У судьбы на мушке
Шрифт:
– А откуда эти данные? – спросил Бармалеев.
– Вчера над этим местом летал и производил съемку наш разведывательный дрон.
– Днем летал?
– Днем. А какая, в принципе, разница…
– Днем его должны были заметить и определить это место как место возможного прорыва, а сейчас уже подготовиться к ликвидации этого возможного прорыва. Я бы рекомендовал вам запустить дрон сейчас, пока ночь, и инфракрасная камера определит существенное увеличение площади окопа в этом месте. Причем с двух сторон. Проходить вы нам, естественно, рекомендуете по дну высохшего ручья. А позиции и ИГИЛ, и «Фронта ан-Нусра» значительно выше, следовательно, они могут стрелять, не опасаясь попасть друг в друга. И уничтожить батальон. Но не это самое главное. Батальон до них просто-напросто не доберется. Пока я доеду до позиции, пока проведу инструктаж – пройдет время и станет уже почти светло. Мы, растянувшись перед окопами в линию, будем прекрасной мишенью для стрелков. Нас просто расстреляют, пока будем ползти. И потому я прошу командование перенести операцию на завтрашнюю ночь.
– Это невозможно… – категорично заявил Скорокосов. – Ночью саперы могут снова заминировать свой «коридор».
– Невозможно… – подтвердил полковник с указкой.
– Никак невозможно, – подтвердил его коллега с красно-синим карандашом.
– Я не имею права жертвовать своим батальоном, – не менее категорично заявил Бармалеев.
– Какой у вас норматив по передвижению по-пластунски? – поинтересовался Скорокосов.
– Восемь километров в час. Чуть-чуть быстрее прогулочного шага. Это без учета маскировки. То есть мы передвигаемся с этой скоростью, не стараясь остаться незамеченными. А в светлое время – это вообще невозможно.
– Да, пожалуй… – согласился Скорокосов. – Но я обязан доложить твое, подполковник, мнение генерал-полковнику… – Он встал и вышел. Остальные остались ждать. Скорокосов вернулся через пять минут.
– Генерал-полковник тебя требует, – с порога сказал он Бармалееву. – С картой вместе, – кивнул он на свой стол.
Полковник с указкой начал складывать карту. А Бармалеев задумался…
В кабинете генерал-полковника Сумарокова Бармалеев пробыл минут десять и вышел, пряча в нагрудный карман свой планшетник, на который только что в генеральском кабинете переснял карту и циркулярно разослал ее всем офицерам и солдатам батальона. Офицеры приняли карту на точно такие же планшетники, а простые бойцы и сержанты – на приемоиндикаторы [9] .
9
Приемоиндикатор – прибор, внешне напоминающий смартфон, хотя выполняет многие функции планшетника, фотографирует нужные объекты и передает фотографии командованию, видит расположение других бойцов и командиров. Является, как и планшетник у офицеров, составной частью экипировки «Ратник».
– Я сейчас позвоню, распоряжусь насчет транспорта, – сказал на прощание генерал. – Мою машину здесь знают, пропустят везде. Ждать не придется. Да и водитель у меня опытный. Быстро домчит.
Бармалеев вышел из здания пассажирского терминала аэропорта, превращенного в штаб объединенных сил, и сразу ко входу ему подали машину. Водитель – сержант контрактной службы – опустил стекло и спросил только:
– Подполковник Бармалеев?
– Он самый.
– Садитесь на второй ряд сидений. Там удобнее.
На втором ряду было только два сиденья, между которыми располагался подлокотник с пультом управления климатом и два подстаканника. Открывать дверцу расположенного здесь же шкафчика Бармалеев постеснялся. Как постеснялся и включить компьютер, расположенный на задней части водительского подголовника.
За его погрузкой в автомобиль из своего окна наблюдал полковник Скорокосов.
– Надо же… Генерал даже свою машину подполковнику выделил. Торопится, видимо. Надо бы присмотреть за Бармалеевым, как бы дров не наломал… – И Скорокосов позвонил в гараж, потребовал подать ему к главному входу его боевую машину пехоты…
Глава 2
Полковник Скорокосов приехал в штабной блиндаж батальона спецназа военной разведки, когда там оставался один младший сержант-связист, только-только заступивший на смену и потому ничего не знающий о том, куда все удалились. А вскоре явился и начальник штаба батальона майор Лаптев.
– Здравия желаю, товарищ полковник. А я вижу, БТР стоит недалеко от блиндажа. Дай, думаю, посмотрю, кто к нам пожаловал. А это, оказывается, вы… Есть вопросы?
– Есть. Куда делся подполковник Бармалеев и где другие офицеры батальона?
– Все выполняют приказ генерал-полковника Сумарокова! Подполковник, наш комбат, вместе с ним разработал план новой операции по уничтожению «Градов» противника.
– Но мы же с оперативным отделом специально для вас и под вас разрабатывали план…
– Я в курсе. Но товарищ подполковник отклонил его. При этом плане батальон будет полностью уничтожен. И я с комбатом абсолютно согласен. Комбат сам решил пойти на риск, выполняя новый план.
– На какой риск? – с некоторым даже возмущением спросил Скорокосов.
– На риск незапланированной атаки сил ИГИЛ.
– А какой тут риск! – возмутился полковник. – После полного разгрома нападавших у них просто сил на наступление не найдется.
– Товарищ подполковник вместе с товарищем генерал-полковником так и рассудили. И все же на всякий случай решили определенные силы здесь оставить.
– Какие силы?
– Линейную роту, отдельный взвод, взвод связи плюс роту сирийцев, которую генерал-полковник приказал перебросить нам из сирийского батальона.
– А сам подполковник с чем остается?
– У него в подчинении разведрота капитана Труфанова Сергея Юрьевича и взвод саперов под командованием старшего лейтенанта Соловейчикова Олега Николаевича.
– Но этого же для большой операции откровенно мало! – возмутился полковник.
– Я тоже сначала так думал, но товарищ подполковник сумел убедить меня, что этих сил хватит. Малые силы менее заметны.
– Убедите и вы меня, товарищ майор, – стоял полковник на своем.
– Моя фамилия Лаптев, а не Бармалеев… – только и ответил начальник штаба батальона. – И я не обладаю тем запасом аргументов, которым обладает мой комбат.
– Но ведь количество его бойцов сразу определят с первого же дрона…
– Подполковник захватил с собой два противодроновых ружья. В случае опасности любой дрон «посадят».
Со стороны противника раздалась пулеметная очередь, которая захлебнулась от глухо прозвучавшего взрыва гранаты, а потом и второго такого же взрыва.
– Похоже, прорыв сорвался, – заметил Скорокосов.
– Напротив… – не согласился Лаптев. – Мне кажется, две гранаты с небольшим интервалом бросили в блиндаж и уничтожили всех, кто там находился. Из-за внутреннего взрыва и звук такой глухой. А это значит…