У Великой реки. Поход
Шрифт:
Из комендатуры, гостиницы и с башни над кордегардией форта нас начали прикрывать огнём. Сначала жидким, разрозненным, потом всё более плотным, а уже потом, к моему ликованию, к хору присоединилась крепостная крупнокалиберная спарка, после вступления которой в дело огонь с противоположной стороны заметно ослаб. Ей и баррикады не преграда. И огонь она тоже притягивает к себе замечательно: противник именно пулемётчиков пытается выбить в первую очередь. А затем над нами пронёсся пыльный вихрь, перемешанный с магией, швырнув в глаза противнику целую тучу
В конце концов кричащему и сквернословящему Орри удалось дотащить нашу невероятную сцепку невероятных предметов до угла гостиницы и заехать за неё, прикрывшись от противника двухэтажным «сундуком» из могучих брёвен. К великой радости обнаружилось, что моя «копейка» цела и даже не повреждена. Стоянка скрывалась за гостиничным домиком: пока противник гостиницу не возьмёт — машинам постояльцев ничего не грозит. Даже из миномёта в этот закуток не очень-то попадёшь.
Орри лишь вздохнул, глянув на мой шикарный трёхосный вездеход. Его «зилок» остался на стоянке при базаре, и Орри мысленно с ним попрощался, равно как и с местом во главе колонны: утерявших машину на такое место не ставят. Ожидать же, что захватившие городок налётчики не прихватят с собой при отступлении такое ценное имущество, как новенький грузовик, ожидать не следовало.
Когда «полевик» со всем этим дерьмом сзади остановился, в окне первого этажа показалась Маша в компании «пришлого» толстяка с величественными усами, как у товарища Будённого, и с винтовкой «маузер» в руке, а за ним стояла давешняя тётка, которая выдавала нам ключи, с усами поменьше, но комплекцией даже побольше мужика. И тоже с винтовкой. Это были хозяин гостиницы Иваныч со своей домоправительницей. Глянешь на неё — и сразу поверишь, что с такой лучше не связываться. А я и не буду.
— Вы целы? — крикнула Маша.
— Целы, тебе спасибо за песчаную бурю на гладком месте, — ответил я. — Лари с тобой?
— Нет! И не с тобой, получается? — забеспокоилась Маша.
— Мы разошлись.
Вот оно как… Демонесса наша пропала. В такой заварухе немудрено, но я надеялся, что она окажется в гостинице. И ошибся. Ошиблись и гномы, кстати: их спутников тоже не было здесь, остались где-то в городе. Там до затишья было далеко, звуки перестрелок доносились отовсюду. Стрельба же в нашу сторону стихла, стоило нам скрыться из зоны поражения.
Я схватил с телеги трёхлинейку и два комплекта подсумков с патронами — это не меньше ста двадцати штук. Пусть винтовка теперь и не слишком нужна, а патроны пригодятся: у нас все стволы под этот калибр. Остальные трофеи отдал гномам. Затем мы по очереди по приставленным ящикам, как по лестнице, поднялись в окно первого этажа, очутившись в бельевой кладовке.
— Аккуратненько пробегайте через холл: постреливают из «Барабана» — могут задеть ненароком, — сказал Иваныч, выглядывая из подсобки в полутёмное помещение.
— Связь с фортом есть? — спросил я.
— Откуда? С первым выстрелом телефоны заткнулись, — ответил тот. — Точнее, чуть позже. Успели сказать, что сторожевики затонули. Диверсия. Караул на пристани перебили и снизу заряды подтащили. Вахта, что на борту была, частично погибла, частично в плену.
— Проспали, получается?
— Проспали, как есть проспали, — кивнул содержатель гостиницы. — Всё проспали, что могли. Ох, полетят теперь головы…
Да уж наверняка, не буду спорить. Прохлопать, проморгать такое нападение, дать противнику растащить гарнизон мелкими вылазками по частям, отрезать его от базы… Пахнет трибуналом, с последующим отделением стрелков на рассвете, у кирпичной тюремной стены.
Мы гуськом, сильно пригнувшись, быстро перебежали к лестнице, скрываясь за поставленными на попа столами, долженствующими перекрыть обзор снаружи. В воздухе висела пыль, пахло пороховым дымом и древесными опилками. Столы были похожи на решето, и лучи света, пробивающиеся через отверстия от пуль, пересекались в воздухе словно стеклянные трубки, наполненные светящимся газом. В углу холла, за перевёрнутым буфетом, сидели двое каких-то мужиков с армейскими СВТ-П, но в партикулярном. Видать, резервисты вроде меня, оружие у них казённое.
Мужики курили и негромко разговаривали. Дым висел в воздухе над головами, отчаянно демаскируя позицию. За одним из столов сидел парень лет шестнадцати и поглядывал в дырку, пробитую пулей. Явно ждал атаки. У него на коленях поперёк лежала кавалерийская модель «энфилда», укороченная, где срез ствола за намушник не выдавался, отчего винтовка выглядела так, будто кто-то обрубил её топором.
— Волков, вы наверх? — спросил меня Лопухин.
— Ну да, к себе в номер. Айда с нами.
— Позже, пока здесь побудем, разберёмся, что к чему. Спускайся к нам, если что.
Я кивнул и подтолкнул колдунью к лестнице. Маша побежала передо мной по ступенькам, виляя круглым задом и неожиданно внушив мне грешные мысли. Даже висящий у неё на ремне через плечо огромный «маузер» с прикладом не сбил меня с них. Демон забери, какие всё же округлости… гм… идеальные… Да и вообще девка хоть куда, статуэтка просто.
— Ты где пристроилась? — спросил я Машу, чтобы насильственно перевести мысли в деловое русло.
— В нашем номере, чего мудрить? Как ты Лари потерял?
В голосе колдуньи слышалось заметное волнение. А так жалуется всё время, что та ей покою не даёт.
— Специально разошлись — оглядеться, что в городе делается. Не думаю, что с ней может что-то случиться. Она в три раза быстрее любого человека, к тому же красивая женщина, которую скорее захотят изнасиловать, чем убить.
— Это лучше, что ли? — возмутилась Маша.
— Маш… Она не человек. Она — демон, — вздохнул я. — Пока мало у кого насиловалка отросла достаточно, чтобы такой подвиг совершить. Скорее она сама там всех изнасилует. И высушит потом. К тому же она мозги умеет заплетать, и вообще драться с ней — способ самоубийства. И она вооружена, да ещё и оружием с глушителем.