У каждого свои секреты
Шрифт:
— Разумеется, нет. Ты был очень добр ко мне.
— О, Боже! — Он состроил смешную гримасу. — Если это единственное, что ты можешь обо мне сказать, то, надо полагать, я был настоящим занудой.
Элли усмехнулась и после некоторого колебания добавила:
— Иногда ты кажешься слишком... суровым.
— Боже, какое ужасное слово. Такое впечатление, что мне девяносто лет.
— Вовсе нет. — Она облокотилась на стол и подперла рукой подбородок. — Расскажи мне о себе.
— Что ты хочешь знать?
— Ну, обычные вещи. Каковы твои амбиции, например?
Дрейк
— Думаю продолжать заниматься тем, что я делаю сейчас.
Элли нахмурилась, будучи не особо высокого мнения о такого рода амбициях.
— Но разве ты не хочешь сделать карьеру в своем банке? Наверняка тебе не может нравиться работа, вынуждающая мотаться по свету для открытия новых филиалов.
Появившееся на его лице удивление быстро сменилось задумчивостью.
— Ну, кому-то же нужно этим заниматься.
— Согласна, но кому-то также нужно сидеть в главном офисе, находиться наверху служебной лестницы и управлять компанией. Ты не хочешь стать таким человеком?
Подняв руки, Дрейк заложил их за голову. Он был без пиджака, и этот жест натянул ткань рубашки у него на груди, подчеркивая мускулы.
— Появится столько проблем, — лениво протянул он.
Элли уже хотела было высказать ему все, что думает о таких пораженческих настроениях, но вдруг обнаружила, что у нее пересохло во рту и затруднилось дыхание. Она определенно почувствовала приступ желания. Понимание этого застало ее врасплох и обеспокоило.
— Элли!
Она отвела взгляд от его груди слишком быстро, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. Дрейк не мог не заметить это и почти бесшумно вздохнул. Она поспешно опустила голову и, схватив сумочку, начала лихорадочно в ней рыться в поисках носового платка, но Дрейк перехватил ее руку.
— Элли, — повторил он, на этот раз с ноткой удовлетворения.
Ее рука немного дрожала под его рукой, но она не пыталась отстраниться. Даже наоборот — медленно подняла голову и печально засмеялась. Она думала, что он последует за ней в этом внезапно вспыхнувшем желании, удивившем ее саму так же сильно, как и его. Она уже размышляла над тем, что скажет, как воспримет его предложение, но поняла, что пауза слишком затянулась. Затем, к ее немалому удивлению, он убрал руку, допил свой стакан и произнес:
— Если ты готова, то, может быть, пойдем?
Не веря своим ушам, Элли изумленно взирала на него. На его лице было жесткое, хмурое выражение. Она медленно поднялась на ноги и кратко сказала:
— Разумеется.
Они шли по улице, держась друг от друга на расстоянии, и молчали. Через несколько минут Дрейк замедлил шаг и почти сердито проговорил:
— Слушай, я, наверное, должен сказать...
Умышленно перебив его, Элли указала на большую букву «М» и воскликнула:
— Я столько слышала о московском метро, думаю, мне стоит прокатиться.
— В это время суток там полно пассажиров, — возразил Дрейк.
— Тогда можно будет почувствовать себя как дома. — Она направилась ко входу, бросив через плечо: — Увидимся.
Но Дрейк последовал за ней и держался рядом, когда она, войдя в вестибюль, остановилась в растерянности.
—
Элли хотела было заявить, что желает ехать одна, но таким образом она призналась бы, что злится на него, так как получила от ворот поворот. Конечно, именно злость она и чувствовала, но гордость мешала ей раздуть из этого скандал, поэтому она пожала плечами и произнесла:
— Ладно.
В метро оказалось столько народу, что поддерживать какой-либо разговор при всем желании было невозможно, и это, кстати, весьма устраивало Элли. Ее больше не интересовало то, что он может сказать. Однако она не могла не думать о том, почему все это настолько расстроило ее. Ведь Дрейк был всего лишь ее очередным знакомым, хоть и очень красивым. Когда закончится командировка, они никогда больше не увидятся, так что нет поводов и расстраиваться.
Мысль о том, что она никогда больше не увидит Дрейка, вызвала вдруг ощущение щемящей пустоты. Эти последние две недели были такими замечательными; она чувствовала себя такой счастливой... Нет, надо выкинуть из головы печальные думы, неизвестно, до чего можно дойти, если и дальше копаться в своих переживаниях. Это всего лишь влечение, не более. Вскоре их пути разойдутся: Дрейк поедет в Лондон, а она примется за свои тайные поиски, чтобы сдержать слово, данное столь легкомысленно много лет назад.
На нескольких станциях они выходили из поезда, так что Элли смогла в полной мере восхититься великолепной архитектурой платформ, которые больше походили на мраморные дворцы с огромными люстрами, расписанными потолками и яркой мозаикой.
— Каждая станция посвящена определенной теме, — сообщил Дрейк, близко наклонившись к ее уху, чтобы она смогла разобрать слова, теряющиеся из-за звука приближающегося поезда. — Пролетарскому труду, известному поэту, Великой Октябрьской революции и так далее.
Элли кивнула и отошла в сторону, избегая его близости. Она запрокинула голову, чтобы полюбоваться потолком, но Дрейк посоветовал прийти, когда здесь будет не столько народу. Их разговор, если это можно так назвать, был каким-то неестественным. Элли почти не смотрела на него в вагоне, а когда они оказывались на платформе, все ее внимание поглощала архитектура. Один раз им все-таки сильно не повезло: в очередном поезде была такая давка, что пришлось стоять очень близко друг к другу. Дрейку это не доставляло никаких проблем, так как он мог держаться за поручень, но Элли была слишком мала ростом, поэтому вынуждена была просто стоять в толпе, а когда поезд сделал поворот, ее бросило на Дрейка.
Она не поднимала глаз, но ощущала его присутствие, его близость, теплый запах мускуса, силу руки, поддерживающей ее. Вокруг них люди входили и выходили, но она мало обращала на них внимания, чувствуя только растущее между ними напряжение. Ей казалось, что Дрейку хочется, чтобы она подняла на него глаза, но она знала, что если посмотрит на него, то он прочитает желание в ее глазах. Однажды он уже видел это и проигнорировал ее чувство, а она слишком горда, чтобы позволить унизить себя дважды.