У Великой реки. Поход
Шрифт:
— Выпьешь? — спросил Батый, протягивая стопку.
— Не, — отказался я. — Достаточно на сегодня.
У меня в голове, в самом дальнем углу мозга, зародилась какая-то мысль, которую я сам пока никак не мог сформулировать. Что-то, что создавало ощущение некоего беспокойства, но ухватить эту мысль за хвост не получалось. Как будто увидел знакомое лицо в толпе, но откуда оно знакомо, понять не можешь. Мучился, мучился да и решил, что хватит на сегодня приключений. И пошёл домой.
ГЛАВА 2,
в которой герой неожиданно
Разбудил меня с утра большой механический будильник, колотивший своим молоточком по двум хромированным чашкам звонков. Будильник был огромным, гномьей работы, мне его в Серых горах подарили, когда я пожаловался на то, что редкий шум способен нарушить мой утренний сон. Мне тогда пообещали, что звук этого будильника способен — так и оказалось. Я вскочил почти мгновенно. К моему удивлению, похмелья никакого не было, хоть и выпили много. Повезло. По плану у меня сегодня банный день, суббота — как ни крути, но к бане тоже надо подготовиться.
Перекусив на ходу парой бутербродов с колбасой и выпив чаю, я завёл «копейку» и выехал со двора. И порулил прямо к Берегу, а ещё точнее — на рынок, что у пристани. Дело меня вело туда важное и ответственное. Пиво у меня почти закончилось, вот и вознамерился я заново наполнить вёдерный деревянный бочонок с краном. Бочонок был непростой, на нём по кругу были прибиты медные бляшки со знаками заклятия сохранности. Налей в такой бочонок пива, и оно так и останется всегда холодным и невыдохшимся, даже если ты его с собой в парилку затащишь. Очень полезный бочонок, он мне в своё время в немалые деньги обошёлся. Я теперь без него бани не мыслил.
С утра наладился накрапывать мелкий дождик, и я натянул над кабиной брезентовый тент, прикрывающий её сверху. Капельки дождя барабанили по нему, настраивая меня почему-то на меланхоличный и расслабленный лад. Под колёсами плескались небольшие лужи в колеях, на улицах было почти безлюдно. Выходной день вкупе с дождём разогнали всех праздных по домам. Всего пару раз я махнул рукой знакомым прохожим да ещё разок раскланялся с водителем встречного «козла».
Проехал через ворота в Стене, делящей городок на Холм и Берег, выкатил на площадь. И был остановлен властным взмахом руки старшей урядницы Анфисы Зверевой.
Даром что ни ростом, ни крепостью сложения она не блистала, но авторитет её в городе был непререкаем. С чего так? Да вот вышло как-то, что ограбила одна залётная банда броневичок, который вёз в Серые горы гномам деньги за товар. Шарахнули в двигатель из гранатомёта, перестреляли пятерых охранников почтовой стражи, взяли сундук с золотом — и рванули оттуда. Причём рванули по уму: сундук вскрыли на месте, золото поделили на части, навьючили на лошадей и лесом уходили. Часть из бандитов была аборигенами, да ещё из Лесного края родом — погоняйся за ними. И вышло так, что преследовать банду из десяти человек взялись всего трое урядников, одним из которых тогда ещё совсем молодая Анфиса и была.
Банда оказалась матёрой. Они оставили засаду на своём пути отхода, куда урядники и угодили. Оба товарища Анфисы были убиты в первую минуту боя, равно как и все лошади. Сама же Анфиса схоронилась за конским трупом, отстрелялась из своего СКС-М, сумела перебежать в заросли, скрыться, оторваться от преследования. На неё махнули рукой, а зря. Она не убежала, а пошла следом.
Все подробности её двухдневной погони рассказывать не хочу — скажу только, что четверых бандитов она застрелила, а остальных умудрилась прижать огнём в овраге, где их и накрыла совместная погоня полуэскадрона драгун из Тверской дружины и гномьего малого хирда [14] . Бандитов потом перевешали в Твери, а начинающий урядник Анфиса Зверева получила княжескую медаль «За храбрость», и городской совет присвоил ей звание старшего урядника.
14
Малый хирд — боевое подразделение гномьего войска.
А на вид ничего особого в этой тридцатилетней женщине и не было. Среднего роста, худощавая, тёмные волосы собраны на затылке в хвост, черты лица правильные, но вполне обычные, губы всегда плотно сжаты. Впечатляют разве что глаза, чуть вытянутые к вискам, что-то среднее между эльфийскими и азиатскими. Есть в Анфисе всё же какая-то «не пришлая» кровь. А может, и нет…
Я притормозил, заглушил мотор. Выпрыгнул на дорогу, откинул капюшон штормовки и поздоровался с Анфисой за руку. Она сама так всегда со всеми здоровалась. Ладонь у неё было небольшая, но очень крепкая.
— Привет. Чего хотела? — спросил я.
— Зайди ко мне, вопросы у меня по вчерашней драке, — ответила она.
Мы вошли в двухэтажное здание околотка мимо сидящего на скамейке караульного, прошли по коридору до глухой массивной двери. Анфиса толкнула её, и мы оказались в «бабском отделе». Сейчас там никого не было. Анфиса сняла кожаную «комиссарку» с гладко зачёсанных волос, бросила на стол, а затем сама же на этот стол уселась, упёршись в соседний затянутой в высокий кавалерийский сапог ногой.
— Сашка, расскажи, как вчера там всё было, в «Дальней пристани»? — спросила она.
— А при чём тут твоё «бабье царство»? — Я удивился.
Обычно такими расследованиями другие занимаются, чаще всего околоточный. Всё же стрельба, трупы. А её отдел всё больше на кражах да нравственности специализируется.
— Битюгов мне поручил, — сказала Анфиса. — Живая-то одна девчонка — она у нас сидит, в колдовской камере. Убить она никого не убила, сейчас решают, как с ней быть, под суд её или в административном порядке? Ну и расследование вместе с ней мне досталось.
Так… Интересно. Девчонке достанется по-любому — что судом, что «в административном». Анфиса — баба упёртая, и у неё есть правило: никаких нападений на стражей законности не прощать. А мне, если честно, девчонку жаль, потому что на самом деле реальной вины я за ней не видел. Она сначала защищалась, а потом просто не узнала урядников с перепугу. Поди узнай в такой кутерьме. Пусть она мне и незнакома и до её судьбы мне дела нет, но все же…
— И что ей будет? — спросил я.
Анфиса пожала плечами: