Убей, укради, предай
Шрифт:
Черный. 10 сентября, 10.20
Человеку нужна идея. Нужна идея человеку!
Неважно какая – пусть пресная, тусклая, необходимо лишь осознавать сам факт причастности к движению жизни. Если же к этому добавить способность беспристрастно оценивать собственные возможности, да еще небольшую толику оптимизма, можно вполне безмятежно проживать день за днем, не страшась грядущей старости. Только вот… Как, спрашивается, вписать в эту схему всяческие «приятные» неожиданности вроде дневника Басина?
– Хреновая концепция! – Черный, не удержавшись, фыркнул. – И уж тем паче не первой свежести. «Не страшась грядущей старости…» Чего ее, мать твою, страшиться, если до нее дожить, вероятно, не придется? Народ же вокруг элементарно валят налево и направо! Пушкина, Апраксин, теперь вот – Шестопал… труп. Мертвый, мать его, труп.
Мысли, вернее, мыслишки, сопровождаемые мелкой шелухой бессвязных образов, уверенно набирали ход, истерично повизгивая на таких вот неожиданных поворотах.
Спокойно, спокойно! Вдох: синий поток, желтый поток – прилив, выдох: пурпурный выброс – очищение… Этим способом самоуспокоения Черный пользовался редко, ибо мало доверял собственному воображению. В пору юности, когда дух еще не был отягощен опытным недоверием и мудрым сарказмом, многое без особого труда представлялось реальным. Потому что хотелось верить во все подряд (разумеется, до определенных пределов). Вот и возможно было в любой момент превратиться в некий проводник вселенской энергии – так уверяли книги, писанные, надо думать, просвещенными людьми, – стоило лишь прикрыть глаза и представить, как снизу и сверху тело пронизывают разноцветные космические потоки, неся силу и покой на вдохе, вытесняя слабость, недуги и страхи на выдохе. Впрочем, в последнее время на скудность воображения сетовать не стоило. Скорее, наоборот… Если так пойдет дальше, скоро за каждым углом ему станут мерещиться киллеры и агенты спецслужб… Один сегодняшний сон чего стоил… Бестселлер в духе Чейза! Хотя нет, Чейз тут, пожалуй, покурит…
Куда же подевалась эта чертова Марина? Черный швырнул на пол бесполезную газету. Почему-то он был уверен, что именно сегодня «Нью-Йорк таймс» порадует своих читателей сообщением о смерти Митиной. А чего еще он мог ожидать?
– Да, собственно, – произнес Черный неопределенно. – Чего еще можно ждать от людей, любящих порядок и чистоту? Отмыть хренову, мать ее, кучу денег – и не почистить рабочее место?… Нет, господа! Шиш с маслом, господа! Не дождетесь, господа! В этих кругах так не принято!
Из недр книжного шкафа послышался недоверчивый писк.
– А ты сам посуди. – Черный подошел к Биллу, проснувшемуся и теперь подозрительно внюхивающемуся в окружающее пространство. – В банке отвечают, что Митина в отпуске, дома ее тоже нет… Нет, конечно, ни один уважающий себя человек не станет проводить отпуск в этом гнусном, пыльном городе. Вполне вероятно, что она сейчас где-нибудь на Кипре, на Гавайях, на Луне или черт ее знает где еще… Но если связать воедино скандал в Бэнк оф Трейтон, этого идиота Басина, потом все эти внезапные смерти – что, спрашивается, остается думать?!
Билла, впрочем, не особо интересовали дедуктивные упражнения хозяина. Уразумев, что кормить его не собираются и что мышей, даже домашних, даже любимых и т. д. и т. п., по-видимому, кормят ноги, он покинул гнездовище и, оберегая сломанную лапку, направился на поиски съестного.
– А что? Может, она и вправду на Гавайях, – продолжал Черный. – Какая разница? Может, там ее не сегодня завтра похоронят… Черт!!! О чем это я?
Зазвонил телефон. Черный поколебался, но трубку все-таки взял.
– Н-ну? Что же ты мне сообщишь сегодня? – Джексон почему-то говорил спокойно. Черный даже уловил в его голосе нечто эдакое, что можно было бы назвать поощрительной иронией, если не принимать во внимание причину звонка.
– Томми, ну ты же знаешь, как это бывает, – хорошо еще, что Джексон находился не рядом. Черный точно хлопнул бы его по плечу.
– Я-то знаю, – ответствовала телефонная трубка. – А миллионы читателей не знают. Более того, они уже давно изнывают от желания подарить тебе миллионы собственных долларов. Что ты посоветуешь им ответить?
– Не знаю, не знаю, придумай что-нибудь самостоятельно. И вообще… – И вот внезапно его посетила гениальная идея. – Слушай, Томми… я понял. Я все осознал! Мне необходимо ехать в Москву!
– Что?!
– Конечно. Послушай, только не перебивай, я тебя умоляю. Ты сам знаешь, что неплохо бы попытаться прояснить вопрос с этим злосчастным банком. А такое возможно только в единственном случае! – Черный выдержал паузу. Джексон терпеливо молчал. – Короче, Томми, мне надо ехать, и все!
– Хорошо, – наконец вздохнула трубка. – Только позвони мне, когда будешь там.
– О'кей! – воскликнул Черный.
Действительно! Если в Нью-Йорке открылся сезон охоты на русских, то, пожалуй, Москва – неплохое убежище. Надо только суметь, а главное – успеть туда добраться. Впрочем, почему-то полегчало, может, Томми так подействовал, а скорее – то, что теперь не нужно было, в конце концов, думать еще и об этой дурацкой книге.
Черный подошел к столу, взял злосчастный блокнот. Полистал не вчитываясь. Затем, осененный идеей, сунул в карман и направился на улицу.
Через полчаса идея обрела воплощение в небольшой пачке ксерокопий, снятых с басинского блокнота. Еще минут двадцать ушло на то, чтобы заехать в банк и оставить там эту пачку на хранение. Зачем все это нужно, Черный плохо себе представлял, но казалось, что пока все идет правильно. Все время, пока он суетился и разъезжал по городу, где-то внутри, в районе солнечного сплетения, нудно пульсировало далекое, но достаточно мерзкое чувство тревоги. Уже направляясь домой, выходя из банка, он умудрился столкнуться с какой-то особой женского пола, пребольно стукнувшей его в подбородок. Ей, конечно, досталось больше, если принять во внимание, что ударным органом послужил нос особы и что, вероятно, такое с ней происходило не каждый день. Особа была юна и обладала дьявольски великолепной фигурой, что в другое время, несомненно, привлекло бы внимание Черного. Теперь же он скомканно извинился и поспешил ретироваться.
И не зря. Потому что по дороге к дому вдруг остро ощутил за собой слежку, хотя обнаружить источник не смог. Так что вернулся уже окончательно расстроенным и непривычно злым.
– Билли, собирайся немедленно, валим отсюда!
Билли никак не отреагировал на заявление хозяина. Он спокойно спал. Черный усмехнулся и принялся собирать вещи. Коих в общем-то было немного – он любил путешествовать налегке. Затем настал черед Билла. По-хорошему следовало бы оформить кучу всяческих документов – медицинских справок и прочей дребедени. Раньше обычно так и делалось. Но сейчас с этим возиться было лень. Скорее, не столько лень, сколько неспокойно, если не сказать: страшно оставаться в этом городе дольше. И потому Биллу суждено пересечь океан в кармане. В том самом, где сейчас находился долбаный блокнот. Ну не смог он его оставить в банке. Правда, закрадывалась мысль – отослать почтой в Россию, например в Генеральную прокуратуру или в Министерство юстиции. Но и на этот шаг Черный не смог решиться.