грязи платье, но Эрик подхватил её и прижал к груди.

— Моя божественная Карлотта, в твоей карете хватит места на четверых? — осведомился Рауль.

— Si, — с прохладцей ответила примадонна. — Почему эта девица быть одета в платье моей героини?

— Это долгая и скучная история, — молодой человек ловко подхватил Карлотту под локоть и втянул внутрь. — Совершенно не интересная. А девушка будет свидетельницей на свадьбе.

— Ещё свидетель? — подняла бровь певица.

— А чтобы никто потом не придрался, — пояснил Рауль.

Эрик посадил девушку в карету и устроился рядом.

— Кристина, Кристина, — вздохнул он, — что ты натворила? Я не достоин тебя, я не Ангел Музыки, я даже Призрак Оперы — и тот фальшивый. Что за жизнь у нас будет?

— Мне всё равно, — решительно ответила она. — Лишь бы с тобой!

…Вид счастливых влюблённых умиротворяюще подействовал на итальянку. Они уезжали всё дальше и от Опера Популер, и от Парижа… Потом Карлотта обернулась к Раулю и одарила его нежным взглядом.

— Я телеграфировать mio padrino в Палермо, — сказала она. — Он быть счастлив и слать благословение.