Убежище
Шрифт:
Наварро бродил по гостиной, подобно беспокойному коту в клетке. Уже наступили сумерки, и до них доносились звуки салютов — фестиваль подходил к концу.
Им и так было невесело, а Эмма еще и заботилась о собаке, которая ненавидела салюты.
— Я должна была сказать тебе раньше, — проговорила Эмма. — И неважно, что я там обещала.
Ее глаза все еще оставались красными, с того момента, как она вернулась к нему рассказать о том, что знала о цели Джесси, но голос ее был ровным.
Он
— Говоришь, Джесси отрицала, будто что-то помнит о произошедшем с ней, но была уверена, что что-то было?
— Так она сказала. Она сосредоточилась на Викторе, по крайней мере, в начале, сказала, что точно помнит, как он подначивал ее выпивать больше и больше. Но позже… Она казалась менее уверенной и больше озадаченной. Растерянной.
Свернувшись на диване и поглаживая дрожащую собаку, Эмма наблюдала за метаниями Наварро и пыталась вспомнить каждую крупицу информации, которой поделилась Джесси.
— Казалось, она думает, что найдет ответы во время фестиваля, когда поговорит с тем, кого подозревала. Она была так осторожна насчет этого, особенно последние дни. Черт, я даже не знаю точно, причинили ли ей боль и скольких она подозревала. Она… она никогда не говорила, что их несколько, но сейчас мне кажется, что именно так и было.
— Эмма, мы оба видели, что сегодня она говорила со многими.
— Знаю-знаю. — Эмма прикусила ноготь на большом пальце, а затем добавила: — Тяжело сказать, с кем именно она беседовала, учитывая расстояние и количество людей вокруг. Но она точно говорила с Виктором, Сэмом, Дэном и Питером Троем. И у нас нет никакой возможности узнать, кто из них важен.
Наварро остановился и посмотрел на Эмму.
— Джесси жива. Ты понимаешь это?
— Ты имеешь в виду, пока что.
— Она жива.
— Поймана и в панике, — стараясь говорить ровно, ответила Эмма. — Согласно твоей начальнице.
— Она жива, — повторил Наварро.
— А ты почувствуешь ее смерть?
Прямой вопрос повис в воздухе на длительное время, пока наконец Наварро неохотно ответил:
— Скорей почувствуешь и узнаешь ты, нежели я. По крайней мере, вначале. Ты уже сдалась, Эмма?
Хотелось сказать, что нет, но Эмма поняла, что не может произнести ни слова. Потому что где-то в глубине души у нее было жуткое ощущение, что остаток жизни Джесси измеряется часами.
И Эмма не могла ничего сделать, чтобы спасти сестру.
Он использовал шокер.
Хватило всего лишь ослепляющего луча света, направленного на нее на одно мгновение. Дверь внезапно открылась, и стрелы шокера полетели к ней.
Следующее, что осознала Джесси, — она пытается стряхнуть воздействие от поражения током, понимая, что привязана клейкой лентой к стулу.
Обнаженная.
Сначала свет буквально ослепил ее, и она не узнала голос, когда он заговорил.
— Не
— Пошел ты, — проговорила она.
— Дерзкая до самого конца? — изумленно проговорил он. — Знаешь, мне-то плевать, почему ты вернулась. И я благодарен, что ты так умело все подготовила для повторения своего драматичного отъезда пятнадцатилетней давности. Мне лишь оставалось спрятать твою машину.
— В наши дни сложно избавиться от машины, — смогла ответить Джесси.
— Когда система GPS отключена, с этим проблем нет. Я отключил твою до того, как ты выехала за город. Тогда же я опустошил твою обойму. У меня было ощущение, что ты не заметишь ни того, ни другого. Ты всегда мало заботилась о деталях.
— Пошел ты, — повторила она.
Он засмеялся в ответ.
— И перед тем как уничтожить твой планшет, я убедился, что ты не отправляла никаких отчетов в компанию, на которую работаешь. У меня не было времени взламывать пароль и открывать файлы, но достаточно легко проверить систему и понять, что они не отсылались ни разу.
Слава богу, он не знает, что я нашла его коробку с трофеями. За этой мыслью последовала другая, более безнадежная. Не дай ему задаться вопросом, где я могла оставить копию данных на ноутбуке.
По крайней мере, у нее оставалась хотя бы эта победа. Если бы он понял, что она нашла его шкатулку, то, без сомнения, мучил бы ее, пока она не расскажет, где спрятала ее. И Джесси не питала иллюзий: причини достаточную боль — и человек все тебе расскажет.
Все что угодно, чтобы пожить еще немного.
Стараясь оттянуть этот момент как можно дольше, она проговорила:
— Это не значит, что я никому не рассказала. Неужели думаешь, меня могли послать сюда одну?
— Думаю, ты приехала одна. Чтобы разобраться в прошлом. Судя по вопросам, которые ты задавала некоторым из нас на фестивале. Все об одной-единственной вечеринке тем летом. Кто там был, что мы делали, кто с кем зажимался. Будто ты считала, что произошло что-то необычное, но не могла вспомнить, что. И знаешь, меня это действительно удивляет.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Да-да. Не могу решить, то ли ты настоящий экстрасенс, то ли просто хороша в блокировании сознания и переделывании собственного прошлого.
— Что за черт? — не смогла сдержаться она.
Он издал цокающий звук.
— Думаю, родственные связи важны. Потому что только груз вины заставил тебя нести всю эту ношу столько лет. Пусть ты и смогла вспомнить все, это была твоя ноша, так? Ты убежала и взяла ее с собой, чтобы она могла чувствовать себя здесь в безопасности. Иронично, учитывая, что ты работаешь на организацию под названием «Убежище». Ты ведь убедилась, что убежище Эммы — здесь.