У входа нет выхода
Шрифт:
На улице Сашка долго сидел на шине, разглядывая толстые тополиные стволы. Их пилили, под них сливали отработанное масло, а они все пускали и пускали побеги.
По крайнему тополю, кора с которого была стесана на большом участке так, что получилась белая, почти человеческая кожа, текла струйка муравьев. Изредка то один, то другой сворачивал чуть в сторону и пытался заползти в глубокую щель в тополином стволе. Шевелил усиками и пятился.
Сашка попытался заглянуть в щель, но увидел лишь
Она бесстрашно рассекла ручеек муравьев и, пролетев так близко, что ее крылья коснулись его щеки, исчезла. Сашка побрел к дороге. В голове прояснилось, и она чуть меньше напоминала громыхающее ведро. Хотя, конечно, при всякой попытке даже оглянуться Сашку начинало шатать.
Голова больше не кружилась. Сашка привычно оттянул верхний карман камуфляжной куртки и, соображая, кому передать деньги, скользнул вокруг взглядом.
«Ну и дела! Да тут всем лет по пятнадцать! Ну максимум по шестнадцать!» – подумал он.
Не так часто встретишь ровесников в таком количестве, чтобы это было совершенно случайно. Сашка даже оглянулся: те, кто за спиной, были того же возраста. Невероятно, но факт!
Сашка прокрутил вариант, что где-то закончились занятия или, предположим, тут все, кроме него, одноклассники, которые вместе куда-то едут. Но нет. Никто в маршрутке никого не знал. Иначе не бросали бы друг на друга любопытные взгляды. Не было бы и осторожной, выжидательной напряженности.
Сразу за Сашкой сидела девушка, та самая, что хваталась за свой телефон, когда звонил чужой. Маленькая, хрупкая, с тонкой шеей – можно обхватить двумя пальцами. Как на таком цветочном стебле держится голова – непонятно, но держится, и прочно.
Лицо остренькое, умное, беспокойное. Брови густые, губы обкусанные. Волосы подстрижены не просто коротко, а ультракоротко – на одну фалангу мизинца. Лоб выпуклый, упрямый. Наверняка хочет во всем быть первой. Пишет письма политикам, режиссерам и певцам. Готова вкалывать, как электровеник, двадцать пять часов в сутки.
В соседнем ряду у окна – худощавый парень в синем костюме, с галстуком, в кремовой рубашке. Причесанный, отутюженный. Вся эта сбруя, как ни удивительно, смотрится на нем органично. Чувствуется, что он всегда ходит окостюмленный, а не раз в год. Вот и сейчас в маршрутке душно, а он как истукан. На лице ни капли пота, воротник застегнут на все пуговки, даже галстук на сторону не оттянут. Сидит и тревожно отодвигается от своей соседки, которая роняет себе – а заодно и ему – на колени пудру с пончиков.
Соседка – абсолютная его противоположность. Большая, нетолсто полная, с грудью как диван. От ее лица веет непрошибаемым спокойствием. Отодвигается от нее «костюмчик» или нет, ее волнует мало. Скорее всего, девушка даже не поворачивала головы, чтобы выяснить, сидит с ней кто-то рядом или нет. Вся она – в созерцательной полудреме.
Одета в просторную домашнюю кофту ручной вязки. В такую кофту провалятся любые крошки, и кошачья шерсть на ней не видна. Волосы длинные, как у русалки, небрежно заплетены в косу. И не потому они такие, что она специально
Если захочешь попасть в жизнь к такой девушке, не пытайся мельтешить перед глазами. Для нее это слишком утомительно. Просто приди и поселись рядом. Возможно, через годик-другой она обнаружит, что около нее на кухне сидит кто-то посторонний, и до нее, наконец, дойдет, куда исчезали ее блинчики.
Справа от «спящей красавицы» паренек в светлой футболке ритмично дергает головой. Небольшой, горбоносый, даже сидя непрерывно пританцовывает. Зубы неровные, напрыгивают друг на друга. На левом глазу – черный круг из пластика, который пересекают две тканевые полосы. Сашка некоторое время соображал, действительно ли у него нет глаза или это так, финальный штрих к романтическому портрету. Еще Сашка недоумевал, с какой радости паренек дергается, пока не заметил маленький наушник.
Внезапно парень в футболке поворачивается к своей соседке и громко (сразу видно, музыка в ушах грохочет) произносит:
– Спорю на номер твоего телефона, тебя зовут Лена!
Спокойная девушка вдумчиво смотрит на него. Ее одноглазому соседу кажется, что ответа не будет. Он успевает раза четыре вытащить и вставить наушник, когда, наконец, слышит:
– Надо не так: спорю на номер твоего телефона, тебя НЕ ЗОВУТ Лена!..
Одноглазый счастлив. Есть контакт!
– Спорю на номер твоего телефона, тебя не зовут Лена! – послушно повторяет он.
– Проиграл. Я Лена! – сочувствует девушка и продолжает флегматично осыпать колени соседа слева пудрой с пончиков.
Сашка едва не сползает под сиденье. Он видит, что одноглазый впервые в жизни угадал и теперь пребывает в растерянности, не зная, как раскручиваться дальше.
– Серьезно: Лена? Или прикалываешься?
– Отстань, а?! – тоскливо просит девушка.
– А какой-нибудь документик показать?
– Щаззз!
– А я вот могу показать! Мне не жалко! – предлагает одноглазый и жестом фокусника извлекает два пропуска и социальную карту.
– Тут не смотри! Тут я по-дурацки получился! – сообщает он и с удовольствием показывает именно это фото. Сашка замечает, что на фото одноглазый представлен с двумя глазами. И еще видит имя – Кирилл.
Через кресло от Сашки девушка в черной майке дышит на стекло и рисует виселицу. На шее – два армейских жетона в связке, по военному стандарту. На лице – нежные розовые прыщики.
«Интересно, она в курсе, что второй жетон нужен, чтобы вешать его трупу на большой палец левой ноги?» – прикидывает Сашка.
Ощутив на себе взгляд, девушка с жетонами перестает рисовать и вопросительно оборачивается. Сашка спешит придать своему лицу мебельное выражение.
Глазея, он потревожил не только девушку с жетонами, но и лобастую особу с цветочной шеей. Она раздраженно вскидывает лицо, одновременно закрывая ладонью экран телефона. Сашка понимает, что он для нее нечто вроде дополнительного сиденья маршрутки.
– За одного! – слышит Сашка и сам не понимает, как в руках оказываются деньги.
Она не просит, даже не требует, а дает целеуказание. Раз ты глазеешь и ничем не занят – сделай что-нибудь полезное.