Убежать от зверя
Шрифт:
— Там было действительно шумно, — говорю я. — Я его практически не слышала. Я даже вас не слышала, пока мы не вышли в фойе.
Полли выбирает этот момент, чтобы свернуть пакетик из-под чипсов, и частички жаренной картошки от хлопка разлетаются по всей моей кровати. Это эффективно помогает сменить тему.
— Итак, — говорит Эйми, когда мы убрали практически весь беспорядок и вытряхнули одеяло. — Надувной матрас?
— Я устала, — зевает Полли. — Давайте просто ляжем спать здесь.
— Ты не против этого? — спрашивает меня Эйми. Не могу сказать, она переживает о том, что нам будет тесно, или о том, чтобы не быть «третьим колесом», что
— Если и ты не возражаешь, — отвечаю я. — Но я сплю с краю, и я не буду делить одеяло с Полли. Она пинается.
— Гермиона! — протестует Полли. — Ты обещала!
— Ты обсыпала мою кровать совсем не нужным крахмалом, — отстреливаюсь я.
Пока мы заканчиваем приготовления ко сну, все сопровождается смехом. Эйми и Полли достигают негласного решения держать свои руки по большей части при себе. Я понимаю, что они провели не так много вечеров, имея возможность дотрагиваться друг до друга, и выходные с проявлением своих чувств друг к другу были чисто метафорическими. Возможно, мне надо было настоять, чтобы они спали дома у Полли, вместо того чтобы приглашать их после танцев к себе.
Конечно, если бы я так поступила, то осталась бы одна в постели, без закуски и остального, но со странными мыслями о Дионе, плавающими в моей голове. Я практически счастлива этому. Что я все еще могу чувствовать это без желания умереть или без появляющихся плохих воспоминаний. Если я все еще могу чувствовать, то, возможно, в один день я смогу заняться сексом с тем, кто мне будет нравиться, и это не станет проблемой. Но, в то же время, есть Дион. Он не вещь, он — человек. И я использую его мысленно в разных комбинациях, в качестве эксперимента, чтобы понять, являюсь ли я все еще обычной девушкой.
Я концентрируюсь на воображаемой черно-белой стене, заставляя себя делать вдохи и выдохи в определенном ритме. Доктор Хатт предложил мне этот метод, если у меня будут панические атаки, но я забыла об этом, пока чуть раньше не взревела та музыка. Сейчас я достаточно уставшая, чтобы относительно легко очистить свой разум. Я забываю о Лео и Дионе, о своем уродливом костюме зомби, и о своих опасениях насчет пунша. Я останавливаю себя от представления о том, что скажет мне Дион, когда я увижусь с ним в понедельник утром. Я заставляю себя перестать думать о том, что буду делать, говорить или о чем буду думать, когда увижу его. Рядом со мной очень тихо шепчутся Полли и Эйми. Это звучит так, будто ветер колышет деревья. Будто волны на озере бьются о берег. Я отпускаю и это. А затем я проваливаюсь в сон.
Глава 24
Когда я просыпаюсь, вспоминаю, где я нахожусь, но не помню, что произошло. На несколько великолепных секунд вокруг царит мир. Полли на своей стороне, ее руки лежат на лице, пока она спит, и это похоже на любую другую ночевку из тех, что у нас были. Я всегда просыпаюсь раньше нее, неважно, в моем мы доме или в ее. Около плеча Полли лежит Эйми. И затем я вспоминаю обо всем, что произошло, и мирное утро рушится. Снова.
На улице снегопад, поэтому я остаюсь под одеялом и жду, пока они проснутся. Я чувствую себя так, будто мешаю им — для них это должно быть важно, но это моя кровать, и я не хочу подниматься. Я решаю отвернуться, и этого движения становиться достаточно, чтобы разбудить Полли, которая начинает трясти Эйми с угрозами, что та пропустит панкейки, если еще хоть ненадолго останется в постели. Это что-то новенькое. В любом случае, мои подъемы вместе с Полли по утрам подходят к концу, но это такие изменения в моей жизни, которые, на самом деле, мне нравятся.
* * *
В воскресенье днем Эйми уезжает домой, к этому моменту первый снегопад заканчивается, и, к счастью, после того, как все избавляются от своей внезапной забывчивости, как правильно водить машину по заснеженной дороге. В понедельник утром снег больше не идет, но уже не потеплеет.
Команда черлидеров переходит в режим регулярных тренировок зимнего сезона, что означает, что мы концентрируемся на хореографии и невысоких лифтах до тех пор, пока не станет достаточно тепло и сухо, чтобы мы могли вернуться на улицу для высоких бросков. Это также означает, что мы начинает фокусироваться на двух специальных номерах. Первый номер, который мы делаем для баскетбольной игры выпускников, что пройдет где-то между Рождеством и Новым годом, а второй номер мы готовим для начальной школы в рамках программы нашей последней вербовки.
На самом деле, это своего рода бессмысленно. Время от времени все слышали об этом от нас еще со времен третьего класса или около того, и если ученики восьмого класса на самом деле хотят в команду, они, вероятно, должны были начать тренироваться с того возраста, который подходит для специального летнего лагеря Кэлдон для начинающих. Но мне нравится показывать шоу, или, по крайней мере, нравилось, так что я не возражаю. Два этих маленьких номера без высоких бросков и без разработки трюков позволяют нам не слишком концентрироваться на эффектных частях черлидинга. Здесь много тяжелой основополагающей работы, танцы, синхронность движений и все такое. Это не только твои крепкие руки и подбрасывание в воздух крошечных блондинок.
Доктор Хатт не понимает ничего в этом. Он никогда не стесняется, высказывая своего рода оскорбительные комментарии в адрес черлидинга. Обычно, это что-то типа: «Знаешь, я впечатлен! Я никогда не ожидал, что черлидеры так хороши в математике». Это немного бесит, но, к сожалению, в этом нет ничего нового. По-видимому, не имеет значения, как сильно ты стараешься. До тех пор, пока ты остаешься черлидером, ты никогда не будешь настоящим атлетом.
Хотя он мгновенно заинтересовывается, когда я рассказываю ему о своей реакции на песню на танцах. Мы пропустили первые две недели ноября, потому что ему нужно было быть на какой-то конференции, так что это первый раз, когда он слышит о моем прогрессе. После танцев на Хэллоуин я купила эту песню на «Айтюнс», хотя до сих пор так и не слушала ее. Я не напугана, вернее, не совсем, но я веду себя чересчур осторожно. К тому же, это не одна из великих песен, которую я была бы рада послушать, не взбесившись при этом. Когда он просит меня об этом, я включаю песню и сажусь на свое кресло, закрыв глаза.
— Ну? — спрашивает он, когда первый раз заканчивается песня. Я скинула ее в отдельный плейлист, поэтому другой трек не играет, когда эта мелодия заканчивается.
— Ничего, — говорю я. — Может, это слишком быстро.
Доктор Хатт поднимается и добавляет звук. Одновременно он ставит песню на повтор.
— Думай о танцах, — велит он.
— О каких именно? — спрашиваю я.
— Это не важно, — отвечает он. — Просто сделай все возможное, чтобы думать о звуках, о том, как там было темно, как много людей тебя окружали.