У сопки Стерегущей Рыси
Шрифт:
— Вот вы и возьмите их, Соня! — заметила тётя Роза.
— Да куда ж, в одну комнату…
— А что происходит, товарищи? — заглядывал через головы очкастый дядька, сосед с девятого этажа.
— Мы будем на вас жаловаться, — уже в два голоса сказали Гареевы и хлопнули своей дверью.
Всё же несчастные собачата пока остались в своём углу. И очень скоро все жители нашего подъезда негласно поделились на наших противников и защитников. Трудно понять, кого было больше. Кто-то приносил им мясо, наливал свежего молока, стелил на дно чемодана шерстяную подстилку. А кто-то опрокидывал миски и выбрасывал тёплые тряпки.
А щенята, не подозревая о кипящих вокруг них страстях, жили теперь совсем неплохо. С каждым днём они всё чаще и проворнее выбирались из чемодана и скоро стали смешно бегать по коридору, цокая когтями по линолеуму. Раздутые животы делали их похожими на пушистые шарики. Самой шустрой и весёлой была единственная из всех рыжая сучка.
Из школы теперь я бежала сломя голову, чтобы скорее убрать за щенками и покормить их. С Неддой гулять было некогда. Сначала мы боялись, что она может наброситься на щенков, ведь коридор и подъезд она, как всякая нормальная собака, считала своей собственной территорией. Но странно, злая Недда очень быстро привыкла к маленьким незаконным жильцам и только молча отворачивалась от них, когда они скопом бросались к ней. Видно, щенки принимали её за свою маму.
И всё же наши соседи Гареевы исполнили своё обещание. Как-то субботним утром в нашу дверь раздался требовательный звонок. Недда злобно залаяла, почуяв чужих. Когда я открыла дверь, в квартиру вошёл лысоватый мужчина.
— Я по сигналу. Из домоуправления. Это ваши собаки в коридоре?
— Наши, в общем-то.
— А кто-нибудь из старших дома?
— Нет. — Я уныло пожала плечами.
— Собак уберите. А то сами ликвидируем. Вызовем бригаду, и их увезут куда следует.
— А куда следует? — спросила сестрёнка.
— На мыло, девочка.
Лысоватый развёл руками, но Недда, следящая за ним из своего угла, предупреждающе зарычала.
— Попридержите! Развели чёрт знает что! Моё дело предупредить.
— Но ведь зима, щенки погибнут, — сказала сестрёнка.
— Что ты ему объясняешь! — вздохнула я.
Я вышла в коридор вслед за лысоватым. Щенки, смирно сидевшие в углу, вылезли из чемодана и стали весело тыкаться мне в ноги тупыми мордашками.
Тут меня осенило. Я вспомнила, что подвал нашего дома всегда открыт. Я мигом спустилась вниз и осталась довольна своим осмотром. Там было сухо и довольно тепло. Только очень темно.
Так щенки из чемодана стали жителями подземелья. Зато по вечерам мы выгуливали их во дворе. Недда привыкла к ним, и мы не опасались теперь, что она покусает щенят. Она добродушно отвечала на их заигрывания и даже охраняла их. «Может, в ней проснулись материнские чувства, — думала я, — ведь своих щенков у неё ещё не было».
Однажды поздним вечером в дверь позвонили. На пороге стоял высокий мужчина в тулупе. Я узнала его: это был слесарь из соседнего дома.
— В подвале лопнули трубы, заливает. Я видел, там были щенки. Ваши, что ли?
Похватав с вешалки что попало, мы с сестрёнкой бросились вниз по лестнице.
— Эй, осторожнее, вода там горячая! — закричал нам слесарь, который тоже, оказывается, пошёл с нами.
В тусклом свете фонарика дымилась белёсым паром залившая подвал вода, в полутьме казавшаяся чернильной. Из дальнего угла раздалось жалобное поскуливание, и мы разглядели наших щенят, которые сидели, тесно прижимаясь друг к другу, на случайно оказавшейся здесь бетонной плите. К ней уже подступала вода.
— Да стойте, девчонки, у меня сапоги! — сказал слесарь и смело пошлёпал по воде. Он взял сразу всех щенят своими большими руками и вынес из подвала.
И что за судьба была у этих псов?! То их нужно было спасать от леденящего холода, а теперь вот — от горячей воды. Что было бы с ними наутро, если бы не этот человек из соседнего дома?!
Щенки снова оказались в коридоре.
Так прошёл месяц. Скоро самого красивого кобелька взял одноклассник сестрёнки. Мы так полюбили всех щенят, что расставаться было жалко, хотя мы понимали, что долго так продолжаться не может. Уже многие знали, что у нас живут щенки. Дети кормили их и играли с ними, а некоторые бабки сидели на скамейке возле подъезда и возмущались тем, что мы развели псарню. Тётя Роза горячо поддакивала им. А тётя Соня отдала для щенят старый поролоновый матрац, часто приносила супы для щенков, и в ней мы чувствовали своего горячего единомышленника. Как, впрочем, и в своих родителях, которые тоже полюбили щенков, хотя и не говорили об этом.
А потом случилась беда. Самая шустрая и весёлая рыженькая сучка выбежала на скользкую дорогу, машина не сумела затормозить и наехала на неё. Мы с сестрёнкой плакали, а Недда жалобно поскуливала в ответ.
Другого чёрного щенка взял тот самый слесарь из соседнего дома. Он поселил его у себя на работе, в тёплом подвальчике, и теперь мы иногда навещали своего воспитанника.
Последнего серого щенка, который остался, за его неистово закрученный пушистый хвостик мы назвали Бубликом. В отличие от его симпатичных братцев, серому Бублику судьба никак не хотела улыбнуться. Оставшись один, он часто плакал, наверное, ему было тоскливо и скучно. Нам было очень жалко Бублика, и мы старались почаще играть с ним. Вскоре дошло до того, что Бублик, пока родители были на работе, приходил к нам в гости, бегал по квартире, играл с Неддой и был совершенно счастлив. У нас сердце разрывалось, когда приходилось выпроваживать Бублика обратно за двери. И у меня зародилась коварная мысль: узаконить жизнь Бублика в стенах нашей квартиры. Сестрёнка, конечно, поддержала меня. Маму можно было уговорить, только вот как быть с папой?
Но видимо, Бублик родился под счастливой звездой. Однажды папа пришёл домой радостный и сообщил, что Бублика берёт его знакомый театральный режиссёр.
— Как, прямо в квартиру? — удивились мы.
Теперь нашему Бублику предстояло стать аристократом. Перед приходом режиссёра мы вымыли щенка шампунем. Мягкая пушистая шёрстка его сразу же заблестела.
— А что, Бублик у нас настоящий красавец! — улыбнулась мама.
Недда обнюхала его и высунула в улыбке язык. Она была согласна с мамой.
После того как унесли Бублика, наверное, нужно было с облегчением вздохнуть: эпопея со злополучным чемоданом наконец окончилась. Но какая-то грусть не покидала нас. Ведь, кроме забот и грязи, было ещё что-то — что-то тёплое и светлое, ушедшее теперь из нашей жизни вместе со щенками из чемодана. Они нуждались в нашем участии и нашей защите, но ведь и мы, не отдавая в этом себе отчёта, были благодарны им за их любовь и преданность нам.
Прошёл, наверное, год с тех пор, и мы как-то зашли к режиссёру посмотреть на Бублика. Нас встретил очень ладный пушистый пёс. Теперь его звали Антракт. Он встретил нас с весёлой снисходительностью уверенной в себе и любимой хозяйской собаки. Но мы не были на него в обиде за его забывчивость.