У свободы цвет неба
Шрифт:
– Досточтимая Хайшен, - задумчиво сказал Кучеров, - а я вам не помешаю?
– Нам?
– удивилась Хайшен.
– Ну да, вам, тебе и досточтимому Айдишу, - подтвердил Стас.
– Он ничего не сказал про свои планы, так что скорее всего, будет с тобой в библиотеке. Если я смогу помочь или не буду мешать, я бы присоединился.
– Присоединяйся, - разрешила досточтимая.
Я покосилась на князя. Он с интересом смотрел на Полину и ждал ответа.
– Если твой недавний вопрос в силе, то я хочу потратить день именно на это, - сказала она и отложила ложку.
– Что
– улыбнулся Димитри.
– Я хочу поговорить с сайни твоего дома, - сказала Полина, мило улыбаясь князю, и как-то виновато посмотрела на девочку-ддайг.
Ложка Хайшен звонко ударилась о край супового горшочка. Айдиш с подчеркнуто нейтральным видом потянул с блюда еще пирожок. Домоправители князя переглянулись. Маленькая ддайг принялась отговаривать Полину.
– Зачем они тебе? Они противные и всех все время трогают!
– Мне правда очень надо, - мягко ответила девочке Полина.
– Тогда, - решительно сказала ддайг, - я пойду с тобой и буду тебя защищать.
Я почувствовала ухом внимательный взгляд Димитри, молча наблюдавшего за этой странной сценой.
– Подумай хорошо, хочешь ли ты этого, - так же мягко сказала Полина.
– Их будет нельзя пинать, щипать и таскать за хвосты, пока мы там. Мне очень надо с ними поговорить и кое-что узнать, какие бы они противные ни были.
– Ничего, - мрачно сказала девочка, - потерплю. Если они тебя лизать не будут. Лизать тебя я им не дам, - и сурово покосилась на сайни, убиравшего тарелки.
Димитри, скорбно вздохнув, произнес:
– Тогда возьми у слуг что-то переодеться, это же хозяйственный двор.
– Подумал и добавил.
– Обе переоденьтесь, конечно...
– еще раз скорбно вздохнул и перевел разговор на какие-то более привычные для застольной беседы темы.
Я так охренела от этой сцены, что молча ела рыбу с овощами под сыром, а в голове у меня крутилась мысль, и, видимо, настолько громко я ее думала, что князь подал знак хранителю дома, тот встал из-за стола и принес мне из буфета маленькую хрустальную рюмку с коньяком. Я поблагодарила князя и его человека, выпила поданное, и мне полегчало. После трапезы князь позвал меня в кабинет помочь с заданием Дейвина, и когда мы шли по коридору, признался:
– Я сам удивлен. До этого случая считалось, что ддайг не знают привязанностей, кроме связей крови.
Полина после обеда пошла в сопровождении хранителя огня в коридор слуг. Там, собрав всех в общей комнате явно хозяйственного назначения, он представил ее.
– Эта мистрис - гостья князя из-за звезд, и она сказала, что хочет говорить с сайни дома.
Семь или восемь пар глаз, все карие, разных оттенков, уставились на нее одновременно.
– Добрый вечер, - сказала она.
Ей начали отвечать, удивленно и нестройно.
– У вас нет сайни?
– спросил босой мальчик, одетый в короткие штаны и рубашку, и хихикнул.
– Нет, - подтвердила Полина.
– И слуг тоже нет.
– Но для кого же горит огонь в ваших домах?
– спросила пожилая женщина в коричневом платье с цветной каймой по рукавам и подолу.
– Для гостей, - ответила мистрис.
– А когда дождь?
– усомнилась девушка в желтой сорочке и бежевой юбке.
Полина засмеялась и махнула рукой:
– А у нас всегда дождь, когда не снег. Наш год длится триста шестьдесят пять дней, и из них только восемь десятков солнечные. А в остальные с неба все время что-то падает. Так что, когда дождь или снег, огонь для гостей нужен вдвойне.
– Зачем же вы там живете?
– покачал головой хранитель огня.
Полина, про себя радуясь тому, что ее познаний в сааланике вроде бы пока хватает, чтобы объясниться, развела руками:
– Привыкли...
Люди князя засмеялись.
Хранитель огня вернул разговор к теме:
– Ей нужна одежда на завтра, если у нее есть нужда в разговоре с сайни. Не пачкать же ее платье на хозяйственном дворе.
Полина проглотила возражение и терпеливо перенесла все замечания по поводу своего недостаточного на сааланский взгляд телосложения, из-за которого нормальное женское платье ей будет не подобрать. Обсудив, достойно ли ученой даме одеваться в мальчишеский фаллин, или деревенская гэльта будет все-таки лучше, женщины наконец приняли решение и удалились.
Дожидаясь их возвращения, Полина осмотрела комнату. Большой стол посередине с табуретами вокруг него, вероятно, использовался людьми для самых разных надобностей, в основном для счета, записей и разнообразной сортировки. Сейчас на нем лежали две счетные книги и одна большая тетрадь для записей, похожая на толстый журнал, стояли деревянная тарелка с какими-то семенами и маленькая корзина с чесаной цветной шерстью, длиной волокон и яркостью красок походившей на шерсть для валяния, кроме этого, на столе были сосуд с маслом и несколько светильников, ждавших заправки. Вдоль двух из четырех стен комнаты по полу тянулась яркая полоса из каких-то ковриков, рядом с которыми попадались то мешки со стручками, то корзины с разноцветным руном, состриженным с квамов, то ящики со стеблями растений, то корзины с костями и разный другой припас. Присмотревшись, Полина угадала рабочие места для сайни. Третью стену целиком занимал большой открытый стеллаж, на котором тоже хранился разнообразный припас, от швейных принадлежностей до сосудов с маслом.
У двери на стене висело два деревянных диска с множеством отверстий, и в некоторые из них были воткнуты цветные палочки. Один из дисков был окрашен в четыре цвета, каждая четверть в свой цвет, и Полина угадала в нем календарь. Второй, видимо, имел какое-то свое назначение, не относящееся к подсчету текущего дня года. Но определить его функцию Полина не успела, женщины вернулись и пригласили ее с собой куда-то. Хранитель огня и хранитель дома все это время занимались наведением порядка на стеллаже, время от времени вежливо улыбаясь Полине. Выйдя из общей рабочей комнаты вслед за женщинами, Полина прошла по коридору и узнала то самое место, где в мае Димитри повернул на лестницу к своему кабинету, за минуты до встречи с матросом, принесшим новости о Дальфсангаре, задержавшем князя на неделю в море возле Кэл-Алар. Закрытые двери, мимо которых они тогда шли, оказывается, были комнатами слуг. И не просто комнатами, а спальнями.