У Каждого, Своя Высота Падения
Шрифт:
К этому времени, Максим был так высоко над землёй, что уже не видел этот огромный луг, этот красивый, зелёный бархатный ковёр, по которому он, совсем недавно бежал. Солнца тоже не было видно. Оно куда-то исчезло. И в этой наступившей мгле, только одни, какие-то чёрные, грязные разводы крутились в небе, как в разбушевавшемся смерче. И это длилось, как показалось маленькому Максиму, очень долго. Вечность...!
Максим ещё много раз пытался закричать и позвать кого-нибудь на помощь, но все его попытки до кого-нибудь докричаться, заканчивались так же безрезультатно, как и прежде.
И вот тут вдруг, совсем неожиданно для Максима, этот страшный ветер, ураган, так же внезапно стих, как и появился. И он стал быстро опускать Максима на землю, точно так же, как совсем недавно поднял его высоко к небу. Максим, с огромной высоты, кубарем полетел вниз....
– А-а-а-а...
– во всё горло закричал Максим. Теперь он свой крик, слышал очень даже хорошо.
– Гражданин, Вам плохо...!? Или просто, что-то привиделось?
– тормошила Максима за плечо стюардесса.
Максим открыл глаза и, убедившись, что самолёт так же спокойно висит в воздухе, гудя моторами, как и висел раньше, никуда не падая, прошептал: - "Слава Богу, живы и даже здоровы и на землю падать пока вроде не собираемся! И свистки ещё никому не раздают. Надо же такому присниться...! Вот и в детстве нежданно-негаданно побывал - почему-то не весело, про себя, подумал Максим. Потом он с определённым трудом улыбнулся стюардессе и сказал уже вслух: - "Нет уважаемая, мне совсем не плохо. Наоборот, мне сейчас, очень даже хорошо. Извините если что не так...".
Летели ещё часов пять....
Наконец самолёт пошёл на снижение. Вначале огнями засветился сам город внизу, а вскоре показались и огни взлётно-посадочной полосы. Она стремительно приближалась. Самолёт довольно плавно коснулся земли и затем, как будто освободившись от очень тяжёлого груза, уже легко и свободно побежал по бетонке.
Добрался Максим до города на такси.
Багажа, кроме дипломата в руках, у него никакого не было. Расплатившись с водителем и выйдя из машины, Максим огляделся по сторонам.
Он стоял на улице, которая представляла для него надо сказать, немалый интерес. Она была шириной, где-то около сотни метров, а возможно и больше. Улица была абсолютно ровная, словно её строили по натянутой нитке, и её конец уходил далеко, далеко и упирался в горизонт. Горевшие уличные фонари, двумя ровными яркими линиями так же убегали вдаль, обрамляя вечерним светом обе стороны этого широченного проспекта.
– Да...! Ведь могут строить, когда захотят...
– подумал немного потрясённый таким размахом Максим.
Комсомольск, стоял на огромной равнине, без конца и без края, похожей на большой плоский блин, испечённый какой-то доброй старушкой, положенный ею, посредине ещё более огромного, чем сам блин, круглого кухонного стола.
Военкомат находился совсем неподалёку.
Зайдя в здание, Максим доложил о своём прибытии дежурному офицеру. Они познакомились, немного поговорили. Дежурного офицера звали, майор Гуцман Пётр Яковлевич.
– Ну что капитан..., рад был с тобой познакомиться, может в гости, к тебе, когда-нибудь приеду. Кавказ дело хорошее.... Я как-то однажды отдыхал в ваших местах в военном санатории. Красота, да и только...! До сих пор помню и шашлыки и горы и прекрасный воздух. И одну горяночку тоже помню, точно не знаю, кто она была по национальности, но знойная была женщина. Уу-х...! Просто вспомнить и то приятно! Ну да ладно, об этом, как-нибудь в другой раз. Мы немного отвлеклись от дела.
Максим, на последнее повествование майора, вспомнив свои любовные похождения, только слегка и немного грустно улыбнулся. На большее он в данный момент, не был способен. И поддерживать разговор на эту тему, он тоже, почему-то, не хотел....
– Ну что Максим, сейчас уже поздно, поэтому иди в помещение призывной медицинской комиссии и ложись отдыхать. И особенно ни о чём не думай. Даст Бог день, даст Бог и пищу. Да кстати, ты ужинал...? А то давай перекусим за компанию вместе. Можно и по "соточке..." употребить за встречу и наше знакомство. Это нисколько не повредит нашему здоровью.
– Нет спасибо, я есть не хочу...
– отказался от приглашения Максим - Вот спать, действительно хочется ужасно.
– Ну, смотри, как знаешь, неволить не станем. Не в наших это, как говорится привычках и правилах, потому как, мы люди то военные, а значит и сами часто подневольные. Спать, так спать. Тогда пошли, покажу, где находится это помещение. Все постельные принадлежности там есть. Разберёшься сам....
Они прошли в кабинет медкомиссии.
– Ну, вот пока и всё Максим, давай укладывайся. Завтра, как ты и сам понимаешь, твой первый рабочий день, здесь у нас на Дальнем Востоке. Теперь он станет и твоим. Должен стать, по крайней мере. В противном случае, могут появиться сложности по службе, да и самой жизни. Да ты сейчас не думай и не переживай о чём - либо. Дальний Восток, хоть не Восток вообще, но тоже дело тонкое, да и к тому же ещё и очень холодное.... Ну, всё..., пока...! Спокойной ночи Максим.
Максим не раздеваясь, без особого желания лёг на довольно обшарпанную медицинскую кушетку. Горящая лампочка под потолком, как глаз мифического циклопа, который чуть было с потрохами не сожрал греческого героя Одиссея, встретившего этого циклопа-людоеда на пустынном острове, в одном из своих многочисленных, очень занимательных и почти что правдивых приключений..., сверху тускло, и как-то однобоко, но при этом равнодушно-тоскливо, смотрела на Максима, как бы стараясь незаметно и тоже бочком-с, словно тать, пролезть и заглянуть ему в самую Душу.
Максим, что случалось с ним довольно редко, один лежал на кровати. Он был сейчас действительно один, хоть в прямом, хоть в переносном смысле этого слова....
Мыслей в голове было много, но думать ни о чём Максиму сейчас не хотелось. Ему было отчего-то очень грустно, одиноко и тоскливо.
И ещё, невыносимо больно.... Сердце щемило, словно зажатое в тиски. Максим отвёл свой взгляд от лампочки - "циклопа" и тяжело закрыл свои глаза.
Так, не выключив свет, он и заснул, а вернее забылся тягостным и неспокойным сном.