У удачи два лица
Шрифт:
Следующее моё пробуждение оказалось значительно более спокойным. Меня никто не звал, не теребил, не задавал вопросов; просто организм подал сигнал, что он выспался, и я с удовольствием потянулась под одеялом. И только теперь заметила, что одежды на мне никакой нет.
Вчерашний вечер для меня закончился на том моменте, когда мы с Каем покинули уютный скверик, и я совершенно не помнила, как оказалась в собственной постели. Версия относительно произошедшего у меня была только одна, и она мне не очень нравилась. В воспитании мужчины я не сомневалась, и подозревать его в недостойном не собиралась, — он наверняка действовал из лучших побуждений и руки лишний раз не распускал, — но всё равно почувствовала неловкость. Понимаю, что во время лечения он наверняка тоже сам меня раздевал (и лучше не задумываться, как он справлялся одной рукой, а то начинают закрадываться подозрения, что в том процессе участвовал кто-то ещё), и вообще он целитель, но… в общем, лучше бы он меня не пожалел, а разбудил.
В конце концов я мудро решила не дёргаться из-за мелочей и сделать вид, что ничего не произошло (между прочим, истинная правда!). После чего, без лишней спешки приведя себя в порядок, я, как и обещала, двинулась на поиски Рассветы.
Как и где именно искать девушку, я не вполне представляла. Днём мы с ней не виделись, занятые каждая своим делом, а вечером у нас находились более интересные темы для бесед, чем обсуждение каждодневной рутины. В комнате подруги не оказалось, в «семейной» гостиной тоже, и я, ещё немного побродив, направилась в сторону кухни. Я, конечно, обещала найти её до завтрака, но вдруг она вообще уехала куда-то далеко? Скажем, вместе с Каем на какой-нибудь срочный вызов. Что мне теперь, весь день голодать?
Кухня фактически представляла собой столовую, где за разумные деньги мог пообедать любой желающий: отделённые от собственно кулинарной части небольшим простенком, здесь располагались полтора десятка небольших столиков, не меньше двух-трёх из которых в любое время дня занимали жующие посетители. Кухня была вотчиной пожилой ворчливой оборотнихи Вары и трёх её молоденьких помощниц, приходящихся поварихе не то внучками, не то какими-то более дальними родственницами, — Нолы, Таши и Шани. Девочки были на подхвате в столовой и порой помогали накрыть большой стол или убрать с него, когда к альфе приезжали важные гости. Несмотря на ворчливость и вечно недовольный вид, Вара была очень добродушной женщиной, всех окружающих считала хронически недокормленными, и в меру своих скромных сил пыталась бороться с этой мировой несправедливостью. Кухню она покидала очень редко, а когда покидала — с собой у неё обязательно были пара свежих пирожков, наливных яблочек или какого-нибудь ещё лакомства, которое непременно распределялось между первыми встречными, выглядящими особенно голодными. При этом лично на мой скромный взгляд больше всего в усиленном питании нуждалась сама Вара: при довольно высоком росте она была худой до откровенной тщедушности.
Что касается поддержания чистоты в главном доме, за неё была ответственна Нона, по их собственному выражению — «заклятая подруга» кухарки и практически полная её противоположность: низенькая, пухленькая, смешливая, но довольно мстительная в отношении нарушителей порядка. Вообще, постоянные обитатели номинально должны были сами наводить чистоту на своей территории, а в ведении Ноны находились исключительно места общего пользования и комнаты гостей. Но ни у Грата, ни у Кая, ни у Рассветы не было ни времени, ни желания заниматься подобными вещами самостоятельно. У Ноны тоже была пара помощниц, но за время собственного проживания в главном доме я умудрилась с ними ни разу не столкнуться.
В кухне всё было как обычно. Несколько посетителей под неторопливую беседу поглощали сытный обед, а в уголочке коротала свободное время за книгой Шаня, сегодняшняя дежурная. Когда колокольчик над дверью весело тренькнул, возвещая о моём появлении, девушка вскинулась и поприветствовала меня улыбкой.
— Ты поесть, или так, в гости? — полюбопытствовала она.
— Ну, если покормите, тогда — поесть, — ответила я, плюхаясь за ближайший столик. — А ты Расю сегодня не видела?
— Видела, они сегодня с Каем и этим новеньким, Эртом, с утра пораньше уехали. Кстати, ты слышала новость? Кай вылечился! — радостно сообщила она, вручая мне карточку сегодняшнего меню и плюхаясь на соседний стул.
— Да, меня сегодня Рассвета пыталась этим известием разбудить, — хмыкнула я. — И чем он-здоровый отличается от себя же, но нездорового? — полюбопытствовала я, с радостью пользуясь возможностью выслушать наблюдения третьего лица.
Весь вчерашний вечер начиная с того первого поцелуя сейчас казался сном. Слишком много событий, слишком неожиданное поведение Кая, слишком неожиданное появление отца. Дракон знает, было ли всё это на самом деле! Может, я просто вылечила плетущего и упала в обморок, а остальное мне уже привиделось? Ведь если всё это было на самом деле, получается, я понравилась ему буквально с первого взгляда, причём не просто понравилась, а до такой степени, что он вдруг при первой же возможности решил жениться! Я, конечно, прекрасное и удивительное чудо природы, но всё равно — странно. К лучшему, что я до сих пор не наткнулась на самого Кая; я не имела ни малейшего понятия, как себя с ним сегодня вести.
— Да как сказать, — неуверенно пожала плечами девушка, не спеша брать у меня заказ и с удовольствием пользуясь возможностью посплетничать. — Он, сколько я его помню, всегда был очень странный. Вот вроде бы на первый взгляд — приятный обаятельный мужчина, но как зыркнет — и мурашки по спине, и хочется сбежать куда подальше. Говорят, это характерная черта всех плетущих, но верится довольно слабо. Мне всегда казалось, да и мама говорила, что он немного того стал, когда крыльев лишился, — заговорщическим шёпотом поделилась Шаня, красноречиво постучав себя пальцем по лбу. — А сегодня утром он, кажется, ещё сильнее… того, только теперь уже на радостях. Взгляд стал совсем уж дикий, того гляди — бросится. Мне даже странно было, как Рася не боится с ним за одним столом сидеть; всё понимаю, вроде бы родной дядя, но я бы точно не рискнула. Ой, что-то я заболталась, сейчас меня Вара пристукнет! Ты придумала, что принести?
Получив мой заказ, Шаня упорхнула, оставив меня недоумевать.
Ничего такого я во взгляде «альфы-дополнительного» не замечала никогда, и это уже был повод для размышлений: то ли я такая невнимательная, то ли моя нынешняя собеседница — такая мнительная, а то ли на меня после папы просто не действует «профессиональный взгляд плетущих». Да и «дикий» вариант взгляда Кая я тоже не могла представить: с этим словосочетанием, опять же, ассоциировался исключительно Ванлар Таюр. Может, папа успел укусить орха, и тот заразился бешенством?
Тьфу, какая же ерунда с утра пораньше лезет в голову, даже если утро начинается к полудню! Если бы папа был заразный… у-у-у, не дай Дракон такое на ночь представить!
Зря я поминала папу всуе, даже мысленно. Через пару мгновений взъерошенная Шаня (видимо, бдительная Вара всё-таки выдала общительной помощнице законный нагоняй) выставила передо мной поднос с заказом и упорхнула обратно в кухню, а ещё через несколько секунд звякнул колокольчик, возвещая о явлении Таюра народу. Папа в фиолетовых штанах и нежно-розовой рубашке в жёлтую клеточку, ненавязчиво оттеняющей задорно блестящую лысину, выглядел убийственно трогательно и мило, как детский игрушечный пупс. Судя по тому, что вчера в его наряде преобладал зелёный, он успел смотаться домой и переодеться.
— Ух ты, сколько всего вкусного! — радостно сообщил он с порога, облизываясь и окидывая присутствующих плотоядным взглядом.
Зря старался; эффект от подобного появления был строго противоположен требуемому. Любопытные взгляды, несколько вежливых кивков, несколько тактично спрятанных в уголках губ улыбок — и всё.
— Какие-то они тут скучные, — обиженно проворчал он, усаживаясь на соседний с моим стул и проворно выхватывая у меня из-под руки чашку чая.
— Во-первых, в легенду о том, что Ванлар Таюр ест неугодных драконов сырьём и без соли, и в Тарккуре верят единицы, а наши кланники таким образом просто выражают тебе уважение. А, во-вторых, тут вообще никто не в курсе, какой ты грозный и опасный, — пояснила я, смиряясь с потерей части завтрака. — Как мама?