У Великой реки. Битва
Шрифт:
Ближе к вечеру мы озаботились ночлегом. Балин эти края знал плохо, Орри — не лучше, но местность выглядела достаточно населённой, чтобы мы не слишком беспокоились. Хоть просто в деревню, но напросимся.
Постоялый двор мы нашли на крепком хуторе, окруженном мощным частоколом. Трудолюбие людей, его соорудивших, вызвало большое уважение. Подворье же было выстроено по принятому в наших и этих краях плану. Глухие задние стены хозяйского дома, домов семейных, сараев, самого постоялого двора и прочих пристроек выходили наружу, а промежутки между ними как раз и замыкал этот самый частокол.
Пыльный двор
Населен хутор был — хозяином, крепким широкозадым мужиком с бородой веником и хитрыми глазами, такой же невысокой и коренастой хозяйкой и двоими взрослыми сыновьями, похожими на обоих родителей. Оба сына были женаты, и их жены тоже вовсю занимались местным хозяйством.
Под постояльцев был отведён просторный дом с четырьмя спальнями, из которых к нашему приезду были заняты две. Там разместились купец с приказчиком и двоими охранниками. Их «зилок» стоял, прижавшись боком к стене сарая.
Кормили гостей в просторной горнице хозяйского дома, превращённой в подобие небольшого трактира. Стояли тяжёлые длинные столы, вдоль которых вытянулись столь же длинные лавки.
Пиво было в этих краях только тёмное, светлое тут почему-то не любили. И ещё подавали хорошую медовуху, отчаянно понравившуюся Маше, которая к этому времени совсем оклемалась и была бодра и весела, а тут ещё оказалась и навеселе. С устатку её быстро подкосило, да и медовуха была коварная — из тех, что пьётся легко, а потом вдруг ноги заплетаются.
Немудрящую, но вкусную еду носила с кухни хозяйская сноха, комплекцией и повадками напомнившая мне подавальщицу из «Ржавого шлема». У Орри тоже, видно по всему, всколыхнулись воспоминания, потому как каждый раз провожал её долгим задумчивым взглядом, что-то невнятно бормоча себе под нос. Сидящий рядом Балин тоже вниманием её не обделял. Подавали, как всегда здесь, свинину с картошкой, щедро сдобренные пережаренным луком, овощи и свежий хлеб. Более чем достаточно нормальному человеку.
Лари была сдержанно-вежлива со мной, не пускалась в выяснение отношений. Впрочем, возможностей остаться наедине для разговора у нас тоже ещё не выдавалось. Да и я не слишком грузился этим делом, твёрдо зная, что правда на моей стороне, потому что группой командую я, а Лари правила игры приняла. И если она думает иначе, то пусть вспомнит, кто здесь командует.
Компания из купца с приказчиком и охранников веселилась за соседним столом, купец всё время шутил с хозяйской снохой, причём весьма сомнительно, но та только хохотала и отмахивалась. Столь же неприступной, как подавальщица в «Ржавом шлеме», она не выглядела — даром что мужняя жена.
Дело шло к закату, о котором хозяин нас предупредил. Всё верно, «час нечисти» приближается. А предупреждал он для того, чтобы дать понять: кто будет ночью ходить по двору, тот делает это на свой страх и риск. Так у всех странноприимцев здесь принято, потому как частокол частоколом, но иной твари и он не помеха. Я к приближению ночи был готов, моя «вампирка» с оставшимися патронами стояла у меня за спиной, прислонённая к деревянной стене.
В конце концов Лари не выдержала и сказала мне:
— Поговорим? — указав при этом на дверь.
Маша сделала вид, что внимательно прислушивается к спору гномов, которые обсуждали какие-то кузнечно-металлургические дела, а я преувеличенно вежливо показал на выход, подхватив двустволку, — за окном было уже темно.
Отошли под навес сарая для сена, возле которого и остановились. Пахло навозом и свиньями, посреди двора лежали два спущенных с цепи лохматых пса. В наших краях на собак внимания не обращают — на людей они даже не лают. А вот нечисть чуют почти всегда, для чего их и держат.
— Объяснись, — сказала Лари, сложив руки на груди и набычившись.
Тюрбан она снова намотала, а то бы её рожки прямо на меня уставились, будто тифлингесса бодаться собралась. В глазах у неё опять начал разгораться зелёный огонёк, который на этот раз почему-то меня не впечатлил.
— Мне объясняться? — усмехнулся я. — Пока командую этим отрядом я, объясняться будешь ты. Когда ты к нам примкнула, ты не протестовала против того, что я у руля. Так что объясняйся.
При этом я ещё и фамильярно ткнул в неё указательным пальцем.
— Это в чём? — даже чуть отшатнулась она.
Видать, с этой точки зрения она над проблемой пока не размышляла. А вообще-то не мешало бы подумать. Думать вообще полезно — меньше глупостей делаешь.
— Ты примкнула к нам, но со своей собственной целью. И в какой-то момент ты поставила всех под угрозу, своими делами занимаясь, — заявил я.
— Это не свои дела, — неожиданно спокойно ответила она. — Иган — отступник. За ним кровь. Он убил одного из сородичей, после чего ушёл служить колдуну без согласия Совета ордена. Это преступление.
— И? — кратко подтолкнул я её к продолжению речи.
— И в таких случаях орден посылает одного из лучших воинов покарать отступника, — продолжила она. — Назначает его палачом. Палач вызывает преступника на поединок, и тем свершается правосудие.
— А если преступник победит палача? — заинтересовался я таким способом совершения правосудия.
— Значит, боги удачи покровительствовали ему, и орден принял неправильное решение. Но чаще удача покровительствует палачу, — ответила Лари. — Я ждала Игана в Великореченске, изображая любовницу Василия, но произошло то, что произошло, и мне пришлось менять планы на ходу. Я отправилась с вами.
— Чудесно! — кивнул я, дослушав. — А теперь скажи, какова была цель моего отряда? Покарать Игана строго по тифлинговским правилам? Или какая другая? Оставаться и смотреть на вашу драку было самоубийством, мы бы оттуда не выбрались. Счёт шёл на минуты, нас уже начинали блокировать. А бросить тебя было бы подлостью — ты одна из нас. Значит, ты предлагала нам коллективное самоубийство в целях сохранения твоего палаческого реноме. Чтобы твой орден хорошо себя чувствовал. Умно!
— Вы отпустили Пантелея, — сказала она. — Ваше дело было закончено. Закончено в том виде, в каком вы его закончили. Вы выполнили всё, что предназначили себе. Лишь после этого я вызвала Игана на бой. А ты… у меня даже слов нет…