У ворона два крыла
Шрифт:
Том убрал руки и тяжело вздохнул.
– Ты убийственно серьезна, Томми, - сказал он, присев на хвост василиска.
Тот давно привык дрыхнуть рядом с нами, не открывая глаз. Нам так было удобнее: яд тут, только руку протяни, чешуя и кровь тоже. Что этому чудовищу наши уколы? Думаю, он их и не чувствовал!
– Я мыслю логически и систематически, ты же сам меня обучал, - хмыкнула я, поглядывая на часы.
– Да, но ты подвержена стереотипам.
– Объясни, - велела я, добавляя свежую чешую василиска: он как раз перелинял, и материала у нас было хоть отбавляй. Часть, ясное дело, мы загнали в Косом переулке, часть передали
– Единорог подпускает к себе целомудренных людей, - серьезно сказал Том.
– Как думаешь, Томми, что входит в это понятие?
– Гм…
– Ты полагаешь, парни от двенадцати и старше таковы? Или уже в курсе, что да как?
– Подозреваю, что давно в курсе, - буркнула я.
– Ты так уж точно!
– Именно, - спокойно сказал Том.
– Девочкам в этом плане проще, хотя… сознайся, Томми, ты ведь фантазировала на кое-какие темы?
– Было дело, - созналась я, покраснев.
– Ну и какое это целомудрие? А я, сознаюсь честно, давно не девственник, - выдал он, и я чуть не уронила шумовку.
– Да, Томми, но это не имеет никакого отношения к чувствам. Я нарочно поставил эксперимент: хотел выяснить, отличается ли чем-нибудь продажная женщина от… гм… самоудовлетворения. Оказалось - ничем. И если ты намерена врезать мне этой кастрюлей, то не нужно, меня в тот квартал провожал твой отец.
– Том, мне постоянно хочется тебя убить, - сказала я искренне.
– Ну зачем тебе… Хотя нет, это неверный вопрос. Зачем тебе это понадобилось, я понимаю, но на что ты рассчитывал? И почему единороги до сих пор подпускают тебя к себе?
– Вот это я и хотел выяснить, - фыркнул он.
– Принципа пока не понял, но, по-моему, суть не в телесном, а в духовном. Те женщины - это… ну…
– Средство?
– Да. Не более того. Я к ним ничего не чувствовал. Нет, сам процесс приятен, а вот потом как-то гадко делается, только и думаешь - уйти бы поскорее! Думаю, единороги прекрасно ощущают такие эмоции: где настоящее чувство, а где так… жалкое подобие правой руки.
– И ты предлагаешь попробовать самим, а потом проверить на них?
– приподняла я брови.
– Ага, - улыбнулся Том.
– Только все же сперва запасемся кровью, а то ты права: на одного Хагрида надежды мало. Он, конечно, еще нескоро себе даму сердца найдет, но мало ли?
– Извращенец, - припечатала я.
– И уйди от котла! Уй-й-й…
– Потом доваришь, - сказал он, пригасив огонь и остановив кипение зелья.
– Лучше полетаем, пока погода хорошая!
И снова мы встречали Рождество в Хогвартсе. Правда, в этом году было интереснее: в школу прислали беженцев из европейских школ, как Дурмштранга, так и Шармбаттона. Нужно ли говорить, что те и другие дичились друг друга, да и без стычек не обходилось! Том с искренним восторгом гонялся за дурмштранговцами, они знали много такого, чего не преподавали у нас, а вот шармбаттонки - те сами охотились на красавца англичанина. Том не возражал: нам нужны были ингредиенты и знания, а заговорив очередную француженку до тумана в глазах, он мог вытащить из девушки много интересного. Я не ревновала: Том был жесток, но так же был хозяином своему слову. Пускай на него с обожанием смотрела огромными синими глазами Марина Маринар из Шармбаттона с ее фарфоровым личиком и золотыми волосами, но моя воронья физиономия, как он выражался, была ему привычнее и дороже. Ну а красоточки затем и нужны, чтобы употреблять их по назначению, говорил Том цинично.
– Быть бы тебе чуть посимпатичнее, - добавлял он, - из парней мы бы тоже много вытряхнули.
– Давай Миртл пошлем, - предложила я.
– Она не очень умная, ну так втемяшить, о чем спрашивать, я могу, а ты потом считаешь, что ей ответят!
– Думаешь, она пойдет?
– А то! Ей парней теперь только подавай, своих она уже всех перебрала, теперь вот на дурмштранговцев засматривается… Попробуем? Фигура-то у нее будь здоров, а с лица, как бабушка говорит, воду не пить! А уж если ей приворотки с собой дать, ну так, чуть-чуть…
И мы попробовали. Миртл Уоррен оказалась натуральной Мата Хари. Конечно, о себе она никогда не забывала, но заодно слушала в оба уха и смотрела во все глаза, поэтому кое-что любопытное мы почерпнули и от дурмштранговцев…
Ну а когда мы свели воедино все наши уловки и познания, то решили: мы на пороге открытия. Нам не хватало только опытной базы, и мы упорно изводили мышей, кроликов, крыс… Кошек больше не трогали, миссис Норрис и так от нас шарахалась, но нам и без того было достаточно объектов.
А еще мы освоили наконец аппарацию, и жизнь наша облегчилась в разы. Во всяком случае, на летние каникулы мы отбыли прямо с Астрономической башни, а не тряслись в Хогвартс-экспрессе!
– Я подозревал, что зять у меня будет психически неуравновешенным, потому что Томасина слишком уж серьезна, - сказал отец, выслушав отчет о наших приключениях, - но не до такой же степени!
– Папа, мы ничего плохого не сделали, - обиделась я.
– Да-да, - вздохнул он, пошуршав письмами с фамильным гербом.
– То вам кровь, то вам книги, то еще что-то… Томми, вы там что, мир решили захватить?
– Это в перспективе, сэр, - улыбнулся Том.
– Покамест мы проверяем модификации эликсира бессмертия, он же философский камень. Почти готово. И нет, на себе мы его еще не испробовали, вы же запретили. Тренировались на кошках и мышках.
– Папа, а ты обещал узнать, куда переселить василиска, - встряла я, - а то нам на будущий год школу заканчивать, как он без нас? И еще там есть такой забавный парень на два года младше, Хагрид, хвостом за нами ходит… Он с любой тварью общий язык находит, пригодился бы…
– Мерлин всемогущий, - сказал папа.
– Пусть с вами отец разбирается, я вашей бурной деятельности противостоять уже не могу!
На том и порешили.
========== 1944 - 1945 ==========
Мы поняли, что наше зелье дошло до кондиции, когда оно с первого касания превратило обычный ржавый гвоздь, выдранный из двери коровника, в золотой.
– Осталось опробовать его на человеке, - сказал Том.
– Ты сам говорил, что обидно будет застрять в возрасте шестнадцати лет, - заметила я.
– Еще обиднее будет умереть от случайного осколка в семнадцать, - ответил он.
– Но ты права. Мы не исследовали механизмы старения в случае применения нашего эликсира. Мышь и кошка не считаются. Надо пробовать на человеке, но из добровольцев у нас только ты да я.
– Том, - сказала я, подумав, - а давай подольем его бабушке Марте. Она плоховато себя чувствует последнее время, возраст все-таки. Хуже ей уже не будет, но пока мы с тобой повзрослеем, ясно станет, какие там могут быть последствия.