У прокурора век недолог

Полякова Татьяна Викторовна

В конце концов я вышла из машины, поднялась на второй этаж и позвонила. Мне никто не открыл. Должно быть, подруга еще не вернулась из больницы, я почувствовала облегчение и вместе с тем досаду. Уж лучше бы сразу…

Хлопнула подъездная дверь, раздались шаги, я начала спускаться, подумав испуганно: Ольга. Но это оказалась ее соседка Светлана. Мы с ней были давно знакомы.

— Привет, — сказала она, увидев меня. — От Ольги? Ее выписали?

— Не знаю. Наверное, еще из поликлиники не вернулась.

— Так у них никого? Пойдем ко мне. Выпьем чаю,

Ольга сейчас появится.

Пока я соображала, что ответить, Света ухватила меня за рукав и повела за собой. Ее квартира находилась на третьем этаже, прямо над Ольгиной. Жила Света вдвоем с матерью, заочно училась в пединституте, а пока работала продавцом.

— Мамы нет, к сестре уехала. Сериалы осточертели, пошла прогуляться. Только одной по. улицам шататься невесело…

— А как же учеба? — поддержала я разговор.

— А чего учеба, с ней все в порядке. До сессии далеко, а с нас, заочников-заушников, какой спрос? Дело не в знании, а в величине подарка. Как твои дела? Со своим помирилась?

— С кем? — не поняла я.

— Ну, с парнем. Я не знаю имени. Не помирилась, что ли?

— Помирилась, — кивнула я, глядя на Светку.

Никакого парня у меня в последнее время не было, так что ругаться, а также мириться не с кем, но Светкины слова насторожили. Она прошла в кухню, а я, раздеваясь в прихожей, крикнула громко:

— Ты откуда про парня знаешь? Ольга разболтала?

— Конечно. Подружка здорово переживала, пока не придумала свой гениальный план.

— Так уж и гениальный, — передразнила я, а сердце забилось в сумасшедшем ритме. Я не спешила в кухню, долго возилась в прихожей, чтобы оттянуть время.

— Чего так долго? — крикнула Светка. — “Молнию” заело?

— Да…

— Возьми тапки. Рассказывай, что за парень, интересно ведь.

— Как будто Ольга не рассказала?

— Даже имени не назвала. Я ей говорю, что это за записка такая, к человеку надо по имени обращаться, а она: я лучше знаю.

— Записку ты писала? — спросила я, едва устояв на ногах.

— Ну… так что в примирении любящих сердец есть и моя заслуга.

— Спасибо тебе…

— Пожалуйста, — хмыкнула Светка. — Могу каждый день записки писать, лишь бы на пользу.

— Ты мне лучше о гениальном плане расскажи, — попросила я, надеясь, что голос мой не дрожит.

— А чего рассказывать, ты уж, все знаешь. Ольга из-за тебя сильно переживала, говорит, поссорились и уперлись, как два барана. Мне бы, говорит, их хоть раз свести в тихом месте, чтоб могли поговорить спокойно и помириться. И попросила меня записку написать, вроде ее почерк парень знает и, заподозрив хитрость, не придет.

— А мой почерк он не знает, — хмыкнула я.

— Чего? — не поняла Светка.

— Так… — Мы устроились за кухонным столом.

— У меня зефир есть, — вскочила Светлана. — А ты давай, колись. Обожаю слушать любовные истории: как познакомились, что он сказал, что ты ответила…

— Извини, у меня настроение скверное, как-нибудь в другой раз. — Я хотела встать и уйти, так мне было тошно в ту минуту, но вместо этого как будто приросла к стулу.

— Ну вот, здрасьте. Вы точно сговорились, Ольга дерганая, молчит, как сыч. Она тебе рассказывала? У нее начальника убили, генерала, представляешь? Забыла, как его фамилия.

— Акимов, — подсказала я:

— Вот-вот. Ольга здорово переживает, она ведь добрая, ей до всего есть дело… Ты подумай, что творится, прокуроров убивают, кошмар какой… Ты пей чай-то, пей, остынет. И зефир бери или конфеты. У меня еще варенье есть, абрикосовое…

— Спасибо, не надо.

— Как думаешь, найдут убийцу?

— Должны, — пожала я плечами, вдруг сообразив, что Светка скорее всего даже не догадывается, что смерть Акимова имеет какое-то отношение ко мне. В газете моя фамилия не названа, меня скромно обозначили буквой Д., из адресных данных лишь улица, а знает ли Света, где я живу, еще вопрос.

— В городе болтают, убийство заказное, — продолжала говорить она. — Небось зацепил кого-то, и вот результат. С ума сойти… — Скрипнула входная дверь. — Ой, я запереть забыла, — вскочила Светка. Я повернулась, заслышав шаги, и увидела, как в кухню вошла Ольга.

— Привет, — сказала она устало. — Твоя машина стоит во дворе, я решила, что ты здесь…

— А где же ей быть еще? — улыбнулась Света. — Раздевайся, садись. Чай горячий.

— Времени нет. Слава должен позвонить. Ты идешь? — спросила Ольга, отводя взгляд.

— Да, конечно.

Мы направились в прихожую, Светка продолжала болтать, но я мало что слышала. Мы простились и стали спускаться по лестнице. Ольга шла впереди, глядя себе под ноги, и ни разу не обернулась. Когда мы оказались в прихожей, она спросила:

— Светка тебе рассказала? — Голос звучал как-то бесцветно, механически.

— Рассказала, — кивнула я.

— Я так и думала. Хоть и надеялась… Хотела ее предупредить, чтоб язык за зубами держала, но потом подумала, что будет еще хуже, пришлось бы многое объяснять…

Я села на банкетку возле двери и уставилась на Ольгу.

— А мне объяснишь? — спросила я неуверенно.

— Чего тебе объяснять? — разозлилась она, закусила губу и так стояла некоторое время. — Твой Акимов был сволочью. Самой настоящей сволочью… ты… ладно, я тоже хороша… Он Славку терпеть не мог, все время затирал, а Славка… ты же знаешь, он умница, и на работе он… он за работу душой болеет, да ему уже давно… Я в отделе кадров, я же все знаю: кому, чего, когда и как. А Славке всегда фигу с маслом, и все благодаря твоему Акимову. Достал он меня. Ну, я и подумала… Алка, кто ж знать мог, что все так повернется. Я ведь только хотела, чтоб он пришел к тебе, а следом я, здравствуйте, Валерий Федорович, что это вы делаете у моей подруги, а вошли как, у вас что же, свои ключи? Близкие отношения? А супруга ваша в курсе? После такого он бы поостерегся Славке палки вставлять в колеса. Мало того, я ведь могла перепугу, что дверь открыта, и милицию вызвать… чокнулась, прости меня, прости, Алка…