У каждого свой путь. Книга первая
Шрифт:
Фигуры молча кружили вокруг, явно выжидая подходящего момента. Заметив, что офицер встает, развернулись и скрылись в ночной темноте. Маринка обернулась. Кинулась к Степанову, которого качало. Прижавшись к груди, заплакала навзрыд:
– Саша, Сашенька, ты живой!.. Ты живой!..
Она раз за разом повторяла его имя и плакала. Он обнял ее за вздрагивающие плечи и тихо сказал:
– Пошли, я тебя домой провожу…
Она твердо возразила:
– Это я тебя провожу! Пошли!
Он не стал возражать. В голове было не хорошо, рука обвисла. Осторожно ощупал
– Держись! Держись! Ты только не падай! Наваливайся на меня сильнее. Ты не бойся, я сильная! Знаешь, сколько летом воды с колодца на плечах перетаскала? Тонны! Наваливайся смело!
Довела до части и растерялась. Впереди стоял часовой. Офицер прошептал:
– Справа, в кустах вербы, лаз есть. Давай туда, чтоб не видели. Мне тоже светиться не хочется.
Кое-как они пробрались под кустами и под колючкой. Временами он наваливался на нее так, что Маринка едва не падала. Степанов показал рукой на длинный барак:
– С другой стороны. Вход справа…
Девушка ввела его в темное помещение и растерялась. Из темноты раздался голос:
– Саш, ты?
Она, часто дыша от усталости, ответила:
– На Сашу напали. Включите свет. Ему голову пробили.
Лозовой подскочил с постели. Забыв, что он в трусах, выскочил в прихожую, включил свет и тут же смущенно выключил:
– Минутку, я оденусь!
Через несколько секунд свет снова зажегся. Марина довела Степанова до дивана и усадила. Встала рядом, разглядывая намокшие от крови волосы. Он попросил:
– Юр, давай аспирин, димедрол и цитрамон сразу. Голова раскалывается.
Марина потребовала:
– Кипяченая вода есть? Несите. Еще нужна вата и бинт. – Она сама смыла кровь и осторожно разгребя густые кудри нашла крошечную ранку. Видимо на палке был сучок. Растерянно спросила: – Царапина не большая, удивительно, что столько крови вытекло! Перевязать или не надо?
Степанов отказался и лег на диване вниз лицом:
– Не стоит! Присыпь стрептоцидом и ладно. Извини меня за те слова. – Когда девушка обработала ранку и прикрыла ее марлевой салфеткой, попросил друга: – Юр, проводи Марину домой. Будь осторожен. Вдруг снова на засаду нарвешься. Пройди через дыру.
Лозовой кивнул и принялся одеваться в коридорчике. Девушка наклонилась к лежавшему офицеру. Ласково провела пальцами по щеке. Таясь от Лозового, торопливо поцеловала в висок и тихо сказала:
– Ты не приходи завтра, отлеживайся. Я сама прибегу в темноте.
– Что скажут люди?
Маринка твердо ответила:
– Это их дело.
Всю дорогу Лозовой и Марина разговаривали. Юрий интересовался деревенской жизнью, сетовал на то, что понравившуюся девчонку и пригласить некуда, кроме крошечного деревенского клуба. Расспрашивал о случившемся. Уже на входе в деревню, спросил:
– Догадки есть о нападавших?
– Имеются. Если не ошибаюсь, у кого-то завтра рожа будет с одной стороны синей. Камнем попала, когда этот тип собирался Сашу ударить во второй раз, уже лежачего. Я ему и вторую сторону, для симметрии, разделаю. А второго он мне назовет, если сама не догадаюсь! А догадки имеются…
– Может мне с нападавшими поговорить? Все же ты девушка.
Маринка усмехнулась не весело:
– С предавшими друзьями я сама буду разбираться.
Юрий проводил ее до калитки и отправился назад.
Степанов не спал. Страшно болела голова, в висках стучало. Его несколько раз вырвало. Он прекрасно знал, что с таким ранением надо бы обратиться в санчасть, но тогда всплывет его связь с Мариной. Едва Лозовой пришел, он повернул голову:
– Проводил?
– До калитки. Она завтра собирается разборки старым друзьям устроить. Говорит, что у одного синяк на лице. Что произошло?
Саша, с частыми остановками, рассказал все, что помнил:
– Каким образом она появилась? Не знаю. Стояла и отмахивалась от них здоровенным сучком. Ох, как мне плохо!
– Терпи! Тебе бы в несколько раз больше досталось, если б не она.
– Сам знаю…
На перемене Ушакова вошла в соседний десятый «Б» класс и посмотрела на Белова, готовившегося к уроку. Ее подозрения подтвердились: лицо Толика было синим и распухшим справа. Длинная царапина шла через всю скулу. Маринка решительно подошла к парте. Парень поднял голову и сразу опустил. Лицо покраснело. Не здороваясь, беспрекословным тоном, девушка потребовала:
– Отойдем? Или прямо здесь поговорим?
Он, опустив голову, покорно поплелся за ней. Маринка остановилась в пустом закутке у спортзала. Резко развернулась. Со всей силы залепила парню ладонью по здоровой щеке:
– Это тебе за предательство! – Тот схватился за лицо, а она размахнулась во второй раз и врезала кулаком снизу вверх в подбородок: – А это за Сашу!
Ее научил подобному удару собственный отец. Толик отлетел к стенке и влепился затылком в деревянную переборку. Чикнули зубы. Из разбитых губ потекла кровь. Маринка плюнула под ноги бывшего приятеля и четко произнесла:
– Передай Кольке, я его убью сама, если с Сашей что-то случится! Пристрелю, как бешеного пса! Тебя чтобы я больше не видела!
Развернулась и ушла. Толян не сделал ни одной попытки к защите, зато понял, что Маринка его не простит. Подлость собственного поступка всплыла во всей «красе». На сердце стало пусто. Его план потерпел сокрушительное фиаско и вместо желаемого, принес одни несчастья. Парень немного постоял в коридоре, а потом рванул домой, плюнув на портфель и одежду. Показаться на глаза одноклассникам с новыми синяками, он не решился.