У Лукоморья
Шрифт:
— Что можно взять с голубого, — с напускным отвращением спросил Зверь.
— Он был нашим другом, — парировал я. — И голубой он не в том смысле. Хотя жаль. Это ослабляет наши карты.
— Не очень, — вмешалась Аленка, — Насколько я его знаю, на битву он не придет.
И действительно, это было более, чем вероятно. Насколько я его знал, он никогда не ввязывался в действительно опасные мероприятия, если только была хоть малейшая возможность от них улизнуть. Причем, я не могу назвать его трусом. Просто большим прогматом. Многие становятся такими с возрастом, он же, вероятно, был от рождения.
Характерен один случай. Это было давно, когда все мы были еще молодыми. Как-то
75
А точнее не у него самого, а у его дяди, уехавшего на заработки, и оставившего свою хату в полное Васино распоряжение.
76
То есть по уму.
Так вот, когда они позвонили ко мне, я, конечно, ничего не понял, и на изменах помчался к Васе, захватив на всякий случай, завернутую в газету железяку.
Когда я добрался до нужного дома, во дворе оного я увидел Зверя, который разговаривал, а точнее базарил, с какими-то тремя левыми пацанами. Ну, я, конечно, сразу к нему.
— Чо стало?
— Да вот, кто-то со мной тут разобраться хочет.
Пацаны явно пребывали в непонятках, но уступать не хотели. И тут во двор буквально вбежали Кеша, Ромка и Раха с тем же вопросом:
— Чо стало?
Тут до меня начало доходить.
— Вы кого-нибудь из нас знаете? — спросил я пацанов.
Те отрицательно кивнули. Зверь тоже въехал, тут же перехватил у меня инициативу разговора.
— Тогда, не в обиду, кажется один наш друг, — тут он применил к нему нелитературный эпитет, — нас разыграл. Если чо, мы готовы…
— Да ладно, все нормально, — никто не хотел продолжения конфликта.
Кеша с друзьями, сославшись на занятость, укатили, мы же со Зверем двинули к Васе. Вася с Колей даже не ожидали, к чему могла привести их шалость, и чуть не получили от Зверя сами. Но все же мы были друзьями, и потому просто присоединились к этим нехорошим людям в их неправедном занятии, тем более, что остаток дня теперь едва ли мог быть рабочим. Через некоторое время пришел и Олег. В общем, из обзваниваемых не пришел только один товарищ. Можете догадаться, кто.
Так случилось и на этот раз. А без Мемира ряды ренегатов уже были не те. Вася тоже нас не подвел. Как и Иуда, он, сам больше всех страдая от своего предательства, в последний момент нанес нашим недругам сокрушительный удар. Открыв проход в бездну своего непостижимого прародителя, Вася утянул с собой большую часть вражеского войска. Все-таки он был настоящим Человеком. Положение наших врагов теперь должно было стать безнадежным. Должно. Было. Но мы не учли их возможностей. У них оставался Нильс, который в одночасье из маленького смешного человечка, превратился в грозного воина, и, что самое главное, много-много паразитов в наших же сознаниях. Я так толком и не уразумел, как мы вдруг оказались в глубоком анусе. [77]
77
Здесь
Наша оборона была практически пробита, и мы потеряли связь друг с другом. Отдельные мелкие группы продолжали сопротивление, но это уже напоминало агонию.
Мы с Котом, то есть Одином, оказались прижаты к Лабиринту.
— C'est la lutte finaleGroupons-nous et demainL'InternationaleSera legenre humain, —запел я, Бог весть почему, по-французски.
Один посмотрел на меня.
— Как и было предсказано, мы проигрываем Рагнарёк. Но ты можешь спастись. Как и было предсказано…
Он показал на Лабиринт. Никто из входящих в Лабиринт не возвращался. Точнее не возвращался назад. Ибо в вечности, которую он олицетворял не было ни пространства, ни времени, в наших обыденных пожиманиях. Но в нашей ситуации это был фол последней надежды.
— Я пойду только с тобой, — сказал я Коту. — Или нет, ты иди, а я тебя прикрою, и постараюсь прорваться. Мне надо еще найти Иванку.
Как я мог забыть про нее!
— Нет, ответил он, — Мне нельзя. Это я прикрою тебя тут. И если выйдет постараюсь отправить ее следом.
Я хотел возразить, но не успел.
— Пошел, — сказал Кот и, не дожидаясь ответа, сильно толкнул меня в спину. [78]
То не мертво, что вечность охраняет,Смерть вместе с вечностью порою умирает.И время в вечности порою умирает, —услышал я откуда-то со стороны.
Эпилог
Я открыл глаза и увидел, что лежу в своей старой кровати. Когда я говорю старой, значит, это надо понимать старой. То есть этой кровати уже давно не было ни у нас, ни в природе. Я посмотрел на руки. Они были маленькими и худыми даже для меня долукоморного.
78
Видно в одной из своих жизней он был инструктором парашютистов.
В комнату вошла мама. Какая она была молодая. Ее глаза светились радостью. Она положила мне руку на лоб.
— Какое сегодня число? — спросил я ее.
— Пятнадцатое июня. Ты был без сознания два дня.
— Видодан, [79] — проговорил я, на что мама лишь удивленно подняла брови. Это слово не было ей знакомо. — А год? Какой сейчас год?
— Семьдесят восьмой. Ты должен набраться сил до школы.
Я вновь был ребенком, и все было впереди. Но теперь я знал все подводные камни. Только бы ничего не забыть! Надо записать. Но это потом. А пока надо отдохнуть. И завтра будет день. [80]
79
День Святого Вита. В этот день в 1389 году состоялась Косова битва (прим. ред.).
80
Как часто мы делаем ошибку, когда думаем таким образом.