Уайтбол
Шрифт:
Только тогда Христо сдался. Подал в отставку. Отставку не приняли.
«Было ясно, — сказал все тот же приятель. — А хоть бы и приняли. Думаешь, на гражданке тебя оставят в покое? И вообще: куда ты пойдешь? Домой, мемуары писать?» И невесело пошутил: «С такой биографией, как у тебя, звезда космонавтики, даже в дворники не возьмут…»
Христо подавал в отставку еще раз, год спустя — с тем же результатом. Отныне у него появилась новая навязчивая идея — любой ценой попасть на гражданку.
Но и это было позже.
«…На Луне «Ганимед» в течение года в интенсивном режиме
При том, что модернизированный корабль мог теперь взять на борт больше сотни пассажиров, естественнонаучные проекты были сведены к минимуму как нерентабельные. Основной контингент второй экспедиции составляли биологи, лингвисты, биохимики — одним словом, «целевая аудитория» Города циклопов…»
Штат здорово перетасовали. Во второй экспедиции от прежнего научного состава остался лишь биолог Войчек с двумя своими сотрудниками и теперь уже официально вошедшая в его группу бывший корабельный врач Анна.
Меньше десятка людей — главным образом, техники и планетарные инженеры — сохранилось от прежнего экипажа. Прочих ганимедцев руководство сочло недостаточно компетентными.
По возвращении «Ганимеда» из первой экспедиции, сразу после посадки на Луне, какой-то незнакомый чиновник из Центра домотался к Осипенко: на каком основании корабль доверили сажать проштрафившемуся капитану? «Мне надо было доставить Ведова в кандалах?» — хмуро уточнил штурман. Эта фраза — по сути, выхлоп посадочного нервного напряжения — окончательно поставила точку в летной карьере Володи. Отныне ему не суждено было выйти в космос: в бюрократических пампасах космофлота стало еще одним техническим консультантом больше.
…Через три года Осипенко попал в ДТП и погиб. Разрастание злокачественной совести Христо Ведова приняло необратимый характер.
Несколько ребят из тех, которые высказались в защиту «проштрафившегося капитана», были отправлены в отставку по состоянию здоровья; в дебрях лунного города осел почти весь остальной экипаж.
Большинство ученых занялись лабораторным анализом привезенных материалов: последних было достаточно, чтобы обеспечить себя работой на всю оставшуюся жизнь. Тоже неплохо, поскольку выбор деятельности для счастливчиков с «Ганимеда» был, мягко скажем, невелик.
Еще в карантине участники экспедиции, вступавшие в контакты с циклопами, оказались под особо пристальным вниманием множества серьезных людей, начиная с медиков и заканчивая представителями спецслужб. Это внимание в последствии активно отравляло людям жизнь много лет. Всем, кроме Стрельцова — проходимец Митька сумел вывернуться.
Во время карантина Стрельцов вел себя тише воды, ниже травы: всячески «шел на сотрудничество», безропотно проходил через все промывки мозгов, рентгеноскопии, осмотры и прочее. Этих радостей «счастливчикам» досталось раз в десять больше, чем остальным членам экспедиции… По возвращении на Землю, пока немецкая фирма-работодатель пыталась выцарапать геолога у российской охранки, Митя поучаствовал в закрытой пресс-конференции, во время которой был похищен у телохранителей неизвестно кем. Затем подписал долгосрочный договор с китайской геологической компанией, сменил подданство и исчез. Некоторое время из-за Великой Стены долетали отголоски его скандальных интервью, потом перестали долетать, а сам Митька пропал и оттуда… Несколько лет друзья и знакомые считали его убитым. Но позже он снова объявился в поле зрения — покорителем антарктических льдов.
Этот феноменальный колобок оказался единственным, кому поход в муравейник не вышел боком.
Хотя — кто возьмется утверждать подобное наверняка. «Спасибо, что живой», как говорил один поэт в двадцатом столетии.
Лучи заслуженной славы
Вскоре по окончании карантина Володю Осипенко и еще несколько человек повезли в турне по странам-участникам проекта «Ганимед». Христо Ведова и его товарищей по несчастью, посетителей муравейника, после бегства Мити Стрельцова не сочли возможным выпускать вообще куда бы то ни было и распихали по изоляторам. В прессу просочились тревожные слухи: здоровье героев вызывает у врачей серьезные опасения. Лишь через несколько месяцев российское недремлющее око сочло возможным отвезти бывшего капитана на закрытые пресс-конференции в Москву и Питер, с усиленной охраной и подробными инструкциями, как отвечать на скользкие вопросы. Категория нескользких оказалась сравнительно убогой:
— Как вы докатились до жизни такой? — (Читайте: «ваша биография»).
— Не собираетесь ли написать книгу?
— Какое у вас хобби?
И еще пара-тройка таких же. Все остальное, включая:
— Есть ли, по-вашему, шансы у межрасового контакта?
— Не жалеете ли, что взяли на себя такой груз?
— Как вы себя чувствуете?..
…и так далее — требовало заранее подготовленного ответа.
К концу этой недолгой поездки бывшему капитану казалось, что у него действительно проблемы со здоровьем. А куда денешься? Отныне только так и будет: либо изолятор, либо «по улицам слона водили»…
В то время Христо Ведов, наверно, уже действительно был сумасшедшим: какой же нормальный человек откажется почти без усилий купаться в лучах заслуженной славы? А бывшему капитану вместо этого хотелось уснуть и проснуться мальчишкой, у которого еще ничего не начиналось в жизни.
Ничего, включая летную школу.
…Есть люди, чья судьба кажется предрешенной. Предрешенность может зависеть от характера или от внешних обстоятельств. Обычно и от того, и от другого. Некто с высшего уровня бытия, тот, который дергает за ниточки, прекрасно знает, куда собирается привести свою куклу. Пока человек идет в этом предначертанном направлении, жизнь может бить его головой об стену до потери сознания — или, наоборот: что ни день — попутный ветер. Чаще попутные ветра и монолитные стены, взлеты и падения чередуются. Всякое бывает — пока идешь сам.
Но если вдруг мир остановился для тебя, если ты увидел звенящий воздух, отражение звезд в неподвижной воде, вершину горы, которая предназначена кому-то другому — короче, нечто такое, что спровоцировало жизнь между жизнью, открыло лазейку в бесконечность; если ты замер и понял: путей-то на самом деле несметное множество, и решительно сделал шаг на обочину дороги… тактика кукольника с другого уровня становится совершенно иной. Судьба, ревнивая как собака на сене, всполошится: «Ку-уда?!..» Теперь тебе, путник, гарантирован попутный ветер. Этот ветер будет дуть с такой силой, что ты не удержишься на обочине, тебя сметет оттуда на самую середину трассы и потащит вперед, хотя бы и волоком. А с обеих сторон от трассы вырастут монолитные стены.
Любители эзотерики называют это кармой, психологи — сценарной зависимостью.
…Но бывают дни, когда кукольник отвлекается покурить. Таких дней очень мало, ибо хозяин с другого уровня живет гораздо дольше, несоизмеримо дольше, чем любое земное воплощение. Его физиологические процессы медленней, чем можно себе представить, перекур ему требуется от силы несколько раз за одну человеческую жизнь — но иногда он все-таки отвлекается. И вот тогда самое время прыгать на обочину.
Хотя… всегда есть риск, что она действительно окажется обочиной.