У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Костя, держи мой автомат! Я сейчас…
Бросила оружие ему в руки. Силаев поймал его на лету и сразу же дал очередь в сторону опомнившихся моджахедов. Те шли в атаку с криком:
— Ла-илаха-илаллах!
Она гаркнула:
— Ложись!
Достав из сброшенного рюкзака пару последних РГД и одну за другой швырнула в наседавших духов. Это возымело действие. Атака захлебнулась. Стоны и крики неслись со всех сторон. Сцапав офицера за руку она потащила его вверх. Костя бежал, собрав на этот рывок оставшиеся силы. В висках стучало и временами из-за наползавшей на глаза темноты он ничего не видел. Пули цокали по камням, словно невиданный град. Острые осколки камней впивались в кожу сквозь ткань. Один из осколков глубоко впился Марине в икру правой ноги. Дальше она бежала прихрамывая. Оба упали за камень, чтобы отдышаться. Разозленные такой наглостью душманы лезли напролом. Но идти широким фронтом не позволяла узкая тропа. Степанова повернулась к майору и тихо сказала:
— Здравствуй, Костя! Вот и встретились… — Достала из рюкзака пару противопехотных мин и детонаторы к ним. Подкинула на руке: — Устроим духам сюрприз?
Он пытался разглядеть ее глаза под очками:
— Может, лучше мне поставить?
— У нас нет времени на препирательства! Не подпускай их!
Марина вставила детонаторы и положила обе мины в полутора метрах друг от друга, каждую подсунув под огромные валуны. В щель точно посредине забила последнюю маленькую лимонку. Смотала веревку, которой раньше были стянуты руки офицера и привязала к чеке у гранаты, слегка вытянув ее из гнезда. Посмотрела на Силаева:
— Костя, уходить пора! На тропу не лезь!
Пятясь, двинулись по склону наверх. Время от времени офицер бил коротким очередями по наиболее шустрым душманам, заставляя их залегать. Марина разматывала веревку. Затем привязала к ней альпийский шнур. Прошли метров около ста, когда она крикнула:
— Ложись!
Он послушно растянулся за камнем. Бандиты как раз подошли к поставленным минам. Степанова дернула за веревку. Валуны подскочили от взрыва и со страшным грохотом покатились вниз, увлекая за собой все новые и новые камни. Теперь моджахедам было не до преследования беглецов. Камнепад смял и уничтожил их. Марина встала и направилась к тропе, едва грохот начал стихать. Костя шел следом, время от времени оглядываясь назад. Добрались до перевала, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Ощутимо повеяло холодом и мужчина зябко поежился. Она заметила и остановилась. Сбросила рюкзак с плеча. Порылась и вытянула мужское теплое белье:
— Одевай. Оно конечно тесновато будет тебе, но ничего, влезешь! Переодевайся, я послежу. Потом ты посторожишь, а я осколок из ноги вытяну, а то идти мешает.
— Ты ранен?
Она махнула рукой:
— Камень застрял…
Марина повернулась к нему спиной, поглядывая вниз, где в сгущавшихся сумерках видна была пыль от недавнего камнепада. Никто не шел с той стороны. Силаев переоделся и занял “наблюдательный” пункт. Женщина задрала штанину и поддетые подштанники вверх и осмотрела кровоточащую ранку: камень почти полностью влез в мякоть. Стащила перчатки и попыталась ухватить осколок ногтями, но не получилось. Тогда она попросила:
— Костя, попробуй выдрать, а то мне не удобно.
Он повернулся, глядя на стройную женскую ногу в крови. Молча присел рядом. Внимательно разглядел торчащий осколок и поднял голову:
— Пальцами его не вытащить. Подковырнуть бы чем…
Она протянула нож и отвернулась в сторону. Силаев вздохнул. Острым кончиком попытался подцепить камень, одновременно прижимая его пальцем к лезвию. С третьей или четвертой попытки это удалось. Осколок оказался длинным, сантиметров около трех. Женщина даже не застонала, пару раз вздрогнула и все. Мужчина промыл и перевязал рану. Аккуратно опустил нижнее белье и брюки. Она не шевелилась. Тихо спросил, глядя на маску:
— Как тебя звать по-настоящему?
— Марина. Я вчера здорово удивился, когда узнал, что ты снова в Афгане. Шпагин передал записку. Ты ведь женат. Зачем снова здесь?
— Четыре месяца ютились в крошечной квартирке вместе с ее родителями. Месяц снимали жилье. Решили, что надо покупать кооперативную квартиру. Где еще можно заработать военному, кроме Афганистана?
— Она не понимает, что здесь убить могут?
— Знает. Пока не купим жилье, она не хочет иметь детей, а мне ребенка охота…
— Значит, вся проблема в достатке? Хорошая отговорка…
Степанова встала и решительно зашагала вперед. Костя догнал и сказал ей в спину:
— У тебя ведь тоже нет и ты здесь зарабатываешь на что-то.
Марина резко развернулась:
— У меня нет родного, но есть приемный сын. Здесь я не ради заработка, а ради таких вот, как ты, попавших в плен! Так что меня ты со своей фифочкой не сравнивай! Я бы своего мужа на подобные заработки не отправила.
Возразить было нечего. Силаев констатировал факт, что женщина права. Молча шел следом, глядя ей в спину. Совсем стемнело. Спустившись еще на полкилометра, женщина решительно взяла его за руку и повела за собой в сторону от тропы. Офицер часто запинался, удивляясь тому, что она ни разу не споткнулась в кромешной тьме. Марина завела его в какое-то подобие грота. Видимо когда-то здесь сошла лавина: камни лежали друг на друге, образуя небольшую пещерку. Степанова юркнула внутрь, продолжая тянуть его за собой, прошептав при этом:
— Пригнись.
Уже внутри отстегнула от пояса свернутую плащ-накидку и вытянула из рюкзака неизменный спальник. Бросила на каменный пол. Села на спальник и заставила Силаева опуститься рядом, а то он так и стоял согнувшись. На ощупь разыскала концентраты и протянула один брикет мужчине:
— Давай перекусим. Я сейчас сок разведу во фляжке, запьешь. Мало будет, скажи.
Он взял брикетик, коснувшись не кожаной перчатки, а живой кожи. Тихо сказал:
— Спасибо, Марина. Как ты оказалась здесь?
Она откусила приличный кусок концентрата, прожевала и ответила:
— Вчера к вечеру узнал, что духи сцапали в плен некоего Костю Силаева, когда он на местный рынок пошел. Послал все к черту и рванул на твои поиски. Даже связаться с начальством не успел.
— Значит, ты все еще помнишь меня и ушла без разрешения?
— Ну и что? По горячим следам искать легче, а с начальством я как-нибудь и сам разберусь… — Поев, она прошептала: — Забирайся в спальник и спи, я посторожу.
Он решительно возразил:
— Здесь никого нет и навряд ли в такой темноте на нас наткнутся, так что ложись-ка и ты спать. Ложись в спальник сама, а я в плащ-накидку завернусь.
По его слегка дрожащему голосу она поняла, что Костя замерз, да и самой если честно было не жарко. Приняла решение:
— Лезь в спальник. Он большой. Если не возражаешь, я втиснусь следом…
Силаев промолчал. Марина раскинула на камнях плащ-накидку, а на нее кинула спальник. Подтолкнула мужчину, словно торопя. Костя нашел горловину мешка и забрался внутрь. Сердце билось где-то у горла. Женщина стащила бронежилет и осторожно вползла внутрь мешка, лицом к Косте, стараясь поменьше касаться мужского тела. Вытянув руку, подтащила автомат и последнюю целую обойму к голове. Оба какое-то время молчали, переосмысливая ситуацию. Вытянутая вдоль тела рука мужчины начала затекать и он сказал: