У моря
Шрифт:
Зоя Степановна смотрела в море. Там на внешнем рейде белел большой корабль, вернее казавшийся ей большим, ведь она впервые видела вживую морское судно. Море играло красками радуги, отражая солнечные лучи. Город, порт, тёмно-зелёные горы с южной стороны - всё сияло наполненное неслышной музыкой просыпающейся после ночи природы. Лисс, Зурбаган, Гель-Гью...
– какой из своих солнечных городов списал Грин с этой восхитительной натуры!?
Подошедшая пляжница, похоже, привыкла быть в центре внимания и недолго мирилась с тем, что оное притягивает кто-то другой.
– Ну, что красотулечки... в воду кто-нибудь лазил?... Эх вы... И попробую, только вот температуру сейчас смеряю,- она извлекла
Данное обстоятельство заставило Зою Степановну отвлечься от созерцания окрестностей, её тоже интересовала температура воды в море, ведь за два проведённых здесь дня она так и не решилась искупаться. При этом она дала немного воли и своему любопытству - повернулась спиной к морю и обвела взглядом загорающих. От осмысления увиденного радужное настроение сразу померло. Даже великолепие утреннего пейзажа не могло перебить возникших мыслей о бренности, неизбежности заката отдельно взятого человеческого существования. Неужели и она станет такой и всего-то через десять-пятнадцать лет, так скоро, так мало осталось?... На что ушла жизнь? Как мало было в ней радости...
Несомненно, большинство из этих женщин давно знали друг друга и составляли группу единомышленниц объединённых общей целью - задержать неизбежное приближение старости. Кроме того, общаясь, они, видимо, не так сильно ощущали собственное биологическое старение. И потому появление Зои Степановны, женщины средних лет, к тому же обладавшей притягательной для глаз (мужских в первую очередь) внешностью, их насторожило. Рядом с ней их увядшие тела не смотрелись ни подтянутыми, ни стройными.
– Шестнадцать градусов, почти парное молоко. Ну, девчата, кто со мной?!- призвала активистка посмотрев на градусник.
Купальники на "красотулечках" были в основном старого покроя, впрочем модные с высокими вырезами на бёдрах смотрелись бы на них по меньшей мере комично. На призыв своего лидера они не откликнулись, и той ничего не оставалось, как в одиночку, демонстрируя показную лихость, войти в воду и шумно по мужски выбрасывая руки поплыть. Отплыв метров на пятнадцать, она вновь позвала подруг, но те так и не решились. Говорливая активистка плавала минут пять. Зоя Степановна тоже попробовала воду ногой и подумала, что она бы, наверное, не вынесла в такой воде и полминуты и подивилась выдержке и здоровью этой бойкой бабки, не наживший за все свои годы и унции телесных излишков, пожалуй, чаще красящих, чем уродующих женщину.
Когда Зоя Степановна вернулась в номер Олег уже встал и читал свою книжку "Капитан Сорви-голова" Буссенара.
– А постель кто за тебя убирать будет?- сразу же сделала она привычный выговор.
– Не вредничай,- так же по обыкновению незлобно огрызнулся Олег. Тем не менее, он отложил книгу и взялся за дело.- Как позагорала?
– Отлично, такое удовольствие. Ничего ты Олежка не понимаешь. Если бы меня в твои годы да родители к морю возили, я бы с него не вылезала, а ты как бирюк в комнате сидишь... Значит так,- решительно заговорила Зоя Степановна,- сегодня план такой. После завтрака пока не жарко идём на рынок, а потом сразу на пляж, загораем и может, наконец, окунёмся. Должна же вода хоть немного прогреться.
Сын в ответ состроил скептическую гримасу - он не хотел никуда идти кроме нижнего этажа, где находился телевизор. Но он позволил себе только поторговаться:
– Ладно уж, так и быть, пойдём. А вечером отпустишь меня телек смотреть?
– Вечером видно будет,- отмахнулась Зоя Степановна.
– Ну, мам, я же и так ни одного репортажа не смотрел ещё, хоть в новостях результаты узнаю,- заскулил Олег.
–
– Чем мыться-то, воды нет, - возразил Олег
– Я вчера ёмкость из-под "Пепси" набрала, только расходуй поаккуратнее. Ты хоть в зеркало смотрелся, чучело огородное, на тебя же девчонки за столом смотрят. Что они про тебя подумают, скажут вахлак какой-то.
– А мне всё равно, что они подумают, да и не смотрят она на меня уже совсем,- довольно спокойно отреагировал Олег.
– Ну и что... они не смотрят так их мать, вон она у них какая замечательная, всё замечает,- с некоторым сарказмом проговорила Зоя Степановна.
– Да уж всё, кроме самой себя,- усмехнулся Олег.
– Что это ты имеешь в виду?- не поняла сына Зоя Степановна.
– Да то, как она говорит... Ты что мам, разве не заметила? Она же говорит бутеброт.
– Да ну, не может быть,- не могла поверить такому Зоя Степановна, в то же время, открывая для себя факт наличия у сына наблюдательности.
– Ты что, не помнишь? Вчера за ужином она два раза своей девчонке, маленькая которая, повторила: ешь бутеброт. А ещё говорит учительница, я таких учителей ещё не видел.
– Да нет, ты, наверное, ослышался?
– Да ничего я не ослышался,- уже с лёгким раздражением продолжал стоять на своём Олег...
За завтраком Зоя Степановна внимательно прислушивалась к соседке, ну а та огорошила очередным сообщением:
– Вон за столиком, через один от нас, видите, сидят... бабка, дед и внучка. Уж такие культурные, воспитанные, наверное, евреи.
Зоя Степановна чуть не поперхнулась куском курицы - подобную версию она услышала впервые. Про евреев хитрых, умных, много о себе понимающих, во многих бедах России виновных... Всё это давно на слуху, но вот насчёт воспитанности, этим достоинством при ней евреев оделили впервые. Она непроизвольно посмотрела в сторону кивка соседки и увидела внешне скромного пожилого мужчину, можно даже сказать старика в очках, его жену, осанистую седую старуху и их, скорее всего, действительно внучку, девочку лет двенадцати, тоже в очках, круглолицую и темноволосую. Внучка к тому же отличалась здоровой полнотой и отменным аппетитом. Зоя Степановна даже позавидовала, видя, как эта курносая девчушка быстро и с удовольствием укладывает за свои румяные щёчки содержимое тарелок. Старики же ели не спеша, степенно, ножом и вилкой. Бабушка делала, время от времени, едва слышимые замечания внучке:
– Юля, не торопись, лучше пережёвывай... подавишься... ножом разрежь... привыкай пользоваться ножом...
Зоя Степановна недоумённо посмотрела на соседку: старики ни в малейшей степени не походили на евреев, они смотрелись типичными русскими интеллигентами, вышедшими на пенсию бывшими учителями. А внучка... хоть и тёмненькая, но уж очень она здоровенькая и курносенькая для еврейки, а если с неё снять очки и повязать платочком, то получалась настоящая краснощёкая матрёшка. Зоя Степановна опять промолчала, правда про себя язвительно подумала: "Ох, как тебе, наверное, хочется, чтобы все кто тебя воспитаннее и умеют есть ножом и вилкой были бы евреи?" Неприязнь к соседке возникла как-то вдруг, спонтанно. Она уже не сомневалась, что Олег не ослышался насчёт "бутеброта". Ножи лежали у всех на столах, но ими мало кто пользовался, как это положено согласно этикета. Зоя Степановна, конечно, умела... Но когда все вокруг чаще пользуются руками, чем ножом, ей стало как-то совестно выделятся. Пожалуй, только эти старики не подыгрывали общепринятым люмпен-правилам, а ели так, как когда-то их научили и тому же учили свою внучку, остальные (и это учителя) либо не умели, либо тоже стеснялись.