Убить Ангела
Шрифт:
– Во-вторых, я и сама пользуюсь не слишком большим доверием.
– Разве ты не любимица шефа?
Коломба посчитала до двадцати.
– Нет, Данте. Не любимица. Мне было нелегко вернуться на службу, и многие из моих сослуживцев не очень-то довольны моим возращением.
– А ведь я тебя предупреждал.
– Пожалуйста… Я не хочу ссориться. Не сейчас.
Данте немного расслабился:
– Прости, ты права. Уверена, что тебя не послушают, если будешь настаивать?
– Может быть, в конце концов ко мне и прислушаются. Но я не знаю, сколько
– Да уж, – протянул Данте.
– Не говоря уже о том, что, если ошибаемся мы, я не только подставлюсь сама, но и подставлю шефа и все мобильное подразделение.
– О’кей, понял. Но я не вижу проблемы. Этих двоих вы все равно рано или поздно найдете. За плохими парнями охотятся сотни копов.
– Если построить все расследование на неверной предпосылке, можно потерять очень много времени, – сказала Коломба. – Если эти двое не связаны с исламскими радикалами, к тому времени, как мы на них выйдем, их и след простынет. Или они убьют кого-нибудь еще. Я должна предоставить магистрату неопровержимые доказательства.
– Удачи.
– Я здесь застряла.
Поняв, что от него требуется, Данте почувствовал, что ему срочно необходимо пропустить стаканчик, и, пожалуй, не один.
– КоКа… Ты серьезно просишь, чтобы я стал ищейкой вместо тебя?
– Нет, я только прошу, чтобы ты занялся тем, что умеешь лучше всего, – розыском пропавших.
– Пропавших, а не террористов.
– Только ты можешь их найти с теми крупицами информации, которые у нас есть.
– Ты меня подмазываешь?
– Есть немного, – признала Коломба. – Но поверь мне, если я обратилась к тебе после всего, что произошло, значит у меня не было другого выхода.
Данте усмехнулся и еще немного оттаял.
– Не очень-то приятно такое слышать.
– Честно говоря, ты также мой лучший кандидат. Бывают и такие совпадения.
Раздираемый противоречивыми чувствами, Данте на несколько секунд задумался.
– Ну, я мог бы взглянуть на друзей Хоссейна, – неохотно сказал он. – На тех, что сейчас не под микроскопом у твоих коллег, то есть на умеренных мусульман и атеистов. Судя по произношению, оба парня выросли в Риме. Но я ничего не смогу сказать с уверенностью, пока не познакомлюсь с ними лично. Ну а что до доказательств, посмотрим, не всплывет ли что.
– О’кей, спасибо. Правда.
– Да-да, хорошо. И как мы это сделаем?
– Моя команда останется с тобой. Ребята помогут тебе в поисках и будут тебя защищать. Но если запахнет жареным, мы тебя вытащим, хорошо? Не хочу подвергать тебя опасности.
Данте покосился на трех амиго: олуха, который только и мечтал отличиться, депрессивного зануду и вояку, который распускал руки.
«А кто защитит меня от них?» – подумал он.
– Ладно, раз уж иначе никак. Я предпочел бы иметь
– Не знаю, насколько я бы тебе сейчас пригодилась. – Коломба потерла глаза. – Я тут недавно психанула.
Стоило Данте услышать, как дрогнул ее голос, и его броня окончательно треснула.
– Приступ паники? – мягко спросил он.
– У меня их не было с тех пор, как умер Отец. Я надеялась… что поправилась. Но я снова начала задыхаться… и у меня опять появились галлюцинации.
Данте решил оставить свое мнение при себе. Он считал, что Коломба никогда не поправится. Урон нанесен, течь открылась, и задраить ее уже невозможно. По крайней мере, так случилось с ним самим. Он останется порченым товаром на всю жизнь.
– КоКа, кончай со всем этим, – сказал он. – Жизнь тебе задолжала, обналичь чек.
– Не могу. Представь, каково мне будет, если я все брошу, а потом что-то случится, – еле слышно сказала Коломба. – Позови Эспозито, я сообщу ему, о чем мы договорились.
– Попроси его, пожалуйста, чтобы не стрелял во все, что движется.
– Дай ему трубку.
Данте передал телефон Эспозито и улегся на капот, глядя в ясное небо.
«Почему я все время ведусь?» – спросил он себя. Вопрос был риторическим, и ответ на него он прекрасно знал.
После разговора с Коломбой три амиго минут десять совещались между собой и наконец подошли к нему.
– Не то чтобы мы вам не доверяли, – сказал Гварнери. – Но мы не совсем поняли, чем вы можете помочь. Эксперты анализируют ролик целый день, а вы посмотрели его в течение пяти минут.
– Госпожа Каселли вам не сказала? Я волшебник.
Троица без выражения уставилась на него.
«Какая неблагодарная публика», – подумал Данте.
– Я хорошо узнаю людей. И умею их находить, – сказал он.
– Это даже я знаю, – сказал Эспозито. – Но у тех парней были закрыты лица… Не слишком ли много вы на себя берете?
– Открою вам секрет: лица не мой конек. Я даже с трудом их различаю. – Это заявление не совсем соответствовало истине, по крайней мере с тех пор, как Данте повзрослел, но так история лучше звучала. – Вы же знаете, что меня похитили? На протяжении тринадцати лет единственным человеком, которого я видел, был Отец. Он всегда прятал лицо. Приходилось определять его настроение по телодвижениям, и я неплохо разобрался в языке тела. И научился видеть то, чего остальные обычно не замечают.
– Например? – спросил Эспозито.
– У вас змея на шее, – сказал ему Данте.
– Чушь собачья!
– Да, чушь, но вам тут же захотелось проверить. Ваше сознание блокировало это действие – иначе вы бы выглядели глупо. Но у тела есть собственный мозг, распределенный между тысячами километров нервных волокон. На наши жесты и движения оказывают влияние самые разные факторы, например образование, среда и возраст, но они не менее уникальны чем отпечатки пальцев. Если завтра я встречу вас с закрытым капюшоном лицом, будьте уверены, я вас узнаю. В том числе и благодаря тому, что, играя в футбол, вы порвали мениск.