У Меннонитов Поволжья

У Меннонитов Поволжья (СИ)

Der Inhalt des Buches ist geistiges Eigentum des Autors. Nutzung des Inhaltes oder Ausz"uge aus dem Inhalt des Buches f"ur kommerzielle Zwecke ist ohne Genehmigung des Autors untersagt.

Das Buch ist zur Vervielf"altigung гтв Speicherung in gedruckter oder elektronischer Form f"ur privaten Gebrauch freigegeben.

Ver"offentlichung des Buches oder Ausz"uge aus dem Inhalt des Buches ist f"ur nicht kommerzielle Zwecke, bei Nennung des Autors erlaubt. Bei Ver"offentlichung wird um eine Benachrichtigung des Autors gebeten.

Deutschland - Leverkusen, den 29.05.2015

Содержание книги являетса интеллектуальной собственностью автора. Использование книги или выдержки из содержания в коммерческих целях без разрешения автора запрещено.

Воспроизведения и хронение книги в печатном или электронном виде для частного использования разрешено.

Публикация книги или отрывок из содержания для не коммерческих целей разрешено, при условии указание автора. При публикации просим уведомить автора.

Германия – Леверкузен, 29.05.2015

О жизни меннонитов в Поволжье года 1880-1915. Художественно-документальное повествование.

Katharina Ebermann /Катарина Эберманн

Корнелия

За окном было совсем темно, ночная мгла поглотила дневную суету. Лишь изредка были слышны одинокие шаги, приглушённые голоса возвращающихся из степи провожающих. Корнелия молча стояла и было не понятно смотрит она в окно, просто о чём то думает и сколько она вот так стоит. Слабый огонь во тьме от керосиновой лампы отвлёк и вывел её из забвения. Она не сразу поняла, что уже стемнело, что уже ночь, но что держит её здесь, почему сегодня совсем не хочется идти спать. Третий Цуг ушёл с их колонии. Как ветер раздувает пламя, так и меннонитов несут по свету неведомой силы уроганы. С начала они покинули свою родную Голландию, которую любили, так же точно сделали с Пруссией и теперь ушли с Волги, чтобы там в обещанной свободной стране жить согласно своей вере. Переселение можно признать результатом ожидания второго пришествия Христа. Среди них было всеобщее оживление, что будет второе пришествие Христа и наступит тысячелетнее царствование. На разных совещаниях выступали люди, и у меннонитов вкоренились идеи, что тысячелетнее царство близко и что они должны переселиться на восток. Корнелия не отрываясь смотрела в окно на приближающееся пламя, она ещё была в своих мыслях, но глаза чётко следили за этим тусклым огнём и мысли медленно переходили в реальность, она поняла, что пытается понять, кто это может идти с керосиновой лампой. Теперь это сделать сложней. Столько народу ушло, многие поменяли дома. Одни продали другие купили, а сколько не проданых домов стоит опустевшими. Огонёк всё приближался, были слышны шаги, но скоро и огонь исчез и шаги затихли. Стало совсем темно, пусто и тихо. Теперь она уже реально стала думать, пройдёт эта ночь, наступит утро, день, она выдет на улицу, а там другая жизнь. Её дедушка с сыном, её дядей, ушёл во втором цуге, брат в первом. Да и как тут кого разделишь, они все в колонии родственники. В Восточной Пруссии, в Мариенбургском округе, в окрестности Данцига, в так называемой Мариенвердерской низменности, состоявшей из болот, песков и солончаков, заливаемых Вислой и морем , около трехсот лет жили предки меннониты. Эмигранты меннониты с Голландии почти целиком смешались с немецким населением Пруссии, усвоили его культуру, быт, традиции и нижне немецкое наречие платдоич. Более далекие предки относились к немногочисленной группе церковных реформаторов, так называемых «крестителей» (они объявили себя сторонниками совершеннолетнего крещения), которые, будучи преследуемы римской церковью, находили себе убежища в расселинах гор и других укрытиях Швейцарии. Их потомки в этой стране и поныне называются «крестителями». Под давлением преследований «крестители» двинулись вниз вдоль Рейна. Отдельные группы их оседали по пути на прирейнских землях. Наибольшая же группа (в которой были и предки) остановилась только у берегов Северного моря в Нидерландах/ Голландия, тогдашних «Генеральных штатах», где им удалось значительно всколыхнуть движение. Одним из руководителей этой группы был Менно Симонс, 1492 г. р., бывший католический священник, вышедший из этой церкви. Он образовал из разбросанных групп «крестителей» общины, выпустил первые основополагающие печатные издания. Менно нашел последователей главным образом в Нидерландах, лишь после смерти Менно Симонса в 1561 году общины его последователей получили название меннонитов. Вскоре, однако, меннонитов начали теснить, и они и испросили себе у правительства Пруссии разрешения поселитьтся здесь. Общими усилиями меннониты взялись культивировать пустынный край, превратив его в цветущий сад и богатые нивы. Одним кланом пришли с Голландии в Пруссию, и так же приехали с Пруссии на Волгу. Там в Пруссии жили все рядом, ходили в церкви, которые были в их округе. Не в каждом посёлке были церкви, поэтому ходили в ближайшие, а на праздники могли пойти туда где были их близкие, чтобы вместе отпраздновать праздник или важное событие. И именно там и был неболъшой посёлок Аугуствальд. Мать Корнелии родилась в этом посёлке Аугуствальде. В соответствии с королевским указом от 27 сентября 1772 года, все прусские меннониты должны зарегистрировать заключение брака, рождение ребёнка, смертъ и необходимо документировать всю эту информацию. Поэтому в церковной книге Маркусхоф, к которому принадлежал её родной посёлок Аугуствальде. и появилась строчка, где

была записана дата рождения. Ранъше рождение девочек не считалось большим событием и никуда не записывалось. Да и та, проводимая регистрация не содержала излишества информации о регистрируемой персоне, вот и у неё записан был толъко отец. Зато первые страницы книгu полностью отведены библейским цитатам:" Бог сотворил небо и землю, и сделал человека в Его подобие, который будет царствовать над рыбами в море, и над птицами небесными,и над животными и над всею землею, и над всем, что ползает по земле." В Нойтейхервальде в Западной Пруссии, родился отец Корнелии. Муниципалитет Бааренхов это округ Мариенбург, в него входят сельские общины Бааренхов, Бэрвальде, Нойтахервальде, Фюстервердер. С 1768 года в Фюстервердер был один молитвенный меннонитский дом. В том же году епископ, который от имени короля Польши осуществлял церковный суверенитет с Великим Вердер, позволил церкви меннонитов, построить четыре новых молитвенных дома в Тигенхаген, при условии, что меннониты построят в Петерсхаген католическую часовню. Строительство четырех молитвенных домов было начато летом 1768 года уже продвинулись довольно далеко, как вдруг епископ запретил дальнейшую работу. Потому что единственная дочь одного высокопоставленного меннонита Якоба Штеффен Анна Штеффен в Тигенхаген с помощью пастора была похищена и обвенчена с поляком. Поскольку девушка была еще не в возрасте, родители потребовали её возвращения, но епископ их не слушал, и они обратились к прусскому королю. Епископ в гневе, запретил дальнейшее строительство четырех домов. Корнелия хорошо знала прусские истории, она была старшей в семье и мать постоянно рассказывала. Наверно, мать не могла забыть места где родилась, где прошла её молодость. Когда она говорила, её лицо улыбалось, а глаза становились невыносимо печальными. Звали мать Корнелии Катерина. Не много внимания получала Катерина от родителей и не по тому, что её не любили, а потому, что так было принято в меннонитских семъях. Семъи были болъшими, а меннониты оченъ трудолюбивый народ, любят во всём порядок, а для этого надо время. Росла Kатарина в сильно верующей, проще сказать фонатично верующей меннонитской семье. На школьное образование внимания уделялосъ меньше, а вот на умение вести домашнее хозяйство это да. Обучение в простых школах проходило по принципу, не для школы, а для жизни мы учимся. Да, были и в Пруссии высшие учебные заведения и отправляли детеи за границу, но Катерина училась в своей школе. Девочки умели варить, шить, но кроме этого-им передовали любовъ к прекрасному, к аккуратности, матери передавали свою любовь к цветам, растениям,ко всему живому. Мальчиков учили помогать отцу. Меннониты говорили-между детьми нет разницы, и сын, и дочь, все получают поровну; все наследство оценивается, и каждый получает по оценке, что захочет. А земля остается у одного из сыновей кому охота, тот ее берет и разсчитывается с другими. Отец Корнелии Якоб овдавел, когда его жена Катерина родила ему восемнадцатого ребёнка. И до смерти жены и тем более после ему некогда было впадать в воспоминания. Поэтому о жизни отца в Пруссии она тоже знала от матери. Якоб принял, в своё время, крещение именно принял, потому что меннониты не признают клятву. Любая клятва, т.е. уверение с призванием Бога, отвергалась, он тоже давал торжественное обещание простым «да» или «нет». заповеди Христа: "А Я говорю вам: не клянись вовсе… Но да будет слово ваше: "да, да"; "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5, 34-37). В Символе веры говорится: "Относительно принесения клятв мы верим и исповедуем, что Господь Иисус запрещал своим последователям делать это; т.е. что Он заповедал им не клясться вовсе, но чтоб их да было да и их нет было нет. Исходя из этого, мы понимаем, что все клятвы, как высокие, так и низкие, запрещены; и что вместо них мы должны подтверждать все наши обещания и заветы, заявления и свидетельства по всем вопросам только при помощи Да - значит да и Нет - значит нет; и что мы должны всегда, во всем и для каждого выполнять любые обещания и обязательства которые мы утвердили таким образом, выполнять их также верно, как если бы мы подтвердили их наиболее торжественной клятвой". Вера человека должна быть результатом его выбора, что же касается церкви, то членство в ней является делом свободным и добровольным, и она должна быть верной и преданной только Христу. Мы считаем, что даже взрослый человек не должен креститься, если он не следует учению Христа, говорившего:"Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе." Священное Писание дает такое определение: "крещение означает, что верою и кровью Христа смываются грехи с того, кто принимает крещение, оно изменяет его сознание, и он верует до и после крещения; оно означает, что человек мертв и должен быть мертв по отношению к греху, и что он вступает в новизну жизни и духа". «Бога нужно слушаться больше, чем людей». Конфликты, возникающие на этой почве, во многих случаях кончались выездом в такие страны, где свобода веры гарантировалась. К старейшим принципам меннонитов относилось то, что среди них не должно было быть нищих. Поэтому каждая община была обязана иметь фонд из добровольных взносов, чтобы в случае необходимости помочь нуждающимся. Это был фонд общины, но и действующие законы правительства со стороны меннонитов признавались. Как само собой разумеющейся обязанностью каждого, было добросовестное исполнение налогов и податей. Собственно, всё это, законы, уставы меннониты принесли с собой на Волгу. Но то что рассказывали родители о Пруссии, Корнелия понимала, что ей самой не придётся увидеть никогда. Родилась Корнелия в колонии Ам Тракт, она была одной из первых рождённых детей на новом месте, выросла тоже здесь. Но помнит как мать ей рассказывала как ездила она с братом в Данциг и Мариенвердер а эти прекрассные города давно манили её, ей хотелось посмотретъ красивые здания, погулять по городу, но говорить в слух о своём желании она не смела. Всякий раз, когда брат возвращался, она искала возможностъ расспросить его о Danzig -Гданьске это город в Пруссии, столица провинции Западная Пруссия и административный район. Город могучий и важный как торговый центр, он является центром государственной железной дороги, лежит на левом берегу Вислы западном рукаве Вислы Гданьска, примерно в 6 км от Балтийского моря. Kатерина была здесь с отцом и братом пару раз, поэтому могла понятъ рассказ брата, она помнила 82-метровую изящную башню и бронзовый фонтан и Старую Ратушу, и другой город в Западной Пруссии Мариенвердер столицы провинции и правительственного района. Он расположен в пяти км от Вислы и тридцати четырёх метров над уровнем моря. Город является центром государственных железнодорожных линий. Потом Катарина часами сидела читала библию, просила прощения за потрaченое время на волъные мысли о влекущих городах. Не знала она тогда, что скоро ей предстоит далъняя дорога, что уедит она от этих красивых городов, не придётся ей беззаботно побродитъ по Гданьску, не увидеть замок Мариенбурга. Вот и Корнелия бранила себя и просила Господа простить её, что она думает об этом и как ей кажется, завидует своим родителям, что они могли видеть такие красивые города. Она была пару раз в соседних с их колониях городами, но ни разу не нашла ничего подобного что было в рассказах матери. Корнелия уловила себя на том что мысли стали путатся, то она думает об ушедшем третьем цуге, то о Пруссии , то уже про их колонию. Из соседних комнат донёсся шорох, это, наверно, проснулся отец, а значит ей надо идти тоже. Даже интересно, что спят младшие её братья и сестры, они совсем маленькие, а их вчера поздно уложили и поэтому утро, а дома тихо. Она ещё раз посмотрела в окно, там уже светало, вот так простояла Корнелия всю ночь у окна и за эту ночь столько воспоминаний. Отец молча кивнул дочери, он был не узноваем, похоже, и он сегодня не спал. Корнелия стала накрывать стол к завтраку, вышел брат Яков, и тоже без лишних слов тихо сказал –Морген. Завтракали молча, так же тихо ушли. Корнелия приступила к своим ежедневным занятиям. Вскоре проснулись остальные члены семьи и времени на размышления не оставалось. Вечером всё повторилось, вернулись отец с братом, вся семья собралась за столом, ужин прошёл как и завтрак-тихо. Когда младшие угомонились, Корнелии удалось немного поговорить с братом. Он рассказал о том что слышал, вроде, хотят расширить круг покупателей, разрешат покупать участки помимо меннонитов и остальным колонистам Поволжья. До этого отъезжающим в Америку или Азию приходилось продавать, иногда за бесценок, свои культурные подворные участки, так как меннонитские общества, на правах юридических собственников всей надельной земли, разрешали покупку земель одним лишь меннонитам. Отсутствие конкуренции при покупке меннонитами у своих переселявшихся однообщественников подворных участков вскоре привело к тому, что участки продавать было некому. Вот и опустели дома, стоят пустыми, оставленые родственникам или проданые, если это можно назвать продажей. Это вызвало ропот среди меннонитов, и общества. С одной стороны это хорошо для отъезжающих, и жалко тех кто уже уехал, оставив свои имения, а тем кто остался как. Этим правом расширения могут воспользоватся богатые привалинские колонисты. Они уже слышали, что братья Миллер скупают всё где только появлялась возможность. О них шла молва, что скупают братья Миллер все подворные участки за дорма, а продают скупленную землю в колониях крестьянам-малороссам, по сильно завышеным ценам. Что будет с их колонией дальше, как она переживёт наступившие перемены. Было видно, что Якова сильно волнуют свалившиеся на них перемены. А веть они помнят как на берегах Волги, в безжизненной, голодной поволжской степи, которая служила постоянным притонам разбойничных шаек, качующих, почти диких киргизов, территория, где свободным был только ветер и вот там выросла мирная колония Ам Тракт, в которую входило десять посёлков. И превратились эти стпепи в цветущие плодородные поля. Яков не договорив, быстро встал и почти бегом выскочил, лишь на лету бросив –спокойной ночи. Корнелия стала убирать в кухни, а сама оставалась в том счастливом для неё периоде жизни, когда была жива мама, когда она с братом были ещё маленькими и люди были весёлыми, целеустремлёнными. От них она слышала как они радовались новым постройкам, хорошему урожаю, новым приобретениям. Она хорошо запомнила момент когда они с родителями возвращались с празднечной службы с Коппенталь. Погода была хорошей и они не спешили к себе домой в Ханс-Аи. Старшие дети Катерина и Якоб были с ними, за младшими присматривают, а эти двое сидели тихо, набегались с ровесниками на празднике. А сейчас сидят и молча смотрят по старонам. Как быстро летит время. По этим детям, как по календарю, можно отслеживать время. Позади остался Коппенталь, между этими двумя посёлками растоние всего две версты, но выглядело это сейчас так как будто они едут по морю, по сплошному морю пшеницы. Якоб остановил лошадь, сошел на землю и пошел в доль поля, за ним поспешил и сын Якоб, он догнал отца и они шли вместе и отец рассказывал сыну об исскустве выращивать хлеб. Дальше по дороге несколько верст надельных земель, это будущее колоний, места где они могут строить или садить в будущем, они не поехали туда, свернули в свой посёлок. Ехали они по утопающей в зелени небольших садиков и рощ длинной, широкой улице. Вдоль дороги были менонитские дворы, каждый впереди своего земельного участка. Дома, хоть построены почти в одно время, они все разные и по внешнему виду и по значимости. Дети всю дорогу сидят смирно. Они не раз здесь были, но одно дело, когда они попадали сюда быстро, к комуто в гости, или в закрытом фургоне, а другое дело когда вот так с родителями тихо прогуливаясь. Они были не одни на дороге. То и дело проезжали мимо другие путешественники или пешеходы, позволяющие себе, по случаю праздника, не спешить. При встречи они приветствуют друг друга, а вот приветствия их до сих пор чаще, по-голландски, хотя, все хорошо говорят и по немецки, а мужчины ещё, свободно, хоть и не слишком правильно, объясняются по-русски. Самарские менониты потомки голландских эмигрантов, которые около трехсот лет жили в Восточной Пруссии, в Мариенбургском округе, и не так это просто в одночасье всё изменить. В честь праздника, тем более что все кого они встретили ехали с церкви, были одеты в празднечный наряд. Мужчины одеты в пальто и пиджаки, женщины в шляпки и накидки. Огромная менонитская улица с едущими друг за другом фургонами и пролетками заставляет совершенно забыть, что это глубинка Новоузенских степей, а не Пруссия. В обыденные дни их костюм много проще. Не то немецкий, не то голландский, мужчины в будни ходят в кожаных туфлях на босу ногу и в жилетке по верх светлосиней рубашки, с отложным воротником, а женщины в темносиних ситцевых платьях. Со своей дальней родины менониты принесли чистоту и аккуратность, любовь к цветам, к труду. Жила их семья в самом первом построеном посёлке Ханс-Аи, новой колонии Ам Тракт, Малышинской волости, Новоузенского уезда, Самарской губернии в 70 верстах от Саратова. Посёлок Ханс-Аи был расположен по правую сторону проселочного тракта при р. Тарлык. А из Покровской Слободы через Узморья была Киргизская степь. Катерина и Якоб приехали с Пруссии. Там в Пруссии их посёлки были не далеко друг от друга. Ох как часто вспоминали они свою родину. Уже в который раз пересказывали, дополняли прошлые истории, места где они гуляли, где прошло их детство. В числе первых пришли они сюда, теперь они семья. Была семья, то ли подумала, толи в слух произнесла эти слова Корнелия. Какая семья, если нет матери. На момент её смерти у них из восемнадцати дома оставалось тринадцать детей, самой маленькой Маргарите было девять недель, но через полгода она тоже умерла. Ну вот, кажется, и всё, можно пойти спать, завтра много дел, надо дома убрать, наготовить еду и подготовить всех к воскресенью. В Воскресенье на службу в церковь они поедут в Коппенталь. Как же ей хочется скорей туда поехать, там будет столько новостей, и там они соберутся с теми кто остался. В последнее прощальное воскресенье ещё были все вместе и кто уходит и кто остаётся, а сейчас уже точно, будут только оставшиеся.

Коппенталь (K"oppental)– В воскресенье все встали без напоминаний, даже младшие были послушными. Отец с братом пошли готовить дрожки, а Корнелия собирать детей в церковь. Погода была сухой, не очень тёплой, но главное, было сухо. Дети с нетерпением ждали, когда их усадят в дрожки, а когда поехали они были такими счастливыми, сидели сначала тихо, а потом наперебой начали рассказывать кто что видит. Это пешком далеко, а на коне эти пару вёрст между посёлками проезжаешь быстро. Кеппенталь немецкая колония, которая обосновалсь на обоих берегах реки Малыш. Свое наименование получила в честь академика Петра Ивановича Кеппена. который способствовал строительсту посёлка. Это было волостное село Малышинской волости, Новоузенского уезда., Самарской губернии, в 67 верстах от Саратова. Населена колонистами немцами, меннонитами имеет свою церковь, среднюю школу, волостное Правление, почтовое отделение, завод земледельческих машин, кирпичный завод, мельницу с керосиновым двигателем и две ветряные мельницы. Проехав немного по селу их дрожки выехали на середину села на площадь, на которой возвышалась над всеми постройками церковь. Они были не первыми, уже стояли другие дрожки и кучками стоял народ. Дети знали куда им здесь идти и не стали ждать разрешения, стремглав бросились к своим сверсникам, где могли до начала службы найти интересные занятия. Отец и Якоб пошли к мужчинам, они как всегда стояли не далеко от входа. Здесь узнавали информацию, что называется-из первых уст, т.е не перессказаную. Корнелия пошла искать своих подруг. Она шла и не узнавала женщин, вроде и те же , но где улыбки при встречи, где шутки. Видно было, что не просто им далась эта неделя, в которой были такие тяжёлые минуты расстований. Народ всё подходил и, кажется здесь были представители всех семей, но это только так казалось. Семьи у меннонитов большие, а теперь они разделились, часть ушла в Азию, часть осталась, вот и получается, что подъехали семьи Янцен, Унгер, Шмидт и другие, и были это раньше может и не одни дрожки а нет, теперь всё выглядит иначе. Место где всегда собиралась молодёж находилось по дальше от входа, считалось по дальше от всевидящих глаз родителей. Корнелия сразу заметила отсутствие многих в этой молодёжной группе. От набежавшей мысли, что скорей всего, с ними она больше никогда не встретится, стало как то холодно. Юстина и Иоганна были уже здесь, не было Вильгельмины. С ними Корнелия была ближе, конечно, и с другими они общались, а когда шла подготовка к праздникам, то все были как единое целое. Она ещё издали услышала как они говорили в её адрес, вот и наша Нельхин приехала. В силу того, что по обычаю старшие дети у меннонитов унаследовали имена своих родителей, а следующим доставались имена близких родственников, вот и получалось, что в семье одни и те же имена, и чтобы хоть как то разобратся, давались клички. Корнелию, например, звали Нельхин. Иоганна просто Ганна, а Вильгельмина была Мина. Вот и не знающему и не понять. Молодёж скоро успокоилась, они так горячо обсуждали последнии новости что прослушали приглашения пройти в церковь на службу. За что получили замечание от старших. В церкви было прохладно, молодёж быстро побежало по широкому проходу который шёл между стоящими в два ряда скамьями для молящихся. Едва они заняли свои места как с кафедры, устроенной у стены над алтарем старший начал проповедь. Как все и ожидали, служба началась с молитвы за тех кто сейчас в дороге и чтобы Бог указал им верный путь и привёл к тем кто уже ушёл раньше. В перерыве пришла Вильгельмина, она объяснила своё опаздание тем, что в соседнем селе умерла Анна Петерс и у неё осталось трое маленьких детей, что же теперь будет с ними делать их отец. Родственники Анны настаивают забрать детей, а вместе с детьми и подаренный ими дом покойной. Эта новость добавила печали к общему горю и как то отвлекла от той основной. Сообщение быстро облетело всю церковь. Корнелия обратила внимания, что Иоганна как то странно смотрит на Юстину. Началась служба, а девушка не сводит глаз с подруги. После перерыва, улучшив момент Нельхин спросила у Ганны, почему она так смотрит на Юстину. Иоганна молчала. А потом сказала, нашу подругу ждут перемены и эти перемены связаны с сегодняшним сообщением. Нельхин ничего не могла понять, но спорить не стала. Ганна страдала лунатизмом или как ещё называют сомнамбулизмом. Подруги часто спрашивали её объяснить не понятное им и понятное ей. Но девушка всегда отвечала, что не могу дать объяснение столь странному состоянию. Но когда говорила, то выглядело это как будто она говорит о себе в третьем лице, как два разных человека. Как два разделенных сознания действуют попеременно одно днем, другое ночью, как будто я человек дня и человек ночи. В колонии все знали про непонятные способности девушки. Одни её боялись, другие просили её помочь узнать про их родных. Ещё там в Пруссии неединыжды собирались будущие переселенцы, крутили блюдце, хотели знать что их ждёт. Собирались на сеансы медитации. А Иоганна ничего такого не делала, к ней всё приходило само, и в основном во сне. Сон измена рассудку, мечтать всего лучше в темноте и совершенной тишине. Она говорила, что память и воображение уносят меня куда-то в неведомое. Иногда она слышит звуки разбушевавшейся стихии. Тело стаёт безвольным, ум безрассудным. Сердце, остановив свой бешеный бег, мерно постукивает в груди. Звуки бушующей природы постепенно стихают, слышится тихое, ласковое дуновение ветерка, нежный шепот листвы и звонкие трели птиц. Все земное для меня исчезло: суета, люди, даже собственное тело. Ощущаю в себе только радостно струящуюся душу и божественную музыку. Время остановилось. Жизнь превратилась в вечность. Душа взлетела. Расслабленное тело осталось покоиться на земле, распластавшись на шатком скрипучем стуле. Все вокруг осветилось приятным светом, который, казалось, просвечивал мое тело и делал его прозрачным. Сознание прояснилось, чувства обострились, и перед глазами быстро промелькнули сказочные видения и картины. Совершенно отчетливо замелькали яркие картинки несбыточных событий. Было уже непонятно, где кончается реальность и начинается фантазия. Бытие перепуталось с небытием. Вот и сейчас Иоганна сидела вся другая, но она не спала, она, казалось слушает проповедь, но это так выглядит внешне. Корнелия, когда спрашивала что с ней, поняла, что подруга ответив ей сама и не знала, что говорит, это была просто фраза, реплика, не знать точно что. И что так встревожило Ганну, почему она впала в забытьё. Нельхин помнила, как она говорила, что идеи являлись ей внезапно, столбами в чистом поле, и она с изумлением на них взирала. Она не часто про это рассказывала и не всем, но своим близким подругам, иногда всё же удавалось вывести её на откровения. Она говорила, я наклоняю голову и спокойно как бы выхожу из себя, оставляю свою оболочку и наблюдаю за собой, за своими действиями со стороны. При этом сохраняется ощущение, что находишься в другом месте, в другой ситуации. Например, косишь траву, ощущая в это же время, что купаешься в реке. Может изменяться представление о времени и пространстве, а также нарушаться логика привычного мышления. Ход времени замедляется или ускоряется. Прошедший час представляется в виде долгой жизни с бесчисленной чередой событий. У Иоганны были открыты глаза , но в них было полнейшее чувство отрешенности от окружающего мира. Она чтото шептала, Корнелия стала прислушиватся, и не сразу начала разбирать слова произносимые подругой. Что то, вроде, свадьба, вдовец, Юстина. Потом Иоганна резко замолчала и вопросительно посмотрела на Корнелию, Взгляд её был удивлённым и она спросила, что случилось, почему Нельхин так смотрит на неё и не слушает проповедь. Подруга была невозмутимо спокойна и ничего не вырожало, что буквально секунду назад она была в забытье. Корнелия пробовала слушать проповедь, но ничего не понимала. Теперь она ждала одного, когда закончится служба. Но после службы Иоганна не смогла объяснить значение произносимых ею слов. Она говорит, что ничего такого и не помнит. Первый раз, наверно, Корнелии захотелось домой. Прощались все быстро и так же быстро разъезжались и расходились. Дети устали и сидели смирно, а отец и брат наоборот, не переставали говорить, вспоминая услышаное и перессказывая это теперь друг другу. Девушка хотела их послушать, но всё пролетало мимо, она никак не могла вникнуть. Она слышала как отец говорил, что ушедшие три цуга, отъезд колонистов в Америку и Китай сильно нанёс ущерб колонии. Это что бусы, порвались в одном месте, а рассыпались полностью. Да, именно так это выглядело. Вот, к примеру, говорил отец, мельница, да она стоит на своём месте, её не забрали. но уехал тот кто её строил и обслуживал, а значит знал её работу и все тонкости, теперь её осваивает другой, а он раньше работал в другом месте, а на место его теперь надо ставить нового, вот и пошло одно за другое. А сами люди, начинали жить в одних посёлках, теперь купив дома перехали, просто перемешались, нарушился первостепенный уклад. Ещё Коппенталь казался как всегда, а когда заехали в их Ханс-Аи стало и правдо беспокойно. Жилыми оставалось несколько домов. Подъехав к дому отец сказал, даже не зная, наверно, кому. Надо готовить старших двоих Хелену и Ёгана к крещению. Только тогда Корнелия вспомнила. Что старший это объявлял и зачитывал список молодёжи на следующее крещение. Домой все торопились, видно что проголодались, вообщето, в другое время они ели в церкви, там хорошо готовили и домой возвращались сытыми, но сегодня даже обед был на скорую руку. Отец с Якобом после ужина пошли убиратся с хозяйством, Корнелия прибрав на кухне пошла в комнату к младшим. Увидев её они оживились, а больше старшие, что можно убежать по своим делам. Нельхин любила своих братьев и сестер и жалела, что они рано остались без матери и хоть она пытается им её заменить. Но кто и когда заменит мать. Здесь она отвлеклась от впечатлений и всё оставшееся время до сна занималась детьми. День был суетный и она хотела уже ложится спать, как услышала шёпот Хелены, сестра спрашивала, можно к ней, хочется поговорить. Конечно, как же отказать сестре, и Хелена зашла к ней в комнату. Как быстро выросла сестрёнка, заметила Корнелия, и она стала такой самостоятельной и первой помошницей у неё. Глаза Хелены в тусклом свете свечи казались горящими искорками, лицо просто сияло. Сестра подошла к ней ближе, теперь они стояли рядом и младшая спросила старшую, ты слышала, что меня будут готовить к крещению. Расскажи мне как проходило крещение у тебя. Нельхин обняла сестру, прижала к себе и сказала, да моя дорогая девочка, ты стала у нас уже взрослая и пришло твоё время принять крещение. Пойдём сядем по удобнее, я, конечно, расскажу о том моём крещение, Сёстры устроились рядышком, Корнелия обняла Хелену, и начала вспоминать. К обряду крещения она начала готовитъся за долго. Корнелия к тому времени уже знала, и теперь хотела напомнить Хелене, что Меннониты выступают против крещения младенцев, поскольку они не могут осмыслить свое отношение к религии. Крещение принимают начиная с 16–18 лет и старше, она не раз видела как проходят обряды, как принимающие веру и как наблюдающие за таинством переживают этот процесс. Ей тоже оченъ хотелось статъ равной с ними. За неделю до крещения на воскресных молениях у кандидатов в члены “Братства” проверяют знания основных правил меннонитского вероучения. Перед проверкой Корнелия не могла уснутъ, ещё и ещё раз она повторяла давно вычиные молитвы. Проверку выдержала на отлично. Ни старший в церкви ни присутствующие не сделали ей ни одного замечания. Неделя прошла в жутких ожиданиях, даже экзамены в школе ни шли ни в какое сравнение с тем что ей предстоит пережитъ. Для молодой девушки рождённой и выросшей на понятие, что вера это главное в жизни, такое событие было основным в жизни. И вот он наступил этот день. Волнуясь и не помня себя от страха Корнелия зашла в церковь. Крещение производится после определенной беседы по библии в присутствии всей общины, и только после крещения они становятся полноправными, равноответственными членами общины. Став полноправной прихожанкой церкви, Корнелия стала болъше вникатъ в её жизнь. Члены их общины молятся ежедневно утром, вечером и перед принятием пищи, и она всегда это делала, но толъко теперь поняла, что не всегда это было искренне, как хотелось поскорей сбежать,что то не дочитав или, вовсе, пока никто не видит-не помалитъся. Как же она себя сейчас за это ругала. Сёстры посмотрели друг на друга, старшая снова обняла младшую и сказала, что сознание приходит со временем. Потом Корнелия добавила, что, возможно, Хелена и знает правила, но напомнит кое что, не помешает знать, такие вопросы часто задают на подготовке. И старшая сестра продолжила, апостольской преемственности рукоположения меннониты не имеют, осуществляется пресвитерское рукоположение. В служение в общине пресвитеру помогают дьяконы, а также почтенные пожилые вдовы. Их изберали и посвящали в диакониссы, и теперь они вместе с диаконами могли посещать, утешать и заботиться о бедных, слабых, скорбящих и нуждающихся, а также посещать, утешать и заботиться о вдовах и сиротах; и кроме того содействовать в обслуживании других церковных нужд и надобностей, по мере своих способностей. Хелена оживилась, к ним тоже приходили диакониссы. Когда умерла мать они были, вообще, часто, пока ты, сестрёнка, к нам не вернулась. Корнелия улыбнулась, как же это трогательно со староны этих почтенных дам. Нельхин тоже хотелось быть полезной и выполнятъ ответственные поручения. Она както сказало об этом своей матери,и та объяснила ей, что у каждого естъ своё предназначение. Молодые девушки как она, должны выйти замуж и выполнять свою миссию матери и жены, это главное. Вот теперь и у неё появилось преднозначение, она помогоает своим братьям и сёстрам. Мать была права, когда говорила, что всему своё время, Бог знает что и кому поручить. И ещё об дном таинстве надо знать, это об обряде Хлебопреломления. Перед хлебопреломлением или причастием осуществляется "омовение ног" пары "братьев" и "сестер" по вере умывают друг другу ноги "брат"–"брату", "сестра"–сестре" и приветствуют затем друг друга святым целованием. Меннониты буквально следуют указанию Иисуса мыть ноги друг другу, точно так, как Он мыл ноги Своим двенадцати апостолам. Корнелия ещё раз напомнила сестре, что она стоит перед очень ответственным событием, к которому надо отнестись серьёзно, Хелена подтверждающе закивала головой, но даже не пошевелилась, видно было, что уходить она и не собиралась. Корнелия поняла это, и точно, Хелена понимая, что не часто выпадает удача вот так поболтать, попросила сестру рассказать, как она встретилась со своим мужем. Корнелия и сама это часто вспоминала. Только быстро гнала воспоминания прочь, потому что их счатье оборвалось очень быстро. Болезнь разлучила этих двух, только что начавших свой жизненный путь. И она начала рассказывать. В воскресенъе после утренней молитвы мы заехали к знакомым отца и остались у них на обед, у Якоба тоже там были кое какие дела, мы пообедали, я помогла убрать со стола, потом отец, Якоб и я поехали домой. Мне нравилосъ ехать в лёгкой конной коляске. Сидишъ смотришъ на всё вокруг, такая красота и ничего не отвлекает , полная идилия. Нам на встречу ехала такая же конная коляска, я смотрела и даже не пыталасъ угадатъ кто бы это мог бытъ, или не хотела, да просто не хотела выходить из моего спокойствия. Но поровнявшись отец затормозил и встречная коляска тоже. По весёлому голосу отца я поняла, что это знакомые отца, да, конечно, Корнелия их знала тоже. Отец и брат сошли с коляски и пошли к ним на встречу. С той с другой коляски к ним тоже шёл мужчина и молодой парень. Мне показалось чтото знакомое в молодом человеке, который шёл рядом, когда они подошли ближе, Нельхин сразу узнала. Ей даже не пришлось напрягать память, это был тот парень, которого она видела в магозине, куда они однажды заходили с отцом. Обменявшись приветствиями, и совсем недолго о чём то поговорили и даже очень быстро стали рассходится. Вернувшисъ к коляски отец и Якоб заняли свои места и снова поехали, но они продолжали обсуждать их беседу со встретившимися, темой тогда было наводнение в Пруссии. Хелена встрепенулась, она говорит, что чтото она про такое слышала, но тоже не точно и не подробно, Корнелия засмеялась, погладила сестрёнку по голове и добавила. Какая ты у меня хитрая лисичка, да и сама Нельхин знала эту историю из рассказов матери, Конечно, Хелена от матери это не слышала, поэтому решила ей рассказать. Mама рассказывала, весна у них в Пруссии начиналась с постоянных проблем. Паводковые воды почти каждый год наполняют Калининградский залив и перетекают через плотину, и часто прорывают её на Weichsel и Tiege. Таким образом нанося серьезный ущерб всему окружающему. И восьмого март 1846 плотина снова не выдерживает. К сожалению, это наводнение принесло большие расходы и ущерб. Был потерян весь урожай , несколько тысяч голов крупного рогатого скота ,во многих хозяйствах и все стадо. Соответственно, что чрезвычайно пострадал и бизнес B разгар воды жители были вынуждены крупный рогатый скот из стойлов, a лошадей из конюшен взять в дома. Вода затопила много домов, люди перебиралисъ на верхние этажи, соседи принимали тех кто сильно пострадал и которым негде было спрятатъся. Размещались и в зале и в коридоре. там же должны были спать и естъ, в общение проблем не возникало, все дружно заботилисъа друг о друге, таковы заповеди меннонитов, и их основные принципы. Их предки меннониты мигрировали из Голландии, это были трудолюбивые люди, и в Пруссии они сразу же приступили к осваению заболоченых земель. Тем более что опыт у них уже был. Повсюду в сообществах начали сооружать дренажные мельницы, их называли мелъницы Квиринга. Это были небольшие канавы, связаные с основными траншеями которые должены были вывести грунтовыe воды с полей. Это привело к увеличению рек таких как Tiege, Linau, которые текли в Калининградский залив. Таким образом объём на залив увеличивался и паводковые воды и были той каплей, которую не выдерживали плотины. Власти Пруссии не хотели на это обращать внимания и вкладывать деньги в укрепление плотины. Корнелии казалось, что сестре это не интересно и она может так и уснуть у неё на плече, но только она замолчала, враз услышала живой голос сестры, она и не думала засыпать, оказывается, она всё так слушала, что видно было, готова так сидеть всю ночь. Но они обе понимали что уже поздно и Хелена пошла к себе, а Корнелия поняла, что ей самой теперь не уснуть. Не просто ей было вспоминать свою свадьбу, с её любимым Абрамом. Напрасно она пыталась уснуть, а потом решила, столько всего в последнее время произошло, лучше, наверно, вспомнить их с Абрамом свадьбу, и это может её отвлекёт от рутины последних событий.

Свадьба--Лучшим временем для свадеб считалаcь осень, и в частности период после уборки урожая и до Адвента. Меннониты придерживались традиций и не нарушали их. Во время Адвента и Великого предпасхального поста свадьбы были категорически запрещены. Существовал запрет на брак только между близкими родственниками-родителями и детьми, крестными родителями и детьми и родными братьями и сестрами. Зато небыло запрета на брак между двоюродными братьями и сестрами. И таких браков у меннонитов существовало множество. А как иначе, запрет на брак между немцами меннонитами и людьми другой национальности или другой веры был запрещён. Общины были не столъ велики, а меннонитские семъи совсем наоборот, численностъ только детей доходит до двадцати, да и жены на смену умершей находились сразу, каких то там траурных воздержаний не придерживалисъ. На всё воля божья! Лучшим возрастом для свадеб считался период от 18 до 25 лет. Совсем не редко бывало,что ждёт девушка суженого, мечтает о принце, а её выдают за вдовца и штук десятъ детей в придачу, и старший ребёнок в разы старше мачехи. Неделя прошла,как обычно в хлопатах и молитвах. Отец сказал, что в пятницу придут её свататъ. Вот и закончилась беззаботная жизнь, Корнелию выдают замуж. Она уйдёт из дома родителей, что ждёт её там, но кому об этом рассказатъ, кто поймёт её волнения, их с детства готовят к тому,что они должны выдти замуж и продолжать род. Традиционно свадьбе предшествует сватовство, обычно сватали в пятницу. Утром Корнелия проснуласъ ранъше обычного, её матъ Катерина тоже уже была на ногах, да и отец с сыном Якобом, и её братом чемто занимались во дворе. Корнелия с матерью приступили к приготовлению угощений, ей не верилосъ,что это готовят для неё. Своего жениха она знала, это был тот парень который ехал с родителями и с которыми они встретились на дороге. Его звали Абрам Янцен, он был на семь лет старше её, а это значит, что они и в церкви и в школе были в разных возрастных группах. Карнелия с матерью ещё раз проверили всёли готово, не забыли ли чего. Холодные угощения, печенье, булочки, кухе, пирожки с мясом уже стояли на столе, а нудельсуп стоял на готове на печи, полностью его не доваривали, потому что лапшу кидали в бульон и как только лапша была готова, сразу подавали на стол. Со двора послышалось-едут. Как не готовила себя девушка, как ни старалась скрытъ волнения, но проклятая дрожь и внезапно осыпавший озноб предателъски выдавали её состояние. Как будто это чтото изменит, но она тщетно пыталасъ вспомнитъ как выглядит Абрам. Тем временем к дому подьехала лёгкая коляска, как хотелось тоже со всеми побежатъ посмотреть, она представила как её подружки, как когдато она, сбежались посмотреть как будут её, сватать. Её родители пошли встречать гостей, будущих новых родственников, они были необычно серьёзные и важные. Корнелия слышала приветственные речи, пыталась угадать,что происходит, потом услышала приглашение её отца, зайти гостям в дом. Корнелия видела входящих гостей, но никак не могла успокоиться и взять себя в руки. Наконец голос её отца отрезвил её, она вышла на всречу к гостям. Родители и сваты стояли чутъ по сторонам, а в самом центре стоял Абрам. Сватавший Петр Классен заговорил первым, он подошё к Абраму и к Корнелии и так спокойно стал говорить, сначала представил их друг другу, затем прочитал приветственную молитву, и тут както прям сразу отец пригласил всех к столу. Слова молитвы доходили до Нельхин какими то разрознеными фразами, однако она потихоньку стала осозновать реалъно происходящее сватовство. о Боже!!!! Она вздрогнула от неожиданного и такого незнакомого прикосновения. Это Абрам взял её за руку, но так прилюдно, да ещё в присутствии родителей, к ней не прикасался никто, религиозное воспитание не позволяла подобного, девушки до свадьбы должны вести себя более чем скромно. Своих ног она не чувствовала, а может вовсе не она шла, это её Абрам нёс. Гости уже дружно заняли места за столом, казалось, что они просто собрались вместе пообедать, и сейчас встанут и уйдут, но постепенно, наверно, по мере уменъшения еды на столе, реч начала выстраиваться в нужное русло. Сват обратился к родителям обоих сторон, при этом он был предельно серъёзен, и задавал основательные вопросы. Родители полностью следовали ему, они также серьёзно отвечали. Каких то вопросов с обоих сторон не возникло. и тогда сват объявил, что ничто не мешает Янцен Абраму и Шмидт Корнелии. И все дружно запели молитву славящую Исуса и прекрасно достигнутой договорённости. И толъко потом обратилисъ к молодым и обьвили их женихом и невестой. Вечер подходил к концу, Корнелии очень хотелосъ взглянуть на Абрама, но она боялась. Она почувствовала его взгляд и подняла глаза, их взгляд совпал, она увидела совсем близко его лицо. В его глазах светиласъ искорка и, наверно, от неё Нельхин стало тепло, страх и волнения кудато исчезли. Ей совсем не страшно, она теперь сама посмотрит на Абрама. И она так и сделала. Теперь она смогла разглядеть его лицо. Она толъко секундочку смотрела, а запомнила, кажется каждую черточку. Игру в переглядки снова прервал голос свата, на этот раз начали обсуждатъ организационые вопросы, уточнять время свадьбы. Решили, что самым подходящим временем назначитъ свадъбу будет суббота через две недели. И завтра об этом объявят в церкви и тем более, что старший общины тоже не против. Гости ещё немного посидели и начали прощаться. Как и положено, спели ещё одну молитву и пошли к выходу. Абрам снова прикоснулся к руке Корнелии, она не вздрогнула, наоборот, подняла глаза и их взгляд снова встретился. Он пожелал Корнелии приятных пред свадебных хлопот, и чутъ силънее стиснул ей руку. Гости уселись в свои конные коляски и уехали. Наступила тишина. Что это было, это сон, или это всё сейчас реалъно присходило. Нет, она ещё чувствует прикосновение теперь уже её жениха Абрама Янцен. А завтра, когда в церкви объявят день их свадьбы, все члены общины об этом узнают. Сколько ей будет внимания. Две недели от мало до велика будут называть её невестой. Вернувшись домой, родители позвали Корнелию на беседу. Отец ещё раз напомнил о необходимости вести себя достойно её теперешнему статусу невесты, а матъ сказала, что её освободят от некоторых домашних обязанностей, потому что она должна сама сшить свой свадебный наряд и сделатъ свадебный венок и украшение в виде броши, всё это должно быть выполнено из восковых цветов. И все приступили к своим обыденным хлопатам, как будто ничего не произошло. Все только не Нельхин, она знала- сегодня ей не уснутъ. Всю ночь пыталасъ отвлечся на свадебный наряд, на цветы, но немогла. Как толъко закрывала глаза, снова и снова видела его глаза, а теперь через две недели ей предстоит пройти с ним весь их жизненный путь. Утреннея молитва в церкви шла своим чередом и совсем обычно, без особого пафоса, старший сообшил что через две недели состоитъся свадьба Абрама Янцен и Корнелии Шмидт и что они сейчас жених и невеста. Да, сегодня как никогда, Нельхин ощутила себя в центре внимания, но особенно радовались её подружки. Как только почётные дамы удалилисъ, молодые девчата окружили её, как же, и им скоро замуж, и не пообщатся с только что объвленной невестой, упустить такой момент просто нельзя. Они бросилисъ расспрашиватъ Корнелию. Но время безделия закончилосъ и им надо было расссходиться по своим местам. По вечерам Корнелия была занята шитьём наряда и готовила цветы для венка, её мать, удивительно, много удиляла внимание дочери, может вспомнила себя. У них было много времени для разговора. Катерина рассказала дочери как будет проходитъ свадьба, что на второй день свадьбы невесту и жениха катают на лошади. И коляску и дугу украшают цветами, молодых везут по посёлку, их поздравляют, а затем на телеге везут приданое в дом жениха. Вот здесь бы прервать ей свои воспоминания и уснуть, но получилось наоборот, Корнелия встала с кровати, зажгла свечу, открыла библию. Прочитала молитву, а потом встала, нет в кровать идти бесполезно, она не уснёт. Конечно, как обычно она подошла к окну. Что она хотела там увидеть в глубокой ночной темноте. Она сложила руки на груди, почувствовала влагу на щеке, нет, только не слёзы. Да, всё что говорила мать дочери было иммено так. И была меннонитская свадъба в церкви с мoлитвами, стихами и кухами. И была конная коляска, и телега с приданным, и прощание с родным домом. Она стала женой, замужней женщиной, и толъка одно реалъно, теперь она вдова. Слишком короткой была их совместная жизнь. Смерть разлучница разорвала их счастье и теперь её покровительницей стала тёмная ночь, когда уединившись можно рассказать своей покровительнице как ей теперь одной и спросить у Бога как быть дальше. И в это же время умерла мать, и Корнелия принимает решение вернутся к отцу, помогать ему с детьми, с её младшими братьями и сёстрами. Вот и ещё одна ночь прошла у окна, а сколько их она уже здесь провела.

Вильгельмина- «Спящие Девы»

(№ 76. Мудрые и неразумные девы http :// message . in . ua /? page _ id =455)

ИЗБРАННЫЕ ОТ ВЕЧНОСТИ-“Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идёт, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришёл жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придёт Сын Человеческий”. Когда спящая дева пытается купить Масло, провести пробуждение, пойти назад, время ушло, Масла уже не осталось. И она осталась во тьме внешней, и там был плач, вопли и скрежет зубов, тогда как избранная Невеста уже вошла, у мудрых дев было в светильнике Масло, a именно та неразумная дева не имела Масла в светильниках; (Матф. 25:30 Десять дев—это только символ или притча. Конечно, их больше десяти, просто дано такое число. Десять дев вышли встретить Господа, пять были мудрыми, а пять неразумными. Неразумные девы как были девами, так и остались, и они не погибнут, но им не было позволено войти на Брачную Вечерю. Будет ли спасена неразумная дева? Она верующая, верующая по исповеданию, но она должна будет пройти через период скорби. И причина этого в том, что она отвергла искупление во всей его полноте. Нет, они не погибли, но они никогда не будут в Невесте. Они придут во втором воскресении, но не будут в Невесте и будут судимы согласно тому, как они отнеслись к этому Свету, который они получили.

Знают эту притчу все верующие. И поэтому, девушек, которые не вышли замуж меннониты не осуждали, их называли--спящие девы. По какой причине Вильгельмина стала спящей девой, никтот не знал. И ни родители, ни сама Вильгельмина об этом не говорили. Подруги не сомневались в том что Иоганна, с её способностями знает причину, но не говорит, но сами спрашивать не решались. Как основной считалась причина сильной не разделёной любви. Но и не исключали версию, что она тоже из этой библейской десятки, и лучше от греха по дальше, с ней не связыватся, Ну не выходит замуж и пусть. Вильгельмина и Бернгард росли в одном посёлке Медемталь, ходили в одну школу и то что они были всегда вместе ни у кого не возникало никаких вопросов. Крещение тоже принимали в одно время и готовились к нему вместе, ну а что о других праздниках, то и говорить не стоит, конечно, и другие праздники готовили вместе. В обычные дни времени для общений много небыло, но на воскресных службах они были тоже вместе, в одной возрастной группе. Ничто не предвещало разрыву этой дружбы, и они к этому оказались не готовыми. Не совсем одинаковое статусное положение занимали их семьи. Вильгельмина была из семьи знатного рода. Все их предки и родственники занимали видные посты, дети их рода учились за границей. Но что произошло им никто не объяснял, только отец сказал Бернгарду, что он должен женится на их кузине Марии. Семья Марии собирается эмигрировать в Америку и он поедит с ними. Меннониты покорны старшим, отец семьи имеет неограниченную, патриархальную власть в семье, и никто из членов не вправе действовать самостоятельно и без ведома отца. Все распоряжения, хотя бы и неприемлимые, исполняются беспрекословно. И малые дети и уже взрослые переносят терпеливо и безропотно; сживаются со своим положением. Бернхард пытался узнать причину, на что отец резко ответил. Что он принял решение, и оно окончательное и он не видит других вариантов. Родители Вильгельмины были тоже удивлены, было видно, что они не знали и тоже не могли объяснить столь резкого решения отца Бернгарда. Мина была в полнейшем шоке, нет, она не закатывала истерик, можно было подумать что она не может выдти из шока, она была похожа на оловянную статую. Мать сильно за неё переживала. Они даже следили за ней, девушка помогающая по дому была приставлена к Вильгельмине, она должна была не навязчиво везде следовать за ней. Но Вильгельмина ничего такого и не помышляла, она менялась на глазах, из девчуши веселушки превращалась не по годам серьёзную, даму. Утром помогала подавать завтрак, на обед она шла на кухню и безропотно даже чистила картошку. Раньше она считала это наказанием ей. Окружающие решили, что Мина расценила случившееся, как наказание Божье за непослушание, но при ней об этом не говорили, отец строго приказал не доставать её советами и излишним вниманием. Только сейчас Мина поняла как любит её отец, он делает всё чтобы облегчить страдания дочери. Приближалось воскресенье, все догадывались что после службы Старший объявит Бернгарда и Марию женихом и невестой. Утром Вильгельмина вышла со своей комнаты с красиво уложеными волосами, и одела своё любимое платье, с многочислеными пуговицами и в чётко подчёркивающему талию платье. Мать не думала. Что она пойдёт, она была уверена, что дочь будет просить отца оставить её дома, но девушка держалась уверенно и всё делала молча. Всё последнее время она молчала. Вот и сейчас позавтракала и пошла к выходу. В церковь тоже зашла молча, но так торжественно она ещё не заходила. Народу в церкви было много, все хотели не пропустить объявления жениха и невесты, но не сговариваясь все заходили и смотрели на Вильгельмину, так бывает когда смотрят на будущую невесту. Мина сидела рядом с Корнелией, рядом сидели и другие подруги Иоганна и Юстина. В течении всей службы Мина сидела не шевелясь, в перерыве на обед она продолжала так же сидеть. Корнелия тихонько взяла её под руку и девушка повинуясь приглашению пошла с Корнелией. Служба подходила к концу и старший пригласил пройти к нему Бернхарда и Марию. Таких печальных будущих жениха и невесты они давно не видели. Что стало с колонистами, они в жизненых передрягах забыли про любовь к ближним к своим детям. То что происходило сейчас в церкви потрясло всех. Мария стояла с опущеной головой, а Бернгард смотрел в сторону Вильгельмины. Их глаза как два луча пронзили своим светом церковь. В зале было тихо, видно было, что старший не мог начать произносить сообщение, возможно, ещё надеясь, что сердце родителей дрогнет, Но чудо не произошло, Марию и Бернгарда объявили женихом и невестой. Объявленую только что невесту практически нёс а не вёл с церкви жених. Девушка понимала, что Бернгард её не любит, они с Миной росли вместе, она знала, что у неё с Бернгардом сербёзные чувства, как ей теперь быть, как встречатся с Миной. Одно утешенье, что после свадьбы они уедут. Отец Бернгарда не стал долго задерживатся и сослвшись на дела, быстро уехал, зато отец невесты не мог скрывать радостной сделки. Улучив момент он подбежал к Отцу Мины и первым протянул руку для поздравления его, отец Мины подал ему руку, хотя выдержал не большую паузу, и произнёс очень сухое поздравление, при этом его лицо ничего в добавок не говорило. Мина тоже сразу пришла домой и прошла в свою комнату. Вильгельмина не участвовала в традиционных посящениях молодыми родных и знакомых, раньше такой возможности она не упускала. На свадьбу она тоже не пошла. Но когда Бернгард с Марией уезжали, на улице было много народа. Наверно, все кто был свободен. Корнелия смотрела на Бернгарда, его глаза блуждали по толпе, и вдруг замерли, она посмотрела в ту сторону куда он смотрит и не ошиблась. По дороге шла Вильгельмина. Она выглядела Герцогиней, Корнелия заметила эти резкие перемены в подруге делали её ещё привлекательной. Лицо Бернгарда пошло жевлаками, он нервно теребил полу пиджака. Вся толпа перебросила взоры на Мину. Но она шла не останавливаясь и стало понятно что она идёт прямо к отъезжающим. Бернгарду Вильгельмина просто протянула руку и почти туд же выдернула и пошла к Марии. Видно было что Мария была не готова к такому, вся сжалась, но лицо Мины резко сменилось, оно стало такое живое, светящееся, она протянула к Марии руки, продолжая улыбатся обняла Марию. И потом так же неожиданно резко повернулась и пошла назад, Все видели, что она чтото сказала Марии, но не слышала, но Юстина стояла рядом, и слышала и потом рассказала подругам. Когда Вильгельмина взяла Марию за руки, она сказала,-тебе, Мария, отдали моё счастье, возьми мою любовь, мне она больше не нужна. Ты его не любишь, а мне не льзя. Мина улыбалась, она выглядела так как будто признавалась в любви, и перед ней не жена, а сам Бернгард, она говорила так искренно и на одном дыхании, боясь что её не дослушают. Потом она обняла Марию и продолжила,-передай мою любовь Бернгарду, я знаю, ты справишся. Вы будете счастливы.

Юстина- жила с родителями в Lysanderhoeh в колония Ам Тракт. Девушка была воспитана в строгости и послушании, Она с детства знала, что слово отца есть закон, что став взрослой, она выйдет замуж и будет вести дом, так было принято и так было всегда. Чегото особенного в детстве она не помнит, Какихто памятных ярких моментов о чём помнить будешь до конца жизни она не припомнит. Ежигодные праздники были из года в год одинаковыми. В день рожденья в их семье было принято, что перед завтраком в честь виновника торжества читалась поздравительная молитва. И только в этот момент именинник получал внимание, в течении всего дня все были заняты своими дневными хлопотами и торжественный день становился обычным днём.

Юстина была младше подруг, да и подругами они стали случайно. С ними дружила кузина Грета, а когда проводили Грету в Америку, так и осталась Юстина с её подругами. Потому и стояла она рядом с отъезжающими Марией и Бернгордом, а мысли были о Грете, она была для Юстины как сестра. У матери на Юстину времени не хватало, а девочка нуждалась в общении. Кузины так сдружились, что забыли о том что они не родные сёстры. И письмо передала с ними для неё, так скорей получит весточку. Как она там в дали. Грета была дочкой учителя школы в Хохендорф. Школа там всего четыре класса и поэтому ходила в школу в Коппенталл, в центральную школу и в эту школу ходили дети почти со всех посёлков. Якоб тоже ходил в эту школу. У своих родителей он был единственный сын, у него ещё былo три сестры. А он младший.

Якоб- тоже помогал, хотя, сестры ему многое прощали, один родной брат, и поэтому у него было больше времени встретится с друзьями. Ам тракт не такая уж большая колония, её протяжонность была семнадцать километров и Якоб с друзъями могли без проблем побывать в течении дня в любой её точки. Но всё чаще и чаще его можно было видеть в посёлке Хохендорф. Это стали замечать не только друзья и сёстры но и родители. Отец уже заводил разговор с Якобом на эту тему, он даже на службу стал ходить в ту церковь. А причиной была Грета. Время летит неумолимо быстро, а сколько было планов, сколько надежд, И всё это рухнуло в одночасье. Якоба вызвали в правление, отца дома не было и он пошёл один. Он шёл не думая ни о чём, да и что могло быть. Но когда зашёл, почувствовал напряжение, которое там было. Ещё на улице он заметил дрожки, явно не с их посёлка. Когда его пригласили к старшему, понял, что на этих дрожках приехал гость который сидел в кабинете у старшего. Это был военный, последнее время они часто приезжали к ним в село. Якову предложили сесть. Он заметил что старший какой то растеренный, а отец Греты, он тоже был здесь, он, вообще стоял так что Яков не мог видеть его лица. Первым заговорил старший, он представил гостю Якова, а потом продолжил гость. Он начал с того что рассказал , что меннониты были лишены права освобождения от службы. Однако, Меннониты обязаны так же отбывать обязательную службу, они освобожденны от ношения оружия, но должны нести службу в особых лесных командах, а также в пожарных командах и в мастерских морского ведомства. Яков не мог понять, почему ему всё это говорят, а гость продолжал. На основании порядка привлечения меннонитов к отбыванию обязательной невоенной службы было проведено жребьеметание, и жребий пал на него. Гость продолжал, но Яков его не слышал, он говорил, что после военной реформы 1874 г., время службы в армии было сокращено до десяти лет. О чём ему говорили ещё он не слышал, как дошёл до дома тоже не помнит. Его мать не могла сначала понять его состояние, первыми опомнились сёстры. Они, как и все женщины начали плакать. Всё превратилось в сплошной кашмар. Яша сидел молча, он не мог поверить, что его разыграли, на него выпал жребий, по кем то придуманой игре на его жизни был поставлен крест. Его забирают в армию, ну и что что он не будет брать в руки оружие. Он не будет свободным человеком, та жизнь, в которой ему было столько поблажек от родителей и сестёр, закончилась. Вернувшийся вечером отец не узнал свою семью, в доме был настоящий траур. Ночь Яков провёл в своей комнате, но уснуть ему не удалось, он сидел у окна и отречённо смотрел на улицу, но там он не видел ничего и не потому что это была ночь, наверно, потому, что такой ему теперь казалась его будущая жизнь. Утром, когда вместе с отцом они направились в администрацию, oн был уже спокоен, Яков понял, что это уже не изменить. В администрации их приняли сразу. Старший достал бумаги, которые оставил им вчерашний гость. Они вместе с отцом начали их читать. Там было написано, что ежегодно к отбыванию обязательной службы в России призывалось около 100 меннонитов. Получалось, что эта лотерея, в которую разыграли Яшу, делает ему честь, его выбрали из тысяч его братьев по вере. Потом перешли к правам и обязаностям призваных. Они читали и обсуждали каждый пункт. Яша понимал, что это и не армия, он будет обязательный рабочий, и такие пользуются правом на отпуск, было два вида отпуска, это очередной в период с сентября по март, и по болезни на срок не более одного года, по истечении которого обязанные рабочие должны были возвратиться в свои команды. Для них были определены и правонарушения, за совершение которых обязанные рабочие могли быть подвергнуты различным взысканиям. За малозначительные проступки к обязанным рабочим могли быть применены дисциплинарные взыскания, такие как замечание, выговор, простой арест до семи суток и строгий арест до пяти суток. Наложение их входило в компетенцию местных лесничих. По распоряжению начальника Управления земледелия и государственных имуществ срок ареста мог быть увеличен простого до одного месяца, строгого до двадцати суток. При совершении преступлений и проступков, связанных с нарушением обязанностей службы, и при условии, что наказания за них выходят за пределы дисциплинарных взысканий, обязанные рабочие предавались суду местными начальниками Управления земледелия и государственных имуществ, где мировые судьи, на основании Пожения о наказаниях и Устава о наказаниях, привлекали их к ответственности. Однако на обязанных рабочих распространялся и Воинский устав о наказаниях, пределы применения которого были определены в законодательстве. Обязанные рабочие, отбывавшие службу в особых подвижных командах лесного ведомства, за оскорбления лиц, у которых они находились в подчинении, неповиновение начальнику или умышленное неисполнение его приказаний, уклонение посредством обмана или повреждения здоровья от обязанности нести службу, побег или самовольную отлучку более шести дней, неявку в срок на службу, промотание или умышленную порчу казенных вещей подвергались взысканиям, определяемым Воинским уставом о наказаниях, с уменьшением этих взысканий двумя или тремя степенями или с заменой их иными более легкими видами наказаний. На обязанных рабочих как субъектов государственной службы формально распространялись правила призыва на военную службу, регулирование призыва военно-административным законодательством, состояние в штатных подразделениях - рабочих командах и строгое подчинение назначенным лицам. На них распространялось также военно-уголовное законодательство. Но по своей сути это была гражданская служба, преследующая такие сугубо гражданские цели, и фактически обязанные рабочие не являлись субъектами военно-административных отношений. Ни каждый день из их села забирали на службу и поэтому было такое повышеное внимание к ним со стороны всей администрации. Яша с отцом были там долго, дома их ждали с нетерпением, но не меньше ждала его Грета. Ещё вечером она выглядывала в окно и ждала его. Её отец пришёл с работы необычно подавленым. Он молча, кивком головы поприветствовал домашних и так же молча жестом позвал мать за собой. Мать вскоре вышла, по её лицу было видно, что чтото произошло. Она с такой жалостью посмотрела на Грету и сказала както отчуждённо, иди к отцу, он хочет тебе чтото сказать. То что сказал отец было для юной влюблёной девушки больше чем шок. Она смотрела на отца, а потом спросила, раньше она низачто бы не решилась задать такой вопрос, отец ты знаешь что Яков мне нравится, и что теперь с нами будет. Кроме как обнять дочь, отец не смог ничего ответить. Потом сказал, ему тоже очень тяжело. Постарайся его не обидеть перед его отъездом. Дождавшись утра она пошла к дому Якова, его сестра Катерина сказала, что они в администрации. Грета сидела напротив входной двери, и каждый раз когда из неё ктото выходил, она вздрагивала. И вот, наконец, дверь открылась и первым вышел отец Якова, а он шёл следом с низко опущеной головой. Он не сразу заметил Грету, а когда он её увидел, то неожиданно его обычная счастливая улыбка сменилась на мучительную гримасу. Она давала себе слово что будет держатся, но проклятые слёзы не слушались и сами покатились. Когда они поровнялись, он тихо сказал, почти прошептал, ты прости меня, Грета, нас разыграли в жребий, и выигрыш был в не нашу пользу. В свой первый отпуск Яков приехал почти через год. Дома ему сделали настоящий праздник. Сёстры не отходили от него ни на минутку, гостей собралось в доме, что не было даже где сесть. И хоть ему писали и он знал, что Грета не придёт, наверно, по привычке он её ждал. Девушка очень тяжело переживала, не смотря на её религиозное воспитание, она не могла скрывать своих чувств. И поэтому давнее решение отца, которое он всё же решил осуществить, она одна из первых в семье, приняла с радостью. Отец сказал, что он подал прошение на их отъезд в Америку. В последний вечер перед отъездом девушка пришла в дом Якова. Дверь ей открыла мать, она приветливо улыбнулась Грете и пригласила пройти. Отец вышел из своего кабинета и тоже подошёл и приветливо подал руку девушки. Сёстры не заставили себя ждать, они тоже подбежали к ней. Грета сказала, что она зашла попращатся, они вместе пили чай. Девушка рассказывала, что они дома учат английский и как часто смеются сами над собой от того как смешно у них иногда получается. Ещё она сказала, что её отец и все те кто уезжают заверили их администрацию, что они оставляют Россию со слезами умиления и признательности, и будут завещать своим отдаленным потомкам вспоминать Россию с благодарностъю и молиться за Монарха её. Когда она уходила, мать Якова обняла её и сказала, ты должна начать там новую жизнь, на всё божья воля, значит Бог так решил.