У самой границы
Шрифт:
Саша достал из своей сумки листок бумаги с коричневыми следами пальцев и еще раз проверил вчерашнюю схему. Вчера они засекли и прошли только первое направление.
Значит, ориентир — старая сосна, потом крайний срез Больших бугров — одна граница участка… От Больших бугров до старой ламбы — второе направление, от ламбы до озера-третье, и четвертое — по дороге вдоль озера, обратно к сосне.
Там, где на схеме кончалось первое направление, стояла жирная точка. В этом месте Саша нашел удивительный камень. По обнажившемуся откосу бугров проходила кварцевая Жила с углублениями, похожими на раковины. В одном таком
Славка как увидел, что в руках у Саши настоящий минерал, стал собирать все, что попадалось под руку. Саша нес домой торф и несколько образчиков пород в сумке, а Славка, кроме полных карманов гальки и песку, тащил целую майку булыжников. Он и сам знал, что камни в майке обыкновенные и тащить их домой вовсе не к чему. Но, может быть, он дал зарок и тренировал свою волю,- тогда совсем другое дело. Нюра и сегодня еще удивлялась, как только Славкина майка такую тяжесть выдержала. Но ведь и сам Славка выдержал.
А с Нюрой вчера произошла удивительная перемена. Саша до сих пор не мог понять, почему она не ругала их и ни о чем не расспрашивала. Больше того: вчера она встретила их такой веселой, какой не была с самого первого дня приезда на заставу.
Бродили они, бродили вчера, кое-как добрели до Больших бугров и никакого серного колчедана не нашли. И все потому, что никак они не могли засечь азимут. От наволока направление взяли правильно, а когда стали подходить к буграм, забрели совсем в другую сторону, хотя по компасу все у них как будто было правильно.
Саша до сих пор не мог понять, почему же так получилось?
Ходили они, ходили, к вечеру добрели до ручья, проголодались — просто ужас! Тобик, и тот все отставал и из каждой лужи воду лакал.
Подходят они к ручью, где оставили мешок с торфом, смотрят, а на опушке леса возле наволока Аграфена Петровна и Нюра с Алькой землянику собирают и, по всему видно, их ждут.
— Ну, сейчас будет нам!
– только и сказал Славка.- Знаешь, как она утром?..
Саша и сам подумал, что серьезных неприятностей не миновать. Но ничуть не бывало! Когда они подошли к мостику и сели рядышком на бревно, Нюра посмотрела на них и совсем неожиданно расхохоталась. Саша и Славка глянули друг на друга и тоже как будто улыбнулись. Действительно, вид у них был довольно смешной. Славка, например, казался совсем измученным: на блестевшем от пота лице темнели полосы грязи, ноги и руки у него были покрыты ссадинами и вымазаны глиной, штаны в двух или трех местах продраны. Хорош, наверно, был и Саша.
— Ох, горе мне с вами! — все еще смеясь, сказала Нюра.- А голодные, небось, голодные-то!.. Как еще Тобика не съели! Аля,- крикнула она,- принеси корзиночку, вон там около тебя под кустом.
Когда Саша и Славка увидели, что Алька тащит в корзинке пирожки и целый горшок простокваши, у обоих стали вдруг такие физиономии, что Нюра не выдержала и снова расхохоталась. Улыбалась и Аграфена Петровна. Не смеялся один только Алька, потому что старшие ребята его сегодня не взяли с собой. Он стоял, объедая варенье с лепешки, и наблюдал, как с поразительной быстротой исчезали пирожки и простокваша.
Справившись с едой, Саша и Славка стали наперебой рассказывать о всех приключениях сегодняшнего дня. Нюра подробно
А потом, когда они вымылись в ручье и пришли на заставу и Нюра усадила их обедать, Аграфена Петровна стала расспрашивать, где и какой камень они нашли, и тоже удивлялась, как только Славкина майка такую тяжесть выдержала.
Но насчет Нюры Саша все-таки не ошибся. Позже он узнал, что Нюра серьезно обижалась и на него и на Аграфену Петровну. Ночью приезжал дядя Андрей, Саша проснулся и слыхал, как в то время, пока он ужинал на кухне, Нюра говорила: «Андрей, почему ты ничего не скажешь этой Макашиной? Вмешивается, куда не просят, детям разрешает уходить, скоро уже в доме командовать начнет!..» — Нюра помолчала и с горечью в голосе сказала: «И откуда только взялось такое на мою голову!»
Саша слыхал, как дядя Андрей поднялся со стула и, подойдя к Нюре, тихо проговорил: «Анюта, поверь мне, так надо. А Сашке не запрещай. Понимаешь, надо…» Потом они стали говорить совсем тихо, вернее, говорила Нюра, а дядя Андрей слушал ее да изредка переспрашивал. Саша кое-что улавливал и понял, что она рассказывала про их геологические поиски и коллекцию камней. Раза два дядя Андрей тихо рассмеялся.
В дверь постучали, вошел дежурный и доложил, что лошадь оседлана.
Саше очень хотелось встать и сказать, что он готов сделать все, что угодно, только бы Нюра не расстраивалась, но он сдержал себя и остался лежать, как будто ничего и не слышал.
Дядя Андрей уехал, из соседней комнаты доносилось ровное дыхание спящей Аграфены Петровны, из кухни — осторожное позвякивание посуды. Потом Саша уснул, а когда проснулся, долго вспоминал: приснилось ему, что приезжал дядя Андрей, или это было на самом деле?
Утром пришел старшина Лавров, и они со Славкой показали ему всю свою коллекцию, а главное — золотисто-прозрачный кристалл. И не то что Славка, даже Лавров не знал, кварц это, хрусталь или, может быть, настоящий драгоценный камень. Старшина только сказал, что раз кристалл тяжелый и гвоздем его не поцарапаешь, значит самоцвет этот ценный и редкий. Славка тут же показал все, что притащил в своей майке. Оказалось, что в Славкиной майке — гранит, полевой шпат, кварц да песчаник. Никаких руд у него и не было. Один только Сашкин камень, да еще лабрадор, да серный колчедан и были настоящими.
Вот потому-то сегодня они и решили сначала научиться как следует засекать азимут, а потом идти прямо к Большим буграм. Уж сегодня они обязательно что-нибудь найдут!
Но совсем неожиданно появилось новое препятствие в виде Альки: утром он заявил, что ни за что в жизни один не останется.
Алька уже выколотил шишки и ссыпал семена в газетный кулек. Стоя возле колодца, он грыз морковку и между прочим учился плевать струйкой сквозь зубы, как это здорово умел делать Славка.
— Кисуня ты моя, колосочек мой золотой, кто же тебе морковку такую дал? — проходя с ведрами к колодцу, спросила Аграфена Петровна.