У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Не против. От страха трясет.
— Сейчас бояться нечего. Расскажи о себе.
Маринка в двух словах пересказала коротенькую биографию и рассмеялась тихонько:
— Ваша очередь!
Он укоризненно сказал:
— Я же просил! Твоя очередь, твоя!
Она послушно повторила. Плечи от ночной прохлады передернуло помимо ее воли. Парень заметил:
— Ты, я вижу, замерзла, хоть и храбришься. Беги домой, а то еще простынешь. О себе я тебе послезавтра расскажу. Сейчас представлюсь коротко — Александр Степанов, старший лейтенант. Беги!
Она робко спросила:
— Мы точно встретимся? Ты не обманешь?
Он осторожно дотронулся до ее щеки пальцем:
— Точно! Обещаю! Послезавтра в три часа я подойду к твоему дому.
Маринка направилась к калитке. Оглянулась на крылечке и вошла в дом. Саша дождался, когда она скроется и быстро пошел по улице дальше. В полукилометре от деревни, в лесу, находилась маленькая воинская часть. Но дошел лишь до околицы. Темная фигура отделилась от последнего дома и направилась к нему:
— Эй, парень, погоди минутку!
Саша остановился:
— В чем дело?
— Ты чего чужих девок уводишь?
— Марина сказала, что у нее никого нет, кроме друзей.
— Отстань от нее. Моя она, понял! И мне принадлежать будет!
— Как я понимаю, ты Николай? Тогда слушай, Марина никогда твоей не будет. Особенно после того, что ты пытался совершить. Она свободный человек и не желает иметь с тобой ничего общего. Мало того, она просто боится тебя. Так что лучше отстань ты…
— Ты, похоже, не понял…
Колька резко выбросил руку вперед, намереваясь выбить незнакомцу зубы и в ту же секунду почувствовал, что летит. Заваливаясь вперед, увидел: парня перед ним уже не нет, а его собственная рука намертво зажата словно тисками, пальцами незнакомца. Офицер не стал подставлять колено, чтоб выбить из противника сознание. Просто протянул Кольку вперед и резко отпустил. Горев грохнулся на землю всем корпусом.
Для умного парня этого было бы достаточно, но не для Кольки. Он вскочил, окончательно потеряв голову от ярости и снова кинулся на офицера. Саша легко уклонился в сторону и подставил пролетавшему парню ногу. Горев во второй раз оказался на земле. Этого ему тоже показалось мало и он в третий раз пошел в атаку на Степанова. Старший лейтенант беззлобно посоветовал:
— Шел бы ты домой, парень!
Колька старался теперь не приближаться и начал кружить вокруг. Затем сделал неожиданный бросок, но… взлетел в воздух и снова очутился на земле. Незнакомец спокойно скрутил ему руки за спиной его же ремнем, поднял на ноги и легонько подтолкнул в спину:
— Иди домой, парень. Драться с тобой я не собираюсь. Для меня ты маловат по возрасту. В стену дома постучишь лбом, все равно мозгов там пока нет. Повзрослеешь, все сам поймешь. От Марины отстань и больше не пугай. Она хорошая и чистая девчонка.
Горев пытался растянуть ремень и отомстить за новое унижение, но быстро понял тщетность усилий. Незнакомец ушел. Колька покрутил головой, подумал и направился к дому, проклиная свою дурь и ловкость парня. Ему, действительно, пришлось стучать в стену дома головой. Нога через завалинку не доставала, а бить по завалинке не стоило: внизу доски подгнили и нога могла провалиться сквозь них. Минут через пять на крыльце зажегся свет и голос отца спросил:
— Кого принесло?
Колька пошевелил затекшими пальцами и пробурчал:
— Батя, это я, Колька! Открой.
— А сам что, не в состоянии?
— Нет. Руки связаны за спиной.
Алексей Гаврилович в удивлении открыл нижнюю дверь и впустил сына. Посмотрел на стянутые кисти. Стаскивать ремень не спешил. Заперся на крючки и спросил:
— За что тебя связали?
— Развяжи.
Отец отказался:
— Пока не скажешь правду, не шевельнусь. Однажды ты уже отличился, я не забыл. Уж не Маринкин ли отец спеленал? Чего мне ждать?
Колька, усевшись на крыльце, нехотя рассказал о незнакомце и его словах. Отец вздохнул:
— Парень еще молодец! Я бы тебя отволтузил и бросил на дороге. Не твое собачье дело, с кем Маринке ходить! Ишь, герой… — Отец все-таки освободил ему руки и ушел спать, пробурчав напоследок: — Ум надо копить! Вымахал здоровенный, а ведешь себя, как два по третьему…
Следующий день тянулся для Маринки невозможно медленно. Она часто смотрела на часы и подсчитывала, сколько еще осталось до назначенного срока. Вечером заглянули приятели. Девушка торопливо накинула куртку на плечи, по вечерам было холодно. Выскочила на улицу. На ходу застегивая пуговицы, подошла к скамейке возле калитки. Остановилась, привалившись плечом к столбику. Витек с ходу сообщил:
— Кольку вчера вечером кто-то связал. Я подслушал сегодня, как папка мамке рассказывал. Вроде из-за тебя, Маринк!
Она покраснела и отвернулась:
— При чем тут я? Я его не связывала.
Витька не унимался:
— Что за парень тебя вчера из клуба провожал?
— Ты откуда знаешь?
— Да все оттуда…
— Офицер из части. Я сама попросила. Твой милый братец меня подкараулил, когда я в кино пошла.
Толик хмуро сказал:
— Могла бы сказать. Я бы сходил в клуб с тобой. Нет, с больной ногой поперлась!
Она попыталась оправдаться:
— Да я и не думала вначале идти, а потом — ну, что дома делать? Тебя звать не стала, ты же не любитель мелодрам. А Саша на крылечке стоял…
— Значит, ты его уже Сашей зовешь?
Голос приятеля дрожал от с трудом сдерживаемой ревности. Бледное лицо вновь покрылось пятнами. Маринка спокойно кивнула:
— Ну и что? Завтра мы с ним вообще в лес пойдем. Он попросил окрестности показать. К тому же у него есть красивое ружье. И я из него уже стреляла.