Убить ее!
Шрифт:
Она повернулась на бок, ее мощные груди вывалились на белую постель. И сразу поняла, что это было ошибкой. Она оказалась лицом к лицу с Альбертом. Стоило ей перевернуться, и тела их соприкоснулись. Нонна дернулась, как от ожога.
– Ты не спишь?
– спросила она.
– Нет, - признался он.
Она сделала было попытку отодвинуться на край постели и не смогла. Ее коралловые соски, просвечивающие через тонкую ткань сорочки, тянули Альберта словно магнитом. Он не мог отвести от них глаз. Под простыней угадывались соблазнительные округлости
– И я не могу, - вздохнул она. И улыбнулась.
– Не иначе как по той же самой причине.
Альберт всегда был на редкость практичным мужчиной, подумала Нонна.
– Может быть, хватит глупить?
Из груди у нее вырвался стон, Алберт молча навалился на нее.
Нонна вновь перевернулась, Альберт прижался к ней сзади, обняв ее за пояс. Она повернула голову, подставила ему свои губы.
Они смачно и страстно целовались.
Нонна подставляла под его поцелуи свою шею, щеку.
Ее огрубевшая кожа требовала ласк, Альберт это знал, запах его одеколона возбуждал Нонну.
Тело Нонны дрожало, дрожь передалась на постель. Нонна приподнялась наполовину, взглянула ему в глаза. В них были похоть и желание.
Альберт взяв ее за руки, уложил на спину, раскинул руки в разные стороны, удерживая их, грубо овладел ею. Нонна была как пьяная механическая кукла, совершенно не сопротивлялась.
Это уже был не строгий полицейский, а нежная любящая жена.
Нонна чувствовала, как приятно и тепло Альберту, она принимала его, она давно ждала его, очень давно.
Это было незабываемое наслаждение.
Вершины наслаждения они добились вместе. Через три секунды Альберт выпустил пар, рухнул рядом, шепнув ей:
– Ты прелесть.
Нонна лишь хлопала глазами, глядя на люстру.
Так они лежали минут 15-20, истомленные, приятно уставшие.
– Я хочу встать, пойду в ванную, умоюсь, - сказав, Нонна набросила на себя тонкий пеньюар, присела на край постели. Ее тело дрожало.
Потянув на себя простыню, она вытерла пот с плеч, промокнула влажную грудь, убежала в ванную.
"Ну что ж, по крайней мере одно теперь ясно: хорошенькой рыжеволосой женушке Цыбина придется поискать себе другого любовника, или любовницу. Надо отдать Альберту должное - уж ежели он за что берется, то делает это на совесть. Мужик что надо!" - пронеслось в ее голове.
Она вышла из ванной, Альберт еще лежал в постели.
Он зажег стоявшую на ночном столике лампу.
– Надо оправить постель, - пробормотала она. Нонна подошла к окну и выглянула. Еще стояла ночь. Облегчение, которое она испытала, увидев мужа, растаяло, словно снег под яркими лучами солнца от звука его невыразительного, тусклого голоса.
– Все хорошо?
– не поворачивая головы, поинтересовалась она.
– Да - равнодушно ответил он.
Нонна не отрываясь, смотрела в окно. В ее нынешнем состоянии все вокруг: заросли кустов, темные силуэты деревьев на фоне угрюмого неба, даже безмятежная синева залива - все казалось ей подозрительным.
Но по какой-то ей самой неведомой причине, а может, просто потому, что спало так долго терзавшее ее напряжение, ей вдруг представилась Элла. И она предстала перед ней такой, какой она увидела ее в последний раз: тоненькая фигурка, беспомощная и безмерно одинокая посреди открытой всем ветрам пустоши.
Теперь она гадала, правильно ли поступила, когда привезла ее домой, вернее, даже не домой, а в этот убогий трейлер, ставший ее временным жилищем. Может быть, было бы лучше засунуть Цыбина в одну из камер для таких, как он, а ее отвезти в какую-нибудь скромную гостиницу?
Но как ни крути, подумала Нонна, тяга женщины к женщине может любого сбить с пути истинного. Любая женщина, даже она сам, всего лишь животное, не более. А как же иначе? Для нее не было тайной, что Алберт не любит ее!
И однако, стоило ей лишь коснуться его тела, и зов плоти оказался сильнее. Он просто не мог не взять ее.
И мысли ее потекли в другом направлении. Никак не меньше пятидесяти человек стали свидетелями той сцены, что разыгралась сегодня вечером перед баром "Огни Апшерона".
Строго говоря, открыто расписавшись перед всеми в своей полной неспособности удовлетворить молодую жену и вслух усомнившись в ее верности, Цыбин, можно сказать, недвусмысленно дал понять всем и каждому в этом городе, что любой из молодых парней может попытать счастья с юной рыжеволосой красоткой.
"Ну и как она тебе?" - спросил тогда Джейхун Налов.
Налов нисколько не сомневался, что Нонна неплохо провела с Эллой время, в полиции уже сомневались на счет ее нормальной ориентации. Грубоватая полицейская женщина, которая практически не спит с мужем, не смотрит на мужчин, получит кайф разве что от женщин.
За последние два года, что она прослужила в полиции, Нонна припомнила три случая криминального изнасилования. В одном из них пострадала молодая турчанка, в двух других - хорошенькие ученицы выпускного класса местной школы. К счастью, все девушки остались живы, хотя мерзавцы, напавшие на них, не ограничились одним лишь насилием. Все девушки были зверски избиты и подверглись немыслимым унижениям. Одна из них до сих пор находилась в психиатрической лечебнице.
Правда, призналась себе Нонна, надо было отдать должное начальнику и его людям: во всех подобных случаях и сам Назиев, и даже Акиф Алиев мгновенно превращались в строгих ревнителей закона.
Все они, от шефа до последнего из его людей, работали тогда круглые сутки, забыв об отдыхе. Они сбились с ног, проверяя каждый след, даже самый незначительный. Камеры в местной тюрьме до отказа были забиты подозреваемыми.
Любого, когда-либо замеченного в сексуальных домогательствах, немедленно доставляли в контору шефа и его алиби на ту ночь, когда было совершено преступление, проверяли поминутно.