Уайтбол
Шрифт:
И она еще смотрит на меня как на психа. Господи, какие же вы ненормальные, «нормальные люди»…
— Черт с тобой, — Улисс отпустил Надю, сел на край кушетки. — Да, чтоб ты знала: заниматься любовью при посторонних — вульгарно. Тем более, под барабанную дробь.
Дверь закрылась. Скиталец остался в одиночестве.
Запустил старенький ноутбук, залез на почтовый сервер. В ящике пусто. Последнее письмо ушло сегодня днем. То есть, по реальному времени — сегодня. Предупреждение хантеру.
А
За три месяца — ни одного моего обращения к серверу. Ничего не значит, конечно. Может, я почтовую службу надумал сменить…
Без толку обольщаться. В будущем скитальца нет. А будущее — вот оно, три месяца спустя… Эпопея перерожденных закончилась, скиталец уволен. Свободен. В общем, не нужен.
— Маэстро! Можете точно назвать дату моей смерти?
Провидец не ответил.
— Ну, хоть причину-то можете сказать?..
На сей раз Белый Охранник неохотно откликнулся:
— Сейчас не могу. Не дотягиваюсь туда.
…Да уж. Слишком много неучтенных факторов развелось за последнее время. И без того иллюзорный «контроль над собственной жизнью» уплывает неведомо куда… А жить-то как хочется, боже мой. Хоть бы и психом, хоть бы и в сумасшедшем доме по имени Земля. Все равно хочется жить…
…Два чудовища дрались на опутанной разноцветными сетями Земле. Два гигантских паука — серый и зеленый. Было в этой драке что-то от древних легенд: будто грядет конец света, сошлись на окончательную битву Ормузд и Ариман, Один и Фенрир, Бог и Дьявол, Свет и Тьма.
Или не так. Это сумасшедший Локи в шутовском зеленом колпаке украл у богов все людские души. И теперь хочет единовластно править миром.
Или не так. Это серый паук, давно по-хозяйски расположившийся в человеческом мозгу, внушает своему носителю неприязнь и отвращение к чужой твари, вторгшейся без дозволения в такой знакомый, до мелочей изученный мир зла — переделать этот мир по-своему…
Человек пробуждался в испарине — и снова падал в кошмар исполинского побоища. Человек кричал монстрам: убейте друг друга. Человек просил белый мяч: раздави их обоих.
Белый мяч молчал.
…Потом скиталец вернулся, почуяв на своей груди прохладную ладонь. Монстры затихарились. За окном брезжил слабый намек на рассвет, в комнате тускло светил ночник.
Надя засыпала. Улисс разбудил ее, обнял, поцеловал.
Пауки исчезли, отступил малахитовый морок, ушли в небытие маски, люди, перерожденные и уайтболы. Долгое время ничего не было на земле, лишь маленькая, заваленная чем попало подсобка, тусклый свет ночника и усталая, но желанная женщина.
— Я, наверно, веду себя по-свински, — задним числом спохватился Улисс, глядя в затуманенные, влажные глаза. — Ты и так утанцевалась, а тут еще…
— Мы, наверно, больше не увидимся.
— Может быть.
— Ну вот, еще что-то в этой жизни прошло мимо меня.
— Пойдем со мной.
— Куда?
— На Эреб.
— Опять… Если не секрет, скольким женщинам ты это уже предлагал?
— Только тебе.
Надя усмехнулась:
— Скажи еще, что я у тебя одна-единственная.
— Этого врать не буду. Но предлагал только тебе.
— Все равно не пойду.
— Почему?
— Я вас совсем не знаю. Тебя и Эреб.
— Можно подумать, ты знаешь тихоокеанские острова.
— О чем ты?
— Уже забыла? О банановых туземцах. И прочих летучих тарелках.
— А-а… Знаю, не знаю — какая разница. Я ведь все равно туда никогда не попаду. Разве что банк ограбить?
— Тоже вариант.
Улисс прижал Надю к себе и наконец-то заснул по-настоящему.
Сон был теплый: они занимались любовью на пустынном тропическом пляже, на виду у равнодушных каменных изваяний, под отдаленный рокот варварских барабанов…
Проснулся в середине дня. Нади в комнате нет. На включенном дисплее ноутбука — записка:
«Я — в городе. Подруга заболела. Если не дождешься — счастливого пути».
Русские говорят: долгие проводы — лишние слезы.
Около часа скиталец валялся на кушетке, глушил кофе с коньяком. Надя не возвращалась.
Ну, и хрен с тобой. Пожалеешь еще, когда останешься ни с чем. Когда к трем вокзалам пойдешь, или улицы подметать…
— Между прочим, у меня для вас радостное известие, господа, — вдруг сообщил Провидец. — Здешней лакуны больше нет. Иссякла.
— Хорошо, — отозвался Улисс. — А Надя вспомнит, что я был сегодня у нее?
— Это вопрос не ко мне, а к Наде.
Скиталец снова включил ноутбук. Залез в сеть, вошел в банковскую систему, назвал позывные, отправил запрос. Через пять минут пришла сводка о состоянии последнего, резервного счета: тридцать тысяч world-credit.
Больше чем достаточно для человека, способного позаботиться о себе… Ладно. Будут тебе «черевички от самой царицы».
Открыл новый счет — международный, на имя Нади. Перевел туда то, что было на резервном. Потом полез на сайт турагенства, заказал авиабилет до Сантьяго, запросил службу оформления документов…
Когда все закончил, оставил на диске закрытый файл-сообщение о содеянном, а в почтовом ящике — короткое письмо: «Пароль к doc. travel — мое настоящее имя. Только попробуй не уехать. Найду и убью, чтоб не мучилась».
Закрыл послание. Через полчаса снова открыл, добавил: «Барабанщикам привет;-)».
Наконец, с третьего захода подписался: «Навсегда твой, скиталец».
…На опустевшей эстраде в большом зале «Лунной пристани», рядом с молчаливым синтезатором, возлежал проигрыватель. Он и делал музыку в безлюдном клубе — какую-то забойную латиносскую музыку с фоновым отзвуком варварских барабанов.