Убить генерала
Шрифт:
— Вы достали меня с вашим Крапивиным... Нет у меня с ним ничего общего и не может быть, ясно? Я на Южном полюсе, а он на Северном.
— Но на юга ты махнул недавно, верно? Присаживайся, вмажем. Только не говори, что с ментами не пьешь Я далеко не мент, я борзая с тремя полковничьими звездами, — прищурился Терехин. — И на мой голос не обращай внимания — я с детства хриплю. Мне пророчили славу советского Армстронга. Но из меня вышло то, что вышло.
Выйти из этого молодого полковника могла, на взгляд Лосева, блевотина. Когда он говорил, у него все клокотало в глотке.
Олег присел напротив — пододвинув к столику кресло,
— Давай по порядку, Олег, — приступил он к делу, прикуривая. — Когда в последний раз ты видел Крапивина? Или слышал. Или читал его письма, может быть. Он писал тебе из армии?
— Несколько раз.
— Но ты не ответил. Почему — не спрашиваю, и так ясно. Дальше?
— Ну, он позвонил мне. Я не знаю, откуда он узнал номер моего сотового, я вообще редко даю этот номер, только самым близким. Может, мои родители сказали ему, я не спрашивал. Это мать мне передавала Витькины письма. Я ей сказал: «Ты почтальон, что ли?! Носишься туда-сюда!»
— А на домашний он тебе не звонил?
— Не знаю, по-моему, на автоответчике места не осталось, давно не проверял. — Олег неожиданно ухмыльнулся и в очередной раз покачал головой. — Когда он позвонил, я думал про его письма, что они — верх солдатской глупости и тупости. Подумал, что было бы справедливо, если бы Витька написал, что рванул из части с автоматом, перестреляв караул... Как в воду глядел.
— Изменил свое мнение о нем? — булькнул Терехин. — Он стал лучше, на твой взгляд?
— Уже не знаю.
— Итак, он позвонил тебе, пригласил в гости. А он не уточнил, кто еще будет среди гостей? Может, телки знакомые или путаны?
— Не знаю.
— Как это — не знаю? Заспал, что ли?
— Я в ванной был, когда он позвонил.
— По громкой связи разговаривал?
— Да, по очень громкой. — Лосев закашлялся и махнул рукой.
— Олег, ты не темни, давай начистоту. Как же так — содержание разговора тебе известно, но, с твоих слов, выходит, что... — Полковник подождал, пока хозяин откашляется. — Ну, что?
— Моя подруга с ним говорила.
— Маша? — улыбнулся Терехин.
— Да.
— Лет двадцати восьми, стройная, красивая, модная, к Витьке приперлась неожиданно — это я цитирую.
Полковник улыбнулся еще шире, словно увидел перед собой красивую и стройную Машу и не мог оторвать от нее взгляд. Он нашел недостающее звено. Причем там, где уже прошел, наследив, выводок «далматинцев». Смешливо фыркнул: «Где пастух дурак, там и собаки дуры». Не факт, что это звено выведет его на Виктора Крапивина, но это было шансом, и очень неплохим. Пусть он даже один из тысячи. И уверенность, что он найдет второго снайпера первым, начала раздуваться в груди.
Нет, его не сбросили со счетов, ему указали место, среагировав на его фривольные мысли. Выступили другие, а он просто констатировал и ничего при этом не объяснял. Сейчас же имел шанс не доказать, а подтвердить свою состоятельность в качестве борзой с тремя полковничьими звездами. Хоть и с натягом, но это просилось называться внутриведомственной конкуренцией.
— Дай-ка мне координаты твоей подруги, — Терехин пощелкал пальцами, поторапливая хозяина квартиры. — Не волнуйся, она не узнает, кто мне дал ее адресок.
— Ты думаешь, она дура?
— Но я-то не дурак. И вот почему, — Терехин поднял указательный палец и мгновением спустя поменял его на средний. — О нашем разговоре ты будешь молчать, даже если тебя об этом вежливо попросят мои товарищи по Лубянке. В противном случае я сделаю из тебя третьего снайпера и забуду, что пил с тобой дагестанскую «Россию». Я тебя за бутылку пива могу посадить. Ты еще не забыл, как я вошел к тебе?
— Не надо угрожать.
— Я просто напомнил. А теперь рассказывай все, что ты знаешь про Машу. Кто она, чем занимается, ее вкусы и пристрастия, как ты с ней познакомился. Но главное — почему она приняла приглашение Виктора Крапивина.
Лосев вздохнул и потянулся к бутылке. Продолжение беседы вышло нелегким и обещало затянуться надолго...
Глава 14
Левей и еще левее
10 — 12 июля
Николай Терехин, давший себе слово никогда больше не жениться, держал его на протяжении вот уже пяти лет. За это время ему несколько раз делали предложения его многочисленные любовницы: почему бы нам... почему бы тебе... почему бы мне... Короче, это называлось «Добро пожаловать в ад». На что Николай всегда отвечал полюбившейся фразой героя Джорджа Клуни из кинофильма «От заката до рассвета»: «Спасибо, я уже был женат». После чего резко отшивал очередную докучливую даму, которая «не понимала, в чем тут юмор». Это был порог, и Николай позволил перешагнуть через него лишь однажды.
У него была приличная двухкомнатная квартира в Басманном переулке. Единственный недостаток — близость шумного, как цыганский табор, Казанского вокзала с его кисло-трипперным запахом, вечной суетой пассажирских составов и электричек, несмолкаемыми призывами зазывал на экскурсию по городу.
От Олега Лосева полковник вернулся за полночь. Первым делом прошел в ванную и включил воду. Пока наливалась вода, рассовал купленные по пути продукты по полкам холодильника. Открыл бутылку пива и не отрываясь выпил почти всю. В зале поправил покосившуюся фотографию в рамке; на ней он был изображен во время краткосрочной командировки в Ингушетию в прошлом году. Как и сейчас, стриженный под ноль, что делало его на пару лет моложе и придавало лицу суровости. Одетый в камуфляж, на фоне гор он походил на спецназовца и «вытягивал» максимум на лейтенанта. Ему нравился этот снимок, и он всегда сравнивал себя с «литером»-спецназовцем. Его чуть «старили» сосредоточенные морщины на лбу, но от них он не мог избавиться при всем желании.
Допив пиво, Николай прихватил вторую бутылку и залез в ванну. Перекрыл холодную воду и оставил тоненькую струйку горячей, которая постепенно распаривала уставшие за день ноги. Тотчас на лбу проступила испарина.
Обычно после работы Николай расслаблялся, прогонял прочь мысли и настроения, связанные с текущими делами. Сейчас не мог изгнать их, как непослушные, навеки врезавшиеся морщины.
Копнуть поглубже — он вел левое дело. О чем и рассуждал, делая мелкие глотки пива. Он понимал, что в одиночку ему не справиться, что в любом случае придется подпрягать к работе своих осведомителей и секретных агентов, и, может быть, кого-то из своей опергруппы. Да, без официальных лиц ему не обойтись. Хотя бы потому, что ему в свое время придется объясняться с руководством. Чтобы слово «самодеятельность» (а оно обязательно прозвучит из высоких уст) было скорректировано существенным дополнением: профессиональная.