Убей соседа, или Хроника недавнего времени
Шрифт:
И лишь иногда, крайне редко и неохотно, он пишет статьи о реальных событиях и людях. Как, например, о капитане Абоймове.
Каждый свежий выпуск своей газеты, а также прочие выпуски издательского дома, он приносит в коммуналку, раздает их нам, соседям, и обязательно показывает, на каких страницах напечатаны его статейки. Эти газеты можно обнаружить в любом уголке дома, мы нередко используем их для хозяйственных нужд. Именно так Тамаре опала на глаза старая газета с заметкой о падении сосульки.
Служебный график у Плафонова свободный. Обычно он спит до полудня, затем собирается и уходит в редакцию. Исключение – четверг. Впрочем, случается, что и в другие дни он уходит
Зарабатывает вроде неплохо. Во всяком случае, смерть от голода его не грозит.
Но считать деньги не умеет. В первые дни после зарплаты пьет коньяки, жарит свиные отбивные и куриные окорочка, может угостить нас, своих соседей ( в особенности Лиманскую ) шоколадом и пирожными, но по мере того, как истончается кошелек, пропадает и апломб. За неделю до зарплаты начинает питься лапшой «Доширак» и «Геркулесом», но пить все равно не бросает, переходя на самые дешевые крепленые вина («Агдам», портвейн «Три семерки» и т. д. ). За два-три дня до зарплаты влезает в долги. Раньше его здорово выручал генерал ( у сестрицы не очень-то займешь ), у которого он брал, кажется, без отдачи, но затем эта лафа кончилась. Причем, задолго до ссоры брата с сестрой.
Паша занимает у нас, у Лиманской. Долги записывает в книжечку. Как-то раз Тамара заглянула – там целая страница, не меньше двадцати фамилий, кому он должен. Но всегда отдает. Но крайней мере, нам, соседям. Понимает, что иначе перестанут давать. Впрочем, так уж повелось, что за несколько дней до зарплаты и мы и Лиманская как бы невзначай подкармливаем его. Он – тоже как бы невзначай – принимает эту заботу.
Близорук, носит модной формы очки в тонкой металлической оправе.
Одевается выдерживая определенный стиль. Носит фуражку с козырьком и витым шнуром, часто надевает дымчатые очки, жилет с золотистыми звездочками на синем фоне. Гардероб у него небольшой, но все вещи с изюминкой. Джинсы настоящие, не растянутые в коленях. Есть два модных свитера, есть входной костюм, пиджак в черно-белую косую клетку, галстуки-бабочки – черный и алый.
Всегда чисто бреется и убирает за собой посуду. До блеска полирует обувь. И в то же время рассеян – может включить воду в ванной и забыть про нее. Или поставить чайник на газ и завалиться спать.
Хобби – поэзия. Он знает огромное множество стихов как известных, так и забытых поэтов, а также восточную поэзию. Томики стихов занимают у него два больших шкафа! Знает биографии поэтов, поучительные и забавные истории из их жизни. Может наизусть прочитать целую поэму, ни разу не сбившись. А читает он просто здорово! Как настоящий артист! Вот это он умеет. Этого у него не отнять. Его очень любит слушать Лиманская, которая считает склонность к поэзии неотъемлемой частью петербургской культуры.
Говорят, что поддав, он нередко начинает декламировать стихи где-нибудь в людном месте – в кафе, на улице, а то и в транспорте и почти всегда все вокруг умолкают и слушают только его. Лишь один-единственный раз кто-то грубо потребовал от него заткнуться, но Паша отважно возвысил голос и все вокруг ему зааплодировали! Он с удовольствием много раз пересказывал на кухне эту историю.
Ах, да, чуть не забыли! У него имеется амулет. Под названием «куриный бог». Это обыкновенный морской камешек, но плоский, как медальон, по размеру с пятирублевую монету. В нем сквозная дырочка, в которую пролезет лишь очень тонкая иголка. Дырочка эта естественного происхождения. За что камешек и получил свое название.
Этот камень Паша нашел на берегу Черного моря, где-то под Сочи, еще юношей. Он искренне верит в чудодейственную силу своего амулета. ( А теперь к амулету еще добавился ангел-хранитель в лице капитана Абоймова, пылкого поклонника его декламации. Не многовато ли? )
Убежденный холостяк. Некогда не был женат и не имеет детей. По его заверениям. Нет, не гомик. Иногда приводит женщин ( см. отдельную карту «Женщины Плафонова ).
КАК ПЛАФОНОВ ОКАЗАЛСЯ В НАШЕЙ КОММУНАЛКЕ
У Паши были счастливые детство, юность и молодость – по его признанию. Он вырос в благополучной профессорской семье, Его отец был известным ученым и занимал пятикомнатную квартиру где-то на Кировском проспекте. Отец мечтал, что и сын пойдет по его стопам, но того влекли «свободные профессии». Наконец, не без помощи отца Пашу приняли на журфак. Все будто бы восхищались бойкостью его пера и прочили ему славу лучшего питерского журналиста.
У Паши имелась старшая сестра Маргарита, Марго. Когда Паша был на пятом курсе, Марго вышла замуж за перспективного таможенного офицера и привела его в отчий дом. Предполагалось, что со временем профессор выхлопочет для молодых отдельную квартиру.
Но тут профессор возьми и помри. Это событие имело далеко идущие последствия. Возмутителем спокойствия стала вдова – мать Павла и Маргариты. Она была много моложе своего покойного мужа. Он когда-то взял ее нищей студенткой, а после попрекал этим, держа в ежовых рукавицах. У нее и права голоса не было ( по словам Паши ). Все в доме решал отец. А тут вдруг прорезались и голос, и характер. Это была еще молодая, очень красивая женщина, осознавшая вдруг, что еще успеет пожить в свое удовольствие. Тем более, что дети уже встали на крыло.
Для начала она уговорила детей совершить обмен, чтобы каждый жил своим домом. Те согласились. Паша говорит, что уже тогда мать и сестра заключили за его спиной сепаратное соглашение, с тем, чтобы получить для себя выгоду за его счет. Но это, мол, он понял позднее, когда рассеялся морок, который они напустили на него. Он же им во всем доверял, особенно сестре, которая была самой практичной в семье. Но которая умело выставила на первых ролях мать, женщину, живущую исключительно эмоциями.
И вот обмен состоялся. Мать и сестра отхватили себе по двухкомнатной квартире, а Паше досталась комната в нашем доме. Вот так он и стал нашим соседом. Мать и сестра поделили также между собой обстановку и, надо полагать, отцовские сбережения. Паше опять достались «объедки» – стол, пара кресел, кое-что из посуды, безделушки… Денег не дали. Так, какую-то мелочь. Сказали, что все ушло на похороны и на памятник. И лишь после того, как он возмутился, ему в качестве отступного отдали значительную часть отцовской библиотеки, включая всю поэтическую коллекцию. Причем, Маргарита сумела повернуть так, будто и сама осталась обделенной. Все, мол, забрала мать. И Паша ей поверил. И верил долгие годы. Притом, что в тот момент он стал сотрудничать с бульварной прессой и начал все чаще заглядывать в стакан, к чему и прежде питал склонность.